Абсолютное программирование
Шрифт:
Осторожно, чтобы не греметь, поднимаю крышку мусорного бака, второго слева. Среди черных пакетов с мусором нахожу один белый. Вытряхиваю его содержимое – бумажки, пустые пивные банки, вымазанные засохшим кетчупом пластмассовые тарелки. Ну идиоты, ну кто так делает! Никакой нормальный француз не сует все это в один пакет, а добросовестно сортирует и раскладывает по разным бакам. Видно, большие проблемы у нас с кадрами, если такие ляпы стали допускать. Так, вот оно: раздолбанный электронный будильник. Быстро открываю заднюю крышку. Под ней одна-единственная батарейка, обыкновенная пальчиковая АА-шка. Достаю, зажимаю в ладони. Отход.
Вся операция, от выхода до отхода, заняла тридцать секунд. Внешне все выглядело
Дома все также, как час назад. Жена и дети спят. Для них я – добропорядочный муж и отец, обеспечивающий семье достойную жизнь. Ну и что же, что русский? Есть и среди русских настоящие мужчины, за которых не стыдно выйти замуж приличной шведке. Ну и что же, что люблю гулять по ночам? Хельга знает, что даже в нынешнее неспокойное время со мной ничего не случится: имел когда-то повод продемонстрировать ей свои боевые навыки. Собственно, при этом мы и познакомились. Отбил девушку у троих насильников. Надо же как-то пристраиваться в новой жизни, вот и организовал маленькое приключение для молодой вдовы с хорошим наследством, квартирами в трех европейских столицах и дочкой от первого брака.
Я достал с антресолей, из коробки со старыми детскими игрушками, потрепанный CD-плеер, поковырялся в фонотеке, нашел пинкфлойдовскую «Стену», вставил диск в плеер, зарядил его батарейкой, найденной в помойке, и еще одной батарейкой от телевизионной дистанционки. Батарейку с закладкой вставил обратно указанной полярности. Тот, кто придумывал всю эту дребедень, наверное, большой поклонник компьютерных квестов. Но придумано классно, ничего не скажешь. В батарейке микрочип с инструкциями, на диске мой персональный криптоключ, а плеер – дешифратор. Несмотря на удобство Интернета и спутниковых сетей для доставки развединформации, старый добрый способ закладок не только не забыт, но и по-прежнему широко применяется всеми спецслужбами мира. Надежно и наиболее безопасно.
Запись, прочитанная милым девичьим голоском, звучала десять секунд. Задача оказалась предельно проста. Сегодня вечером, в 19.40, некто вылетает прямым рейсом на Нью-Йорк. Кто этот человек, как он выглядит, неизвестно. Неизвестно даже, мужчина это или женщина. Но прибыть к месту назначения этот пассажир не должен. Во что бы то ни стало. Заданию присвоена категория «ноль».
Я посидел немного, слушая тишину в наушниках, словно надеялся, что девушка одумается и передаст привет от далекой Родины. Потом еще раз прокрутил запись. Возможно, эти десять секунд приказа на убийство и есть тот самый привет. Я перевернул батарейку в правильное положение и включил воспроизведение. Мощные аккорды «Стены» навечно смыли девичий голос из батарейки и из моей памяти. Боевой приказ высох, потерял ностальгический привкус и превратился в простую формулу: «иди – и убей».
Через интернетовский сайт «Орли» я выяснил наличие мест на интересующий рейс и тут же купил билет. Заминировать самолет не удастся – слишком мало времени на подготовку операции, а в аэропорту такой контроль, что с наскока пронос игрушки на борт не организовать. Придется лететь и решать проблему самому. Риск, конечно, страшный. Даже не риск, а почти гарантия, что это будет моя последняя операция. Ну что ж, значит, так тому и быть. Устал я что-то. Грехи тяжелы.
Готовить особенно нечего. Никаких инструментов брать с собой нельзя: заметут. Так, шмотки в чемоданчик побросаю, для отвода глаз, да и все. Американская виза есть. Твои сыны, о Родина, идут за тебя на бой! Турум-пурум-пум-пум!
Когда я залез под одеяло, часы показывали четыре тридцать. Хельга что-то пробормотала, сладко почмокала губами и принялась похрапывать. Люблю ли я эту женщину? Не знаю, наверное. Главное – мне с ней удобно. Ей, наверное, будет меня не хватать.
И я заснул со странным ощущением ожидания перемены. Как будто не помирать собирался, а начинать новую жизнь.
Санек заснул мгновенно, и ему ничего не снилось. Впервые с момента, когда прозвучало саваофовское «хорошо», я смог остаться наедине с самим собой и разобраться в собственных чувствах. Это оказалось нелегко. Я жил в теле своего первого убийцы. Первая смерть, это как первая любовь: не забывается. Как сейчас ощущаю на своей переносице серый спокойный взгляд поверх блестящего торца глушителя. Оказывается, я теперь буду смотреть на мир этими самыми глазами.
Сильно обидело то, что Санек почти не помнит обстоятельств моего убийства. Помнит, что работал охранником, помнит меня, живого, помнит Виталия, а вот как по заказу одного из этих людей убрал другого – не помнит. Обычный рядовой эпизод в послужном списке офицера, вся жизнь которого – война со всем остальным человечеством. Сколько их было, таких эпизодов до, и сколько после! Санек, оказывается, уволился с Крыши через месяц после «моего» задания, и очень быстро оказался за границей. Так что узнать дальнейшую судьбу Виталия я от своего носителя не смог. Наверное, ничего хорошего с ним не стало. Мало ли сейчас по русским лесам ям, заваленных мерзлым грунтом!
Однако, крепкий же орешек мне достался. Пока Александр бодрствовал, я почти не ощущал себя. Это нечто новое, по сравнению с двумя предыдущими инкарнациями. Тогда я мог делать со своими носителями, что хотел. А сейчас… Наверное, воля этого человека оказалась столь велика, что подавляла мое самосознание. Шутка ли, убить четверых, потом узнать, что завтра предстоит убить еще полторы сотни, и, вероятно, погибнуть самому, и, как ни в чем не бывало, завалиться спать! И ладно бы какой-нибудь нечувствительный дебил, ублюдок. Нет же, интеллектуальный, талантливый мужик, свободно говорит на четырех языках, повидал полсвета, любитель японской культуры, в конкурсах хайку участвовал… Опять же, семьянин хороший. При все том хладнокровный убийца, фанатик веры в Великую Россию. Не понимаю! И ведь никаких эмоций! Убирает людей, как дворник – палые листья. Самое сильное ощущение – удовлетворение от хорошо сделанной работы.
Остаток ночи я посвятил размышлениям о способах противодействия машине смерти, частью которой стал. Моя миссия оказалась строго противоположной миссии Санька. Пассажир должен долететь до Нью-Йорка. Как оно там будет дальше, попадет ли информация куда надо, вовремя или нет – вопрос второй. Сейчас главное – не дать Саньку угробить самолет. Можно, например, заставить его раненько поутру, выпив с Хельгой по чашечке кофе, разгрызть на закуску ампулу с цианидом. У него, как у всякого нормального шпиона, этого добра завались. Хельгу жалко, хорошая женщина. Другой вариант – свернуть шею таксисту, когда машина будет идти по трассе. Влепешиться в какой-нибудь фонарный столб, быстро и эффективно. Таксиста жалко, да и другие люди могут пострадать. И потом, все подобные варианты связаны с чересчур грубым вмешательством в действительность. Саваоф что говорил? События должны идти своим чередом, согласно закону сохранения информации. И если таксисту не суждено врезаться в столб, значит, я не должен искусственно вызывать это событие. Иначе – кранты Вселенной.
Нет, тут надо действовать тоньше. Например, заставить Санька забыть дома идентификатор. Это у них, в Европе двадцать первого века, такая чиповая пластиковая карточка, вместо паспорта, медицинской книжки, страхового свидетельства, денег и еще черт знает чего. Короче, карточка, в которую замкнута вся социальная сфера конкретного индивидуума. Забудет карточку – не попадет на самолет. Фиг там, никогда он карточку не забудет. Да без нее и двух шагов не сделаешь. За такси, например, не расплатишься.