А свадьба пела и плясала
Шрифт:
Да, ради этого он готов был заплатить эту цену.
Глава 1. Прелюдии к тому самому...
– Магистр, Ленге, вы выучили свои слова?
Сухопарый старик в дорогом камзоле с пуговицами из изумрудов и золотой тесьмой на темно-зеленом бархате пытливо смотрел на мрачного мага. Распорядитель торжеств Королевского двора, которого назначил король организовывать одно из главных торжеств в жизни своей любимой сестренки, вызывал у Ника лишь зубовой скрежет. Въедливый, прилипчивый, как пиявка, цепляющийся к каждой мелочи. Мужчина
– Магистр, вы уснули?
– не дождавшись ответа, проскрипел организатор, и весьма ощутимо приложил указкой по тумбе.
Никериал вздрогнул и скороговоркой проговорил:
– Сего месяца и дня, под светлыми очами Пресветлой Богини, я вверяю свою жизнь и судьбу...
– Мне не нравится ваша интонация, - занудно начал он.
– В ней нет любви и благочестия к своей леди.
– Интонации к моей леди вас не должны беспокоить, - не выдержал Ник.
– Хорошо, - покорно проговорил старик и раскрыл тяжелый талмуд о церемонии бракосочетания.
– Тогда начнем с самого начала.
Зал мученически вздохнул. Эта пытка под названием "репетиция бракосочетания" уже продолжалась три часа, и Ник был готов поверить, что этот изверг мог продержать их еще часов шесть, но добиться идеальных интонаций, жестов, произношения, действий. В помещении было душно, приторно пахло благовониями и слегка потом - они уже несколько часов сидели и репетировали. Как же Ник уже ненавидел это слово: "репетировали".
Сам же виновник скверного расположения духа Никериала - король Ариан - сидел по правую руку от его невесты и, как казалось Нику, упивался своей мелкой местью. Отношения мага и молодого короля, мягко говоря, не складывались. И целитель, положа руку на сердце, мог клятвенно заверить, что это не его вина и вообще, он - жертва обстоятельств. "Само обстоятельство" же грустно сидела и едва вздыхала, тоже утомленная многочасовой репетицией, но крепилась, наверное, одна из всех, не считая своего брата.
Это уже была двенадцатая по счету репетиция и последняя до самой свадьбы, которая должна была состояться через неделю, и, видимо, поэтому распорядитель лютовал особо, отобрав роль вершителя церемонии у самого жреца. Сам же слуга Пресветлой сидел рядом на скамеечке и молился, хотя Ник подозревал - по характерному похрапыванию, - что он спал. Но уличать в постыдной слабости жреца не стал, как никогда сочувствуя бедному служителю.
– Все должно быть идеально!
– начал свою лекцию о "самом важном дне" распорядитель торжеств, а Ник вновь задумался о вечном, не особо вслушиваясь в звучавшие слова.
С того момента как Ирен сумела получить у брата разрешение на свадьбу прошло без малого полтора года. И маг всегда поражался тому, как хитрый молодой монарх сумел на законных основаниях растянуть сие действо на такой большой срок. Говорил, что не может отпустить сестру жить на улицу и организовал масштабную стройку - свадебный подарок от короля, - восстанавливая сгоревший замок Ленге. Надеялся, бедный, что любовь принцессы за время стройки пройдет и та откажется от бесполезной затеи, увлечется кем-то другим, разочаруется в целителе и поймет, что такая жизнь не для нее. Вот только Ирен не отказалась, не увлеклась, а наоборот, постаралась стать для Ника особенной, чтобы тот полюбил ее сильнее - стала за год одной из любимых пациентами милсестер и заслужила искреннее одобрение Азеля. А старому главе госпиталя понравиться было сложно, уж Никериал знал это точно.
Прорабы сдали объект даже раньше срока, репетиции за полтора года приелись, гости и банкет были уже раза три переутверждены и дополнены, шкаф Ее Высочества ломился от разных фасонов подвенечного платья, а отец Ника уже перестал надеяться, что его сын когда-нибудь женится, а проходит в женихах вечно. Ариан ходил смурнее тучи, Ирен сияла, Ник уже подумывал молить Пресветлую об
Свадебный ритуал был неизменим с древнейших времен и, по мнению самого магистра целительства, был больше похож на нагло сворованный у магов ритуал принятия в род, слегка адаптированный для простых обывателей. Жених и невеста сидели на подушках посередине зала, а по обе стороны от них, но чуть спереди и, повернувшись друг другу, восседали главы родов, которые и должны были скрепить клятвами их брак. Со стороны Никериала главу рода заменял его приемный отец - Азель, а со стороны Ирен - ее брат. Жених и невеста произносили клятвы своим главам рода и выказывали свое желание связать свою земную и загробную жизнь с избранником, и те принимали решение: если ответ был положителен, то глава рода брал свой ритуальный кинжал и окроплял серебряную чашу кровью своего подопечного, ежели нет - переворачивал священный сосуд верх дном. Ритуал оказывался сорванным, свадьба отменялась, и, между семьями затаивалась смертельная обида, обычно прямо в священном зале церемоний перетекая в драку.
Если рассудив, что избранники достойны их чад, пролитая кровь смешивалась с освященным вином и жрец, который номинально вел ритуал, озвучивая каждое действие и следя за тем, чтобы оно совершалось без принуждений, давал молодым выпить напиток до дна, на дне чаши которой, они и обнаруживали свои обручальные кольца. Глава рода невесты должен был забрать эти кольца и передать их главе рода жениха, а тот - надеть их на указательные пальцы молодоженов, сим закрепив их союз.
Позади жениха и невесты сидели их свидетели, трое, с каждой стороны. Они должны были произнести свои ритуальные фразы и подтвердить закрепление брака. И вот после того как все пожелания и блага были высказаны, жрец внес в свою книгу запись о браке, и прозвенел колокол о создании новой семьи, жених мог с чистой совестью украсть невесту и сбежать из этого дурдома. Обычно он сбегал недалеко - до порога храма, а потом его брали в оборот все гости и родственники, и на аркане тащили праздновать.
Ник же не был до конца уверен, что сможет пережить окончание ритуала, ибо уже сейчас он страстно желал смерти... королю, за убийство которого его бы казнили телохранители Его Величества прямо на месте, не особо беспокоясь о чистоте дорогих мраморных плит храма и рассудке жреца и Пресветлой, когда они это увидят.
– Прошу прощения, - прервал речь распорядителя Гарриус Азель, дождавшись в оной паузу. Надменный старичок скривился, но позволил кивком продолжить свою речь мужчине.
– Покорнейше прощу извинить меня, но не могли бы мы устроить паузу? Конечно, сей ритуал священен и его нельзя прерывать без особой причины, хотя это и репетиция, но мне на амулет только что поступил срочный вызов и мне нужно отлучиться в госпиталь.
Глава госпиталя Парнаско достал из рукава своего парадного одеяния круглый амулет, камень в котором тревожно мигал красным.
– А это не может подождать?
– недовольно поморщился распорядитель церемоний.
– О, не волнуйтесь, я обязательно передам пациенту, что своими попытками умереть, он безмерно расстроил вас и Его Величество.
Азель, не дожидаясь ответа, раскланялся и быстро ушел за дверь зала, где, судя по звукам, перешел на бег, пытаясь скорее выбраться из храма и переместиться в свой родной госпиталь. Ник шумно вдохнул, завидуя отцу и его гениальному плану побега.
Король встал с места и на удивленный взгляд зала ответил:
– Раз так, то, думаю, лучше устроить перерыв.
Перерыв был встречен с энтузиазмом. Свидетели разбежались почти сразу, стремясь как можно скорее покинуть душную комнату и ее строгого надзирателя, а жених, заговорщески улыбнувшись, наклонился к уху своей невесты.
– Как ты смотришь на то, чтобы сбежать?
Ирен вздрогнула и, обернувшись на брата, который о чем-то разговорился со своими телохранителями, шепотом произнесла: