А я леплю горбатого
Шрифт:
«Медицина здесь бессильна», — констатировала я и на этой оптимистичной ноте попрощалась с Журавлевой, попросив у нее на прощание разрешение съездить на эту самую дачу в пригороде Тарасова. Договорившись о том, что Виктор уже сегодня может заехать за ключами, я положила трубку.
— Завтра отправляемся за город. Только увеселительные мероприятия отменяются — надо работать. — Окончательно удостоверившись, что бросать начатое дело я не собираюсь, коллектив редакции дружно обрадовался и пообещал разойтись по домам, не устраивая забастовок и демонстраций протеста. Виктор тут же поехал к Журавлевым за ключами и точным адресом дачи
Разгребая снег чуть ли не руками, мы пробирались к высокому деревянному дому, утопавшему в сугробах. Машину пришлось оставить еще на краю поселка, у первого дома, в котором жил сторож: проехать по этой улочке было просто невозможно. Вообще-то от сторожки дача Журавлевых казалась расположенной гораздо ближе, но сейчас каждый метр давался с большим трудом, хотя какие-то «козлиные тропки» то там, то здесь были все же протоптаны.
Пока мы занимались бумажными делами в офисе и отвечали в сотый раз на неизменные вопросы майора милиции Данильченко, драгоценное время все шло и шло. Световой день зимой вообще-то не слишком длинный, но сегодня он показался нам просто бесконечным, особенно в присутствии бравых милиционеров. Зато теперь, когда ближе к вечеру мы появились все-таки на Мишуткиной Поляне, солнце неуклонно двигалось к западу просто с заметной быстротой.
«Хм, неплохое местечко для дачи, — подумала я, стараясь меньше обращать внимания на непролазные сугробы, — летом здесь, наверное, красиво». Честно говоря, оптимизма у меня не слишком прибавилось, но, пока я об этом думала, хоть три лишних шага без непрерывных чертыханий я все же сделала. Конечно, мне грех было жаловаться — впереди протаптывали дорогу Виктор, которому было тяжелее всех, и Сергей Иванович. Маринка на этот раз с радостью осталась в городе, намекая на свидание с симпатичным брюнетом.
Строго-настрого запретив ей посвящать кого бы то ни было в наши планы и действия, мы по ее испуганному лицу поняли, что рандеву ей предстоит с Ярославом Сосновским. Впрочем, Маринка и без напоминаний всегда держит язык за зубами, но нам было слишком скучно, чтобы лишить себя удовольствия почитать ей перед отъездом мораль.
— Посмотрите, здесь тропинка! — крикнул Виктор, когда наша процессия остановилась как раз напротив дома Журавлевых.
Я подняла голову и наконец посмотрела не себе под ноги, а вверх: двухэтажный особняк был хоть и деревянным, но довольно внушительного вида строением. Хорошо еще, Алевтина заранее предупредила, что этот дом им с Андреем Николаевичем достался в наследство от родителей. И к нему вела узкая, но заметная даже в ранних сумерках тропинка.
— Похоже, недавно здесь кто-то был. — Кряжимский встретился с моим недоумевающим взглядом.
— Но… Аля утверждает, что они зимой никогда сюда не приезжают. К тому же дорожку и снегом не успело сильно занести, значит, посетители побывали буквально на днях, — объяснила я.
— Что-то мне все это не нравится, — подал голос Виктор. — Хозяева утверждают, что их здесь не было, а дорога к дому протоптана. Ничего не понимаю!
Чтобы понапрасну не ломать голову, мы стали пробираться к калитке. Идти приходилось след в след, но по утрамбованному снегу это было намного легче, чем проваливаясь по колено в сугробы. «И все-таки тропинка именно протоптана, хотя и довольно прилично, а
Открыть калитку было парой пустяков, и уже через секунду мы очутились возле входной двери.
— Ух ты! — присвистнул Виктор. — С каждой минутой мне это все больше не нравится.
Я подошла ближе: навесной замок был взломан, но снова вставлен в цепочку очень аккуратно. Я достала из сумки полиэтиленовый пакет, прихваченный из дома на всякий случай, и сунула туда железное — в буквальном смысле! — доказательство чьего-то незапланированного проникновения на дачу Журавлевых. Виктор сделал несколько снимков:
— Вдруг пригодится… Конечно, жаль, но ключи нам, похоже, сегодня не понадобятся, — усмехнулся он, осматривая еще один взломанный дверной замок.
Мы осторожно вошли в дом и включили свет. Я даже сначала зажмурилась — не-., известно, какие еще сюрпризы преподнесет нам этот показавшийся таким милым дом.
Впрочем, неожиданности не произошло — даже невооруженным взглядом было видно, что на даче кто-то побывал: вещи перерыты, лежат где попало, не на своих местах. Вообще-то особого беспорядка я не заметила, но все-таки хозяева очень редко оставляют открытыми дверцы кухонного шкафа, если уезжают на всю зиму в город. Припомнив идеальный порядок в квартире Журавлевых, я поняла, что Аля не забыла бы убрать подальше всякие домашние мелочи, создающие сейчас дисгармонию в нашем общем впечатлении от этого дома. Виктор сделал еще несколько снимков и не стал зачехлять фотоаппарат.
Впрочем, не заботясь особо о чистоте и порядке, непонятный посетитель все-таки действовал как-то целенаправленно. Мы еще раз осмотрелись.
— Какие-то ненастоящие воры приходили, — покачал головой Кряжимский, вынимая из ящика стола серебряную ложку. — Ничего особенно ценного не пропало. Это странно — обычно если на дачах промышляют не очень опытные домушники, то их все равно кто-нибудь страхует. Но пропустить такое.., хм…
Последнее, не совсем понятное восклицание можно было расценивать как угодно, но мне почему-то послышалось в нем пренебрежение.
— У вас, Сергей Иванович, большой опыт, так что спорить не берусь, — улыбнулась я, намекая на профессиональный журналистский стаж работы с криминальными материалами, из которых можно было почерпнуть еще и не такие сведения.
Дальнейшее обследование места происшествия поставило нас перед еще большими странностями: из посуды исчезли только несколько стаканов, о чем явно свидетельствовало пустое пространство в шкафу, но зато все алюминиевые тазы и кастрюли были на месте. «Значит, точно здесь побывали не охотники за цветметом, — решила я. — Если это профессиональные воры, то тоже довольно странные: вполне приличные покрывала на диванах остались в целости и сохранности».
— А вот это уже интересно, — донесся голос Виктора откуда-то из кладовки.
При ближайшем рассмотрении маленькое помещение, примыкавшее к кухне и имевшее запасный выход из дома, оказалось не продуктовым складом, а каким-то подсобным помещением, прототипом садового домика для хранения всякого рабочего инвентаря.
— Ольга Юрьевна, посмотрите, почти все на месте, а плоскогубцев нет, — показал мне Кряжимский на какой-то специфический портфель с кармашками и углублениями, лежащий на полке.