Абьюз
Шрифт:
Наблюдая за тем, как она занюхивает кокаиновую дорожку, Энджел поймал себя на мысли, что на место желания пришла гадливость. Смешно ему кого-то осуждать. Да он и не осуждал, просто злился.
– Ну, красотка? Заправилась? – оторвав её от стула, Энджел, больше не церемонясь, бросил Ньевес на кровать.
Не видя причин и дальше держивать зверя на поводке, он позволил страсти выплеснуться из себя, как созревшему гною. В том, что он требовал от Ньевес не было ни грамма достоинства, почти нарочито потребительское отношение, но она, такая заносчивая гордячка в обычной жизни легко всё проглатывала и не рыпалась.
К концу их встречи Энджел не сомневался, что вряд ли сможет заставить себя ещё раз сойтись с этой девушкой, несмотря на всю её красоту.
В очередной раз он сумел увериться во мнении, что каждая женщина достойна секса, но не каждая – дважды. Чем чёрт не шутит, может быть папочка займётся другим проектом и забудет про свое «задание»?
Вытащив сигарету с марихуаной у него из рук, испанка затянулась:
– Это было потрясно! – промурлыкала она.
Энджел усмехнулся.
На самом деле потрясно не было. Уж точно не ей. И то, что она лгала там, где могла бы хотя бы просто промолчать, не добавляло ему к ней симпатии.
– Когда мы снова увидимся? – спросила Ньевес.
– Когда-нибудь, – ответил он.
Она надула губки:
– Так ты позвонишь мне или как?
– Конечно, позвоню, – не моргнув глазом, соврал Энджел.
Уж что-что, а продолжать это одноразовое рандеву в его планы точно не входило. Обижать испаночку не хотелось, но ему было с ней не интересно. От слова – совсем.
– Мне пора, – лениво приподнявшись, Энджел потянулся за одеждой.
– Куда? Вечеринка же ещё только началась!
– Я приехал сюда потому, что обещал тебе. Выкроил время в своём плотном графике.
– Плотном – от чего?
Он едва не закатил глаза и не послал её к чёрту.
– Увидимся, – поцеловал он испанку на прощание.
Не успел он взять в руки айфон, как на нём высветилось пять вызов. Сердце пропустило удар – от Рэя Кинга.
Обычно отец удовлетворялся одним звонком или СМС-кой, справедливо полагая, что человек либо слышит с одного раза, либо нет. Во втором случае доставать его совершенно бесполезно.
Чувствуя, что случилось что-то ужасно, Энджел перезвонил отцу.
Его подозрения подтвердились.
– Я не стану спрашивать, где ты сейчас, мне это, откровенно говоря, по фигу, – голосом, лишённым всяких эмоций, протянул Рэй. – Просто скажи, это ты дал Виоле наркоту?
Ладони взмокли, по спине словно сквозняком потянуло.
– Я.
– Что давал?
– Спидбол.
– Ты в своём уме?! – коротко рыкнул Рэй перед тем, как отключиться.
Энджел стоял в полумраке широкого коридора, в чужом доме, слушал странную, причудливую мелодию из динамика и с каждой секундой всё отчётливей понимал – мир меняется прямо сейчас. Прямо в эту минуту.
Меняется неотвратимо. Так, чтобы никогда уже не стать прежним.
Рэй не отдавал приказов, не угрожал ничего не требовал – просто спросил. И это было столь же несвойственно для него, как снег среди лета.
Не тратя времени даром, не обращая внимания на окликающие голоса (по правде говоря, Энджел вообще не осознавал, что это к нему обращаются) он рванул к мотоциклу.
Как в полусне мчался по ночному, как всегда в последние месяцы, переполненному влагой воздуху.
На самом деле он понял всё сразу. Даже ещё до того, как позвонил отцу, отвечая на его пять вызовов к ряду.
Его мать была мертва. Обычный, банальный передозняк, которая к членам его семейства вообще не мог иметь отношения!
Энджел проявил легкомыслие. Он не учёл тот факт, что женщины в их роду отнюдь не так сильно отличались от простых людей. Убить их не составляло труда. А Спидбол, эта тяжёлая смесь героина с кокаином – один из самых опасных видов «дури», два противоположных наркотика, один из которых угнетает, а другой стимулирует организм, легко может вызвать остановку сердца, что, скорее всего, и произошло.
О чём он только думал, когда дал ей то, что никогда не предназначалось им для торговли – лишь для собственного пользования?
В бункере было непривычно тихо и в тоже время как-то обыденно. Отцовские парни занимались своими делами как ни в чём не бывало. Кто-то пил, кто-то играл в карты, кто-то смотрел телик или гонял в бильярд – слышались удары кием по шарам.
Артур шагнул ему навстречу до того, как Энджел успел толкнуть дверь в комнату матери. Выглядел брат-любовник паршиво, словно его самого только что с того света вытянули.
– Я уже понял, что случилось, – оттолкнул его Энджел, пытаясь протиснуться в оставшийся промежуток между плечом Артура и стеной. – Мне не требуется предварительной моральной подготовки.
– Уверен?
Энджел усмехнулся потрескавшимися губами:
– Всё настолько плохо?
– Не успел рассмотреть. Рэй выставил меня за дверь.
– Он там? – звук словно отказался проходить сквозь гортань, замирая на губах. – В комнате? С ней?
Артур молча кивнул, внимательно глядя своими говорящими глазами словно бы прямо в душу.
– Не стоит сейчас туда ходить.
Но Энджел, упрямо тряхнув головой, толкнул дверь.
Сердце билось короткими толчками. Ударит – замрёт, как птица с поломанными крыльями, инстинктивно пытающаяся поднять себя с земли, не осознавая непоправимого масштаба беды, ещё не чувствуя боли.
Рэй сидел на стуле напротив кровати, опираясь локтями на острые колени и уронив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Он задумчиво взирал вглубь кровати, со всех сторон окутанной прозрачной, вуалевой дымкой, золотистой в свете горящих свечей.