Абандон
Шрифт:
– Может, искупаемся? – предложила Соня, глядя на речку, то и дело мелькавшую справа.
Я критически посмотрел в сторону речки.
– Не стоит, – ответил я.
– Чего так?
– Средство от клещей закончилось.
– Да ну брось, – улыбнулась Соня, – во-первых, у нас прививки. А, во-вторых, какие клещи в такую жару?
– Мы в Забайкалье. Они тут постоянно активные. Да и холодает уже, вечер. Кроме энцефалита, есть ещё боррелиоз. А ещё у неё вот, – я указал большим пальцем за спину, на заднее сиденье, где спала Бася, –
Соня поглядела на питомицу. Потом грустно вздохнула и сказала:
– Ладно. Убедил. Надо ей противоклещевой ошейник купить. Ну или спрей какой… они же должны быть для животных, да?
– Наверняка, – согласился я, – завтра первым делом в зоомагазин заглянем.
Дорога, по которой мы поехали, проходила мимо аэропорта. Соня с тоской поглядела на самолёт в ливрее «Аэрофлота», который заходил на посадку.
– Народ только что в Москве был… – заметила она.
– Что, уже обратно хочешь? – удивился я.
– Нет, – она помотала головой, – просто очень давно на самолётах не летала…
– Если повезёт, осенью полетим, – ответил я, – далеко и надолго. Куратор вроде нами доволен, – я сплюнул и постучал по деревянной панели на торпеде.
– Тоже верно.
За аэропортом было довольно большое озеро. Я прочитал на карте навигатора его название – Кенон. Странный топоним, даже для этих краёв. Есть в нём что-то японское…
Гостиница, где я забронировал номер, находилась в центре города. И у неё была собственная охраняемая парковка.
Мы заселились, приняли душ, переоделись, покормили Басю. После чего отправились гулять по вечернему городу.
Бася осталась в номере. Мы предусмотрительно повесили табличку «не беспокоить». Оставлять её одну было немного тревожно – но и таскать её с собой по городу тоже так себе альтернатива. К тому же она точно может постоять за себя, в этом мы убедились уже неоднократно.
Быстро темнело; город погружался в алые сумерки после жаркого дня. Мы шли по центральной улице, пока не остановились возле приглянувшейся нам летней веранды.
Тут предлагали азиатский фьюжн, с упором на японскую кухню, и это мне понравилось: после обилия мяса в Улан-Удэ хотелось чего-то более лёгкого.
Мы сделали заказ; уже через минуту нам уже принесли домашний лимонад со льдом.
О делах думать не хотелось. Я словно пытался заморозить этот последний эпизод беззаботной летней поездки. И Соня, похоже, чувствовала моё настроение.
– Не помешаю? – знакомый голос заставил меня подскочить на месте.
Рядом с нашим столиком стоял куратор. Вид у него был уставший и немного помятый.
– Извиняюсь за вторжение, – это было совсем неожиданно; раньше куратор никогда не извинялся, – Вы – молодцы, что решились на этот объект. Но вам понадобится прикрытие. Вчера тут произошло кое-что. Довольно неприятное. И мы решили больше не рисковать.
Я тревожно огляделся. Куратор говорил слишком свободно – для центра города. Это почему-то пугало.
– Молодец, – одобрительно кивнул куратор, наблюдая за мной, – верно подметил. В обычное время это не место для разговоров. Но сейчас этот участок безопасен. Мои местные коллеги позаботились. Мы можем говорить свободно.
В этот момент, словно споря с его словами, к столику подошла официантка.
– Что будете? – спросила она куратора, улыбнувшись, – могу порекомендовать сашими из лакедры. И крабовый суп. Сегодняшний привоз, самолётом из Владивостока.
– Давайте-ка вместо лакедры лосося. Камчатского. Знаю, что у вас есть. И никаких крабов после завтрака!
Куратор зыркнул на официантку. Та едва заметно кивнула и удалилась. А я только в этот момент сообразил, что это был обмен кодовыми фразами.
– Три пары за три дня, – продолжал куратор, когда официантка отошла, – именно тогда, когда мы заинтересованы в такого рода сердцах. Чтобы вы знали, по нашему департаменту была циркулярка, усилить работу по направлениям, где вероятность получения значимых для оборонной промышленности результатов максимальна.
Мы с Соней переглянулись.
– Они… провалились? – осторожно спросила Соня, – не смогли достать нужное сердце?
– Они погибли, – отрезал куратор, – страшно погибли. Их мучили перед смертью. Не буду говорить подробностей, не за столом. У вас и без того богатое воображение.
Я проигнорировал это добавление про «богатое воображение», хотя информация была очень важной. Она проливала свет на то, как находят наводчиков и медведей.
– Почему вы тянули? – спросил я подчёркнуто нейтральным тоном, – три пары – это очень много для нас. За несколько сезонов не компенсируем. У нас в последнее время посвящение проходит в лучшем случае одна команда…
– С чего ты взял, что мы тянули? – хмыкнул куратор, – я вылетел вам на перехват сразу, как только тела нашли. Эти твари сделали конспиративную квартиру на базе старого дома, в одном из посёлков за городом. Дом стоит на отшибе, будто специально для этого строился… – он вздохнул, – хотя ерунда, конечно. Ему больше ста лет.
Я незаметно, под столом, стиснул Сонину руку. Специально, чтобы она не глядела на меня. Мы и без того слишком часто переглядываемся.
– Предлагаете нам убраться отсюда? – с надеждой спросила Соня.
– Вы же знаете, что мы таким не занимаемся. Если бы пары можно было брать под полный контроль – у нас давно был бы департамент со штатными сотрудниками, которые выполняли бы поставленные задачи по поиску, – куратор тоскливо вздохнул, будто замечтавшись, – мы даже пробовали поначалу. Заканчивалось печально. Ваш дар, к сожалению, так не работает. Вы по-прежнему свободны искать что угодно и где угодно. Я же могу только в меру сил заботиться о вашей безопасности и давать рекомендации. В этой ситуации мы обеспечим стопроцентное силовое прикрытие.