Аальхарнская трилогия. Трилогия
Шрифт:
Крич схватился за голову.
— Молчи, дурила! На кого плетешь!
— Молчу, молчу, — буркнул коронер. — Нам ведь в отчете все равно, что писать? Ну вот и напишем, что неизвестная убита во время карнавала ударом ножа в сердце, от чего, собственно, и наступила смерть.
— Здраво мыслишь, — Крич вздохнул с облегчением. — И к Делу рыжих касательства не имеет, ибо блондинка. И про дыбу, — он выразительно посмотрел сперва на Пазума, а затем на коронера, — ни гу-гу! Самим не хватало там оказаться.
И
Однако судьба так и не сменила гнев на милость. Едва только Крич заполнил рапорт и, довольный, двинул в сторону кабачка пропустить стаканчик крепкого и пару порций плова, как глава управления снова его вызвал и приказал отправляться на приснопамятный причал Лудильщиков — только что оттуда сообщили, что гондольер выудил из Шашунки еще один мокрый труп, на сей раз рыжеволосой девушки. Крич матернулся и хотел было сказать, что покойнице торопиться больше некуда, а он, живой, с утра не жравши, однако начальник был неумолим.
Крич подумал, что надо бы зайти в храм поставить свечку святой Марфе, покровительнице неудачников, и, вытащив бестрепетной рукой Пазума из таверны, отправился с ним на причал.
Девичий труп, небрежно прикрытый зеленой тканью, лежал на земле. Коронер, поспевший раньше, стоял рядом и задумчиво курил трубочку.
— Вы будете смеяться, друзья мои, — сказал он.
— С чего? — мрачно осведомился Крич, заглядывая под ткань. Фу! Не менее десятка ножевых ранений по всему телу, горло перерезано, и рана под левой грудью. Девушка, кстати говоря, была при жизни красавицей.
— До всех этих ран ее держали на дыбе, — ляпнул коронер. — Это я вам точно говорю.
Крич аж вскочил, подумав, что с ним сейчас случится удар.
— Молчи, идиот! — вскрикнул он и, опомнившись, зашипел: — Вон сколько ушей рядом, быстро сам туда отправишься, да и мы с тобой за компанию.
И в самом деле, возле полицейского оцепления уже толпились зеваки. Коронер взял Крича под руку и отвел в сторонку, к самому краю причала, где на волнах качалась пустая гондола. Ее владелец, выловивший труп, заливал страх очередной порцией крепкого пива в кабаке.
— Как сам думаешь, — поинтересовался коронер, — это наш любитель рыжих? Только не рассказывай мне сказки о том, что такой ловкий ты упрятал его за железную дверь.
— Да, это он, — вынужден был признаться Крич. — Характер ран тот же самый… ну если не учитывать горло. Раньше этого не было. Но в целом да, это его почерк.
— Откуда тогда дыба? — подал голос Пазум. — Раньше он без дыбы обходился.
— Верно, — согласился коронер; Крич тоже кивнул. — Что это, ребята? Кто-то из братьев инквизиторов умом повредился или наш друг решил улучшить работу?
— Решил, ага, — фыркнул Крич, которому есть хотелось все больше и больше. —
Коронер пожал плечами. В это время из толпы зевак выступила страхолюдная бабища в пышном желтом платье мастерицы гильдии проституток и заголосила на всю округу:
— Мила, девонька! Да на кого ж ты нас оставила! Да какая же молоденькая! Куда же ты собралась от подруг да от дома! Кто же цветок твой сорвал да тебя загубил!
— Пойду-ка я про цветки послушаю, — сказал Крич и строго велел коронеру и Пазуму: — Дыбы — не было.
Те согласно кивнули.
Показав свой жетон, Крич отвел бабу в сторонку и поинтересовался именем. Та мигом предъявила желтый квиток лицензии на имя Тары Вильницы и спросила, какой же негодяй так осмелился поступить с ее новенькой, два дня как приехавшей из деревни Милой Квиточек.
— Ты видела, кто ее забрал? — поинтересовался Крич. От провинциального выговора болтливой Вильницы у него уже начало шуметь в ушах.
— Еще бы не видела! — воскликнула та. — Пришел к нам вчера днем, как раз едва дождь пошел. Спрашивает: есть ли невинные девицы с рыжими волосами? Я чуть не расхохоталась: надо же, малахольный какой-то, удумал в борделе невинность искать! — а потом думаю: как же нет, когда Мила Квиточек приехала. И рыжая, и цветочек еще не сорванный. Извольте, господин, есть. Десять монет серебром. Мила вышла, он ее осмотрел, денег дал и забрал.
— Змеедушец тебя дери, — буркнул Крич, — выглядел он как?
Вопрос поставил Вильницу в тупик. Та призадумалась, теребя в руках дешевый бумажный зонтик. Кричу пришло в голову, что если в самом деле удастся поймать любителя рыжих, то погоны начальника отдела ему гарантированы.
— Очень хорошо одет, — сказала, наконец, Вильница. — Сюртук дорогой, обувь… Сразу видно, что не в лавке куплено, а на заказ пошито. И деньги так легко достал, словно ему десять монет серебром — так, пустячок. На галстуке булавка с бриллиантом, настоящим. А физиономия у него, господин следователь, гадкая. Белесая.
— Белесая? — переспросил Крич. Сладкое видение погон начальника стало таять. — Блондин, что ли?
— Блондин, — кивнула Вильница и, не обинуясь, ковырнула в носу. — Глаза серые вроде и нос крючком. И губки свои тонкие поджал, будто плюнуть хочет. Знай бы я, дура баба, что он такой губитель и изувер, разве бы я отпустила с ним Милу? Да я бы будочника позвала, чтоб его схватили поскорее!
Да уж, вздохнул Крич, отходя от Вильницы, поди попробуй найти этого блондина в Аальхарне! Да тут все белобрысые и носатые, классический северный типаж. Раз на то пошло, то и сам Крич был крючконосым блондином с легкой рыжинкой… Погоны стали недосягаемы окончательно.