Абсолютное оружие

Кузнецова Дарья Андреевна

Общаясь со всеми местными, особенно — с мирной ветвью, я успела привыкнуть к мысли, что здешние люди высокоморальней, честнее тех. Не каждый в отдельности, но общество в целом. Сохранившийся с древности красивый и, я думала, бесполезный лозунг «от каждого по способностям, каждому по потребностям», вдруг оказавшийся реальностью. Они жили как единый организм, причём организм высокоорганизованный; та ступень развития разума, когда он стремится не навредить своим познанием. Это выражалось в их отношении к природе — они признавали её равной, даже в чём-то выше себя. Это выражалось в их терпимости ко мне,

к иным, совершенно чуждым разумным видам. Выражалось до нынешнего момента.

Меня не пугала жестокость Райша. Меня вообще сложно напугать жестокостью, тем более что понятие это весьма расплывчатое. Меня настораживала лёгкость и спокойствие, с которыми он говорил об уничтожении целого вида. И даже не столько моральная сторона вопроса, сколько техническая. Он был так уверен в себе, в своих (в данном случае под «ним» следует понимать всё человечество) силах, в самом наличии возможности уничтожения высокоразвитой цивилизации практически без риска для себя, и не самый глупый представитель этой цивилизации был с ним согласен! Как будто йали стоят не на одном уровне технического развития с людьми, а отстают от них на века, и физически ничего не способны противопоставить. С учётом статуса и личности Райша, — не отдельно взятого человека из толпы, а представителя высшего командного состава флота, — сложно было поверить в голословность этих заявлений. Нет, он был уверен в этих словах, он точно знал, что это — реальность. Как будто знал что-то важное, чего я даже представить не могла. Как будто такое уже когда-то было.

Попытавшись привлечь к просчёту ситуации аналитический аппарат, я вновь испытала потрясение. Компьютер просто перестал существовать, будто его никогда и не было.

Совпадения быть не могло. В прошлый раз вторжение Райша в мой разум лишило меня существенной части имплантов, а в этот — испарило то, до чего не смогло добраться тогда. Намеренно? Вряд ли, зачем ему это; скорее похоже на случайный побочный эффект. Хотя, если быть откровенной, что я могу знать о намерениях этого человека? Может, он так понимает мою социальную адаптацию?

Из задумчивости меня вывело явление пары испуганно цепляющихся друг за друга женщин, несущих в свободных руках какие-то тряпки.

— Вот, — тихо проговорила одна, более смелая, протягивая Тарнасу свою ношу. На Райша она старалась лишний раз не смотреть. Вторая, также не глядя на капитана, с неуверенной улыбкой протянула мне свой свёрток. Я честно постаралась ободряюще улыбнуться в ответ. Наверное, у меня получилось, потому что женщина не убежала в панике, а даже поделилась информацией.

— Это одежда. Уж какая есть, — она развела руками, и обе дарительницы поспешно удалились.

— Почему они здесь такие запуганные? Как будто не пару лет сидят, а выросли здесь? — тихо обратилась я к Райшу, с флегматично-ироничным выражением лица раскладывавшему на коленке плод любви подгузника и набедренной повязки. Аналог этого сооружения можно было наблюдать на сидящем неподалёку с напряжённо-настороженным видом мирном. Мне повезло больше; мне достался вполне себе аккуратный мешок с дырками.

— Мне кажется, это из-за искажений психополя, — с едва уловимой брезгливостью скривился капитан, бросив неприязненный взгляд на вздрогнувшего от этого мирного.

— Для вас

это опасно? — уточнила я, не вдумываясь в смысл данного переглядывания. Потому что если вдуматься и поверить собственным ощущениям, понимание, что я совершенно не знаю Райша, только усугублялось. Потому что едва сдерживаемое гадливое отвращение было явно вызвано этим мирным, а вот понять его причин я не могла.

— Для нас это неприятно, — пожал плечами Райш. — Если недостаточно характера, воли, разума, да вообще — личности, это может даже сломать, — с циничной невозмутимостью пояснил он. — Старик, ты покажешь мне пещеры? Если здесь есть что-то, заслуживающее внимания. Если здесь есть что-то, кромепещер, — нет, положительно, у меня начинает складываться впечатление, что не только моя личность претерпела изменения по дороге сюда. Райш, так брезгливо отзывавшийся об этом виде, вдруг столь явно предпочитает общество его представителя человеку?

— Да, острозубый, — ответил йали.

Понимая, что если прямо сейчас не узнаю истину, придумаю для себя какое-нибудь совершенно жуткое и далёкое от истины обоснование, я обратилась к капитану.

— Райш, а можно задать тебе пару вопросов?

Тот рассеянно усмехнулся и кивнул.

— Пойдём, сейчас по дороге и задашь.

И мы потянулись куда-то небольшой толпой. Впереди, о чём-то тихо переговариваясь, шли йали по-имени Старик и мирный, так и не назвавший своего имени, за ними — задумчивый и озадаченный Тарнас, а замыкающими — мы.

— Ну, давай свои вопросы, — подбодрил меня Райш.

Получив возможность реализоваться, вопросы разом рванулись наружу, создав пробку и давку, вылившуюся в паузу. Я никак не могла определиться, с чего именно начать; поэтому решила начать с главного.

— Почему ты так уверен в победе над йали? И почему так спокоен, и даже рад этой войне?

— Потому что это будет не аккуратное покусывание за пятки с опасением лишний раз поцарапать, а война на уничтожение, — невозмутимо ответил горячий.

— И?

— Мы будем вести её по другим правилам и другим оружием, — пожал плечами мужчина. — Потерь не будет. Точнее, они будут, но незначительные; до сих пор мы играли на поле йали, бодаясь с ними на территории крошечных корабликов и удалённых планет, и гибли. А в грядущей войне мы не будем уничтожать корабли. Мы будем сжигать планеты и гасить звёзды.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Погибнут ведь не только йали, погибнут целые живые миры, — пробормотала я, не зная, как реагировать на это заявление. Очень хотелось не поверить, но не верить не получалось.

— Посмотри на меня внимательно, Экси. Не как не человека, а как на то, чем я являюсь функционально, и сразу поймёшь глупость своего вопроса, — губы мужчины изогнулись в жутковатой усмешке.

— И кто ты функционально? — всё так же напряжённо спросила я.

— То же, чем должна была стать ты, но не стала, — он невозмутимо пожал плечами. — Я оружие, девочка. То самое абсолютное оружие, которое не смогли воплотить твои создатели, но зато сумело воплотить коллективное бессознательное всего моего вида. Разумное, беспощадное и послушное воле сверху, и нас таких — несколько миллионов. Я могу жалеть живых существ ровно до тех пор, пока они не являются моей целью.