А. А. Прокоп

Прокофьев Андрей Александрович

Степан взял грубую тряпицу, обернул в неё шашку.

— «Так же, как тогда, когда привёз я её на свою беду» — подумал он, но осекся в окончательности этого умозаключения.

— «Не было бы шашки — не было бы Сони».

— В Яровое машину — говорил он в телефон, спустя несколько минут.

— Неважно сколько стоит — произнёс он, выслушивая диспетчера на другом конце воображаемого провода…

…— Пора, Степа сделал ход вперёд нас — произнёс Резников.

Калинин утвердительно кивнул головой.

— Тем лучше — пробубнил Выдыш.

— Посмотрим, люблю душевные

события — сказал Резников, его лицо вытянулось, напряглось, в глазах бесновался жадный холодный огонёк…

5

Степан сильно нервничал. Водитель ни один раз бросал в его сторону тревожные взгляды, но так как Степан рассчитался сразу после того, как уселся в машину, водитель не боялся остаться без заработка, но всё же пассажир был явно не в себе.

— У вас что-то случилось? — спросил пожилой водитель, когда машина набрав скорость двигалась по шоссе, освободившись от городских светофоров и запруженных другими авто улиц.

— Давно уже случилось — непонятно ответил Степан.

Получив подобный ответ, водитель понял, что лучше не начинать с пассажиром разговор.

Село Яровое сначала обозначило себя синим дорожным знаком со стрелочкой вправо и цифрой два. Затем предстало перед Степаном во всей красе во второй раз. Широкая асфальтированная улица была центральной. По обе стороны от неё, через какое-то расстояние шли свертки вглубь. На въезде имели они, так же, как и центральная улица асфальтированное покрытие, дальше были грунтовыми.

— Где остановить? — спросил водитель.

— Подожди, не могу вспомнить — ответил Степан.

Он зачем-то искал дом деда Прохора.

— Не знаешь, где здесь озеро? — спросил Степан.

— Нет, один раз здесь был и то лет семь назад — честно ответил водитель.

Дома по большей части были добротные, ухоженные с красивыми палисадниками. Многие окошки имели резные наличники, а другие, приняв в себя современность, имели лишь пластиковую окантовку.

— Останови здесь — произнёс Степан.

Автомобиль мягко замер на месте.

— Спасибо.

Степан оказался напротив небольшого домика, хорошо и совсем недавно отделанного светло-коричневым сайдингом. На лавочке возле домика сидела старуха и с нескрываемым интересом наблюдала за автомобилем, а затем за Степаном, в руках которого был странный предмет, завернутый в серую тряпку похожий на обычную палку.

— Бабушка, где здесь озеро имеется? — громко спросил Степан, опасаясь, что бабушка может плохо слышать.

— До конца иди, как асфальт кончится, первый поворот вправо, там выходи за село, и ещё с километр или больше по дороге, и будет озеро — неожиданно чётко и ясно объяснила бабушка.

— Спасибо — поблагодарил её Степан.

— На рыбалку что ли собрался? — всё же не сдержалась бабушка.

— Вроде того — уклонился от ответа Степан.

Быстрыми шагами достиг он нужного свертка. Переулок по правую руку имел в себе домов двадцать, располагались они, как и положено по обе стороны от грунтовой дороги. За ними хорошо была видна уходящая прочь от села дорога, поросшая посередине

травой, и не очень наезженная автомобилями. Через сотню метров она терялась, делала поворот и высокая трава скрывала её дальнейшие направление, зато открывался для взгляда, стоящий плотной стеной, смешанный лес, где преобладали осины, встречались между ними, разбавляли их, берёзы, и ещё Степан видел две красивые раскидистые пихты.

— «Покосы — раньше были покосы. Кому они сейчас нужны» — подумал Степан, двигаясь не сбавляя скорости на выход из села в сторону озера.

Пройдя несколько домов Степан, всё же сбросил темп. Затем и вовсе остановился, достал сигарету. Глубоко затянувшись, он сказал сам себе.

— Смелее — шашка у меня в руках.

Но, не дойдя немного до самого выхода из села, он снова остановился. По правую руку от него стоял старый и давно брошенный дом. Стены вросли в землю, перекосились небольшие окошки. Весь двор изрядно порос обильной сорной травой, несколько лопухов преграждали калитку, только Степан отчетливо слышал детский плачь. Жалобный, тревожный, он проникал внутрь, сжимал сердце. Степан попробовал отмахнуться, и уже сделал два шага прочь от дома, но плачь, повторился ещё сильнее.

— Чёрт — произнёс Степан и двинулся к калитке, примяв лопухи, он оказался в ограде.

В доме плакал ребёнок. Сомнений не было, но Степан всё же ещё раз посмотрел по сторонам, ища глазами хоть кого-то из местных жителей, но его взгляду ответила абсолютная пустота, а ребёнок плакал всё сильнее. Степан пихнул ногой входную дверь. Затхлый тяжёлый запах ударил ему в нос, на секунду перехватило дыхание.

— Есть кто внутри! — громко крикнул Степан.

Эхо пронеслось кругом, ушло к двум красивым пихтам, и Степан ещё раз повторил на этот раз тише.

— Есть кто внутри!

То же самое эхо, но сейчас за ним он услышал шорох, — и тут же появился, жалобный плачь. Преодолев страх, вспотев на затылке, Степан прошёл дальше. Половые доски сильно заскрипели. Потолок доходил Степану до самой макушки. Прямо перед ним на стуле сидела древняя старуха, похожая на мумию. Из её рта и исходил — этот звук. Степан остолбенел от ужаса, когда она в очередной раз открыла страшный беззубый рот, — и его уши прорезал сиплый противный звук, сейчас он не походил на детский плачь, а походил на зов. До Степана наконец-то дошло это, — и он рванулся к выходу, но запнувшись за какой-то предмет, упал на грязный пол, а старуха продолжала кричать. Шашка вылетела из рук, освободилась от тряпицы. Не успел Степан полностью подняться, как получил страшной силы удар ногой в голову.

— Прекрати выть Елизавета Павловна — громко крикнул Резников.

Между глаз Степана мерцали бесконечные искры, всё кружилось, но он соображал, он слышал.

— Что вернулся на место преступления, тянет тебя сюда — это был голос Калинина.

Степана ещё раз ударили ногой, но на это раз не так сильно.

— Возьми её, чего стоишь — закричал Резников, обращаясь к Калинину.

Степан не видел, как шашка оказалась в руках следователя, но понял, что — это конец. Ещё через пару секунд и он потерял сознание.