А жизнь так коротка!
Шрифт:
Силы у него немалые. «Бригада» Тихона, «звено» Гудыма, спортсмены Бубна и Тараса. Сейчас в городе нет никого, кто смог бы всерьез противостоять ему. И наконец Курнос и Пятак, последние баульские «бригадиры», пришли к Графу на поклон. И Мышак не встал на дыбы, когда ему было сделано недвусмысленное предложение влить свою «бригаду» в единую организацию Графа. У него просто не было другого выхода...
РУОП зверствовал недолго. Было проведено несколько рейдов, имелся определенный результат. В общей сложности за решетку попали около четырех десятков боевиков. Но это было только на руку Графу.
Последнее время Граф был занят наведением порядка в городе. Нужно было прижать к ногтю всех, кого только можно. Прокурорские чиновники, судейская братия, милицейские начальники – всех нужно было приучить брать корм с рук Графа. Бизнесменов всех до единого данью обложить, коммерческие структуры на черный налог посадить. Все это и раньше делалось, но не в тех масштабах. Звучали выстрелы. Был убит директор банка «Золотой империал», владелец контрольного пакета акций гостиницы «Восток». Прямо в центре города среди бела дня на глазах у всех был расстрелян Багир Алташев, самый крупный в городе поставщик пиратской аудио– и видеопродукции. Он почему-то хотел работать сам по себе и надеялся на своих московских друзей. Бекас имел с ним долгую обстоятельную беседу. Багир чего-то недопонял. Результат не замедлил сказаться...
В своем кабинете от инфаркта скоропостижно скончался начальник Задворского уголовного розыска полковник Лукьянов. Сгорел на службе – так, кажется, говорят в подобных случаях. Но тут было нечто другое. Полковник сгорел на неприязни к Графу. Упорно не хотел признавать верховенство его теневой власти. Препоны ему чинил, сподвижников его из воровской общины пачками за решетки кидал. И под самого Графа все копал. И докопался...
Сейчас в городе все было в порядке, Граф полностью владел ситуацией и держал ее под контролем. Оставалось провести кое-какие реформы внутри самой организации, вывести ее на новый, более качественный уровень. Но это его собственные проблемы и, кроме него самого, никого не должны касаться...
Баул не представлял для него никакой опасности. И за процессом над ним Граф следил как бы издалека. Все шло, как и должно было идти. Бульдозер дал против своего бывшего босса показания в суде. Для пущей убедительности сознался в собственных преступлениях. Три дня судебных заседаний, и гражданина Баулина приговорили к десяти годам лишения свободы. После того, что рассказал о нем Бульдозер, для него это было как подарок.
Баула отправили по этапу в колонию строгого режима. Только Графа это как-то мало волновало...
– Ну, что делать с ним? – спросил его Бекас.
Он хорошо помнил, какие планы строились в отношении Баула. Но времена меняются.
– Да пусть живет...
– Как бы снова не поднялся?.. – А ты не знаешь, как нужно делать, чтобы он не поднялся?..
– Понял, Граф, базара нет...
И в тот же день по следу Баула пошла «малява». Его требовалось опустить. И Граф не сомневался, что на зоне найдутся желающие привести приговор в исполнение...
Графу не хотелось думать о Бауле. Он хотел навсегда вычеркнуть из памяти его имя. Да не получилось. Через месяц после того, как он сгинул в петушиных углах исправительно-трудовой
Жигал. Вор в законе, коронован всесоюзной сходкой. Пятьдесят пять лет, русский, место постоянного проживания – Екатеринбург. Не женат, живет с сожительницей в скромной двухкомнатной квартире, избегает всяких излишеств. Имеет огромный вес в криминальной среде, часто приглашается в качестве третейского судьи для улаживания конфликтов между враждующими группировками Урала. Хранитель общака. Коммерцией не увлекается. Занимает непримиримые позиции в отношении законных воров, отступивших от воровского закона.
Черняк. Также законник. Сорок семь лет. Ревностный приверженец воровской морали. Наркоман, крепко сидит на игле. В настоящее время обитает в Москве. Высокая степень авторитета в уголовной среде.
Тарань. Коронованный вор высокого ранга. Пятьдесят один год. Семь ходок за «колючку». Обосновался в Москве. Имеет неоспоримое влияние на уклад криминальной жизни столицы. За гонорары выступает в роли третейского судьи между конфликтующими сторонами. Пользуется непререкаемым авторитетом среди уголовников всех мастей...
Жигал, Черняк, Тарань. Три авторитетных вора. И все они прибыли в Задворск. Граф принимал их как почетных гостей. Даже слегка заискивал перед ними. Майор Михайлов самолично наблюдал за церемонией их встречи в аэропорту. Сейчас они в гостинице «Восток», для них снят весь верхний этаж. К их услугам самые роскошные девочки Задворска, им готовят лучшие повара. Хотел бы он хоть денек пожить так... У каждого собственная охрана. У Жигала один-единственный телохранитель – но этот один, пожалуй, стоит взвода спецназа. Черняк привез с собой трех «торпед». Тарань обошелся двумя.
Завтра воры собираются в загородном доме, снятом на два дня специально по этому случаю. Так сказать, нейтральная территория. Какие проблемы будут обсуждаться – тайна за семью печатями. Много бы дал майор, чтобы проникнуть в эту тайну. Но, увы, его осведомители молчат, как воды в рот набрали...
Можно было бы, конечно, прибегнуть к услугам СОБРа. Законников в наручники и по камерам. Их телохранителей в «прессовальню». Только, во-первых, это ничего не даст. Молчать будут все – Михайлов был в этом уверен. А во-вторых, это самодеятельность, за нее по головке не погладят. И хотя он уже не опер, а заместитель начальника городского РУОПа, разрешения на такую акцию ему никогда не получить. Разве что обратиться через голову начальства в Москву. Да только не будет он этого делать. Не хочется портить отношения с Графом.
И все же так хочется заглянуть в тайну...
– Ты, Граф, беспредел учинил... – Жигал говорил мягко, ровным голосом. Но его слова резали как нож.
Три вора, три птицы высокого полета, почтили своим присутствием Задворск только ради того, чтобы обвинить Графа в несоблюдении воровских кодексов.
– Ты почему четырех людей Баула убил, головы им посрезал?
Выдвинут первый пункт обвинения.
И Граф, как напроказивший мальчишка, должен оправдываться. И все из уважения к воровскому закону.