Абьюз
Шрифт:
Кэтрин болезненно дёрнулась, будто я плеснул в неё кипятком. Наверное, восприняла мой смех как издёвку? Но честное слово, мне было не до иронии, не до издевательства и не до насмешек. Если бы я мог выбирать между продолжением этого разговора и провалиться на месте, вот без преувеличений и аллегорий – выбрал бы второе.
– Хочешь объяснений? Ладно. Будут тебе объяснения! Кинг предложил мне на выбор одновременно сложный и простой вариант. Как и большинство людей, я выбрал тот, что показался проще и, как это бывает с большинством – просчитался.
Катрин смотрела на меня пустыми глазами. Она не понимала, о чём я.
– У Рэя сезон игр. На этот раз ему захотелось на кон поставить жизнь Мередит и, чтобы с ней не приключилось того же, что случилось с Линдой, я принял его предложение… интимного рода. Мне, в отличие от неё, не привыкать трахаться. Правда, возможности современной техники я не учёл. На то, что ты окажешься в курсе и, уж тем более, что это произойдёт так быстро, я никак не ожидал.
– Ну ты и мразь! Ты ещё и Мередит в это впутываешь!
– Не сочти за попытку оправдаться и как-то приукрасить, но впутывать Мередит приходится по одной простой причине: она в это уже впутана. И вовсе не мной. Но этоа так, для справки.
– Так ты в этой истории благородный рыцарь? Пострадавшая сторона? – Катрин покачала головой.
Выражение её лица было самое что ни на есть саркастичное.
– Это твой особый талант – во всех случаях оборачивать дело так, чтобы оказываться жертвой?
– Катрин, я понимаю всю пикантность ситуации. Но давай не будем переходить границ?
– Муж родной сестры, мужеложец и расчётливый интриган, о каких границах ты говоришь?
– Расчётливый интриган? С чего бы это?
– С того! Ты не взглянул бы на меня, если бы каким-то непостижимым для себя образом я не оказалась наследницей всех ваших денег. Но ни один человек не может притворяться долго, а особенно тот, кто не привык ограничивать ни своих дурных порывов, ни своих желаний. То, что ты срываешься, это полбеды. Но зачем ты мне врёшь? Я же с первых дней сказала, что готова заключить с тобой фиктивный брак? Готова отдать тебе то, что ты со своей сестричкой считаешь своим по праву. Зачем было так поступать со мной? Зачем внушать ложные надежды? Ты мог бы получить свои деньги, не играя моими чувствами!
– Кэтрин, всё не так!
– Хватит! – подскочила она и, не разделяй нас стол, наверное, набросилась бы на меня с кулаками. – Хватит, слышишь?! Довольно! Я не железная! Я и без того терпела слишком долго то, чего терпеть нельзя!
– Что же ты такого терпела-то? Разве я чем-то обижал тебя?
– Ты мне лгал. Ты мне изменял. Ты меня использовал. Обидел ли ты меня этим? Да! А вот это?.. – схватив смартфон, она швырнула его с такой силой что, ударившись об угол стола, тот покрылся зловещими трещинами.
– Думаешь, после того, как я это видела, я подпущу тебя к себе? Да не ближе, чем на пушечный выстрел! Ты мне отвратителен! Видеть тебя не могу, слышишь?! Убирайся! Убирайся немедленно. Вон! И из моего дома. И из моей жизни. И из моего сердца и мыслей – убирайся прочь!!! Не смей тут снова бледнеть, вздыхать и красноречиво падать в обмороки. Предупреждаю, это не сработает. Тебе ничто не поможет, можешь хоть сдохнуть! Мне всё равно.
Взволнованная, разгорячённая, с горящими от ярости глазами и с выступившим от волнения румянцем на скулах Катрин была чудо как хороша. Я не мог оторвать от неё глаз.
– Ты меня слышишь? Я серьёзно. Уходи.
Катрин с вызовом смотрела на меня. Её можно было понять. И я отлично понимал.
Но… уходить никуда не собирался. Вот такой я нехороший человек.
Действительно – нехороший. Я шёл к этому не один день.
Глава 15. Альберт
– Зачем ты так? – попытался возразить я ей, прекрасно понимая всю тщетность попытки. – Ты хочешь разорвать нашу помолвку? – спросил я.
– Ты не в состоянии услышать? Или понять услышанное? Да, никакой свадьбы не будет. Можешь считать меня мелочной, но денег ты от меня тоже не дождёшься – ни пенни! Даже скрываться не стану – это мелочная месть за ложь, стяжательство и непорядочность.
Я не привык проигрывать. Чувствовать себя поверженным было странно. В это как-то не верилось.
Элленджайты не проигрывают.
Однако не похоже, чтобы Кэтти блефовала. Напротив, весь её собранный, деловитый вид, взятый ею холодный, официально-неприступный тон говорили о решимости не хуже самих слов.
– Ты выгонишь меня на улицу? – недоверчиво покачал я головой.
– Не только тебя, но и твою сучку-сестру!
– Ты это несерьёзно.
– Уж поверь, серьёзно. Ещё как, – скрестила руки на груди Кэтти.
Она затеяла дурную игру.
Что касается меня, я скорее позволил бы себе отрубить обе руки, чем согласился навредить ей, но милая домашняя кошечка пытается зайти на очень опасную, дикую территорию – там, где большие деньги всегда и большая кровь.
Деньги – изобретение дьявола. Они всегда даются в обмен на что-то. За малые суммы платишь физически – трудом и нервами; за состояние всегда приходится платить больше, например, душой, отдавая по изрядному такому, большому её куску за каждый миллион.
Состояние Элленджайтов неисчислимо. Проклятые семьи, как правило, очень богаты.
Словом, мои размышления сводятся к тому, что девочка-божий-одуванчик (пусть даже и очень-очень злой одуванчик) проживёт недолго, если решится осуществить свои планы на практике. Стоит Катрин всерьёз заявить о себе в этой игре, Синтия разорвёт её, как акула. Я уж не говорю о рыбёшке поменьше, у которой есть свои интересы.
Я никогда не жил не то, чтобы в нищете – даже лёгкую нужду представить себе не могу. Положа руку на сердце, если бы потеря состояния действительно мне грозила, я бы, возможно, мог бы пойти на то, в чём сейчас меня обвиняла Катрин – женитьбу по расчёту. Но сейчас это не наш с нею случай. Катрин много значит для меня сама по себе.