Абсолютная власть
Шрифт:
Сидя за рабочим столом кабинета и рассеяно внимая «постядерным» аккордам лондонского файрджаза, он занимался подготовкой генератора стикбо-плёнки, необходимой субстанции для изменения отпечатков пальцев, когда прибыл курьер.
«На чай» вполне хватило сотни. Выпроводив юношу, Андрей прямо в прихожей вскрыл пластиковую коробку и достал удлиненный конверт из свинцовой фольги с приклееным сверху белоснежным стикером. Надписей на стикере не было.
Он поднялся обратно в кабинет, где расположился за вторым столом, поменьше, стоящим у противоположной стены,
Итак, приступим. Андрей аккуратно выложил на столик содержимое конверта.
«Еврокард. Виза-Платинум».
«Дорожные расходы. Пин-код: 5555. Сумма: 20.000 евро. (вычтено из гонорара)», - гласила крошечная записка, приклеенная к кредитке. Надпись, судя по почерку, была сделана женщиной, очевидно, самой Конти. Андрей перевернул карту и прочитал имя владельца: «Oleg V. Prokhorov».
Паспорт.
Российская Федерация. Министерство иностранных дел.
Прохоров Олег Валерьевич. 14 января 1987 года рождения. Город Москва.
Теперь… Контейнер с загрузочным кристаллом для стикбо-гена. Присутствует. Очень хорошо. Десять минут потерпеть жжение от застывающей пленки - и на три недели получаем новые отпечатки пальцев, зашифрованные в паспорте двадцатизначным кодом.
Второй контейнер. Здесь, видимо, вся необходимая информация. «Распечатать, прочитать, уничтожить». Как всегда. Будет сделано.
Билет на поезд «Мегаполис-Экстра», рейс Москва - Санкт-Петербург, одноместное V.I.P.-купе. Отправление: сегодня, в 23.55, прибытие: завтра в 5.50 утра. Что ж, поспать, скорее всего, не придется. Зато никаких самолетов, и это радует.
Впрочем, его нелюбовь к полётам была вызвана вовсе не боязнью сканирования аэропортовским детектором. Слова о том, что имплантант можно засечь сканером, были ложью, направленной на увеличение гонорара, не более. Сумасшедший Лебедев, видимо предчувствуя скорый запрет своих исследований, проделал очень большую работу в поисках универсального защитного контейнера для нити и за считанные месяцы успел перепробовать не одну сотню материалов.
Камера Андрея, вживленная в его левую надбровную дугу, относилась к классу «Биокс-3. Ультра». Она практически не содержала металлов, не являлась источником микроизлучений и поэтому была абсолютно неуязвима для любых известных науке средств обнаружения.
Он подключил кристалл к компьютеру.
«Загрузка».
На мониторе отобразились три папки: «Маркус (переписка)», «Прохоров О.В. (краткая биография)», «Суперадо (общая подборка из СМИ)».
«Отправка на печать». «Переплёт».
Огромный, похожий на бачок для нагревания воды, профессиональный принтер, стоящий в углу комнаты, ожил и негромко загудел, готовясь превратить эфемерные мегабайты в аккуратные брошюры из термостойкой бумаги.
Ближайшие часы придется посвятить чтению и «вхождению в образ».
В ожидании завершения процесса печати, Андрей активировал в ноутбуке скайпфон-менеджер.
«Введите желаемый для набора номер».
– Гемоглобин, - произнес
Длинные гудки.
– Здравствуйте, вы позвонили в офис компании «Рико-Терра», - произнес по-испански приятный женский голос.
– Пожалуйста, оставьте своё сообщение после звукового сигнала, и мы вам перезвоним. Спасибо.
– Вадик, трубочку возьми.
Послышалась приглушенная музыка на фоне какого-то шума, похожего на звук двигателя.
– Привет, Рубин, - ворчливо отозвался мужской бас, - чего надо?
– Ты, где, Вадик? Опять в Майами, в молодость играешь?
– У тебя на бороде. Говори, что хотел.
– Сегодня кто-нибудь звонил?
– Да. Часа четыре назад. Скачали реквизиты «Каймана».
– Голос какой? Мужской или женский?
– Женский. Он записан. Нужен?
– Нет. Какие ещё новости?
– Процесс мировой глобализации выходит из-под контроля.
– Вадик, я серьезно.
– И я серьезно. Денег ждешь от кого-то? Так и скажи. Сколько?
– Двести штук. Фунтов.
– Нехило. О’кей. Упадут - пришлю квик-слип, как обычно. Это всё?
– В общем, да. Поживаешь как?
– Рубин, тут меня офицер ждёт.
– Какой ещё офицер?
– Такой. Скорость я превысил… В общем, бывай здоров.
– Ну, пока.
Три часа пролетели незаметно.
Сначала Андрей пролистал «свою биографию». Родился-учился, служил-торопился. Всё коротко и ясно, нужно только даты подучить на всякий случай.
Затем диалоги с Маркусом.
Здесь уже объем материала оказался совсем другим: он был не просто большой, а пугающе огромный. Хорошо ещё, что Конти заранее поработала над текстом, выделив в нём все ключевые и особо значимые места, а то бы Андрей не управился и за неделю.
Основная часть диалогов, на удивление, состояла из обычного трёпа старых приятелей, шуток, каких-то бытовых мелочей, и лишь изредка разговоры заходили о серьезных вещах. Причем порой создавалось впечатление, будто каждый из говоривших не особо интересовался словами собеседника, торопясь излить свои собственные тезисы, как это зачастую бывает во время излишне эмоциональных споров.
Тем не менее, Андрею показалось, что характер того, кто общался с Маркусом, ему поймать всё же удалось. И что удивительно, он сам во многом был согласен с теми сентенциями, которые составляли основу позиции «Олега».
Получается, что Вероника, если она, конечно, была искренней в диалогах, по своим взглядам была довольно близка к взглядам Андрея.
Конечно, вряд ли им доведется разговаривать на эти темы, да и вообще не факт, что они ещё когда-нибудь увидятся, но Андрею было приятно, что кому-то до сих небезразличны такие понятия, как «Индивидуальность», «Обособленность мышления», «Надличностная цель»…