Абьюз
Шрифт:
Линда не любила торопиться. Как грамотный и толковый юрист, она к любому вопросу подходила основательно. Вот и перед тем, как уехать навсегда из Эллинджа, она хотела расставить все точки на i.
Впрочем, медлить с отбытием из города она тоже не собиралась. Ведь Артур или Ливиан могли передумать и снова затянуть наивную и ранимую Мередит в свои коварные сети.
Она практически завершила всё, что наметила, когда грянула та, насквозь пронизанная завывающими ветрами с юга, ночь.
Памятуя о том, что на завтрашний день вставать предстояло рано, Линда постаралась лечь пораньше, но сон всё не шёл. То раздражало одеяло – казалось слишком лёгким, лежать под ним было зябко; то подушка – лежала слишком высоко или низко, но шея затекала, да так, что в висках пульсировало.
Где-то противно мяукала кошка. И ветер выл, как одичалый волк.
Жалко оставлять родительский дом, но оставаться? Нет, остаться невозможно.
Остаться слишком страшно.
Если бы только можно было поворотом рычага отключить мысли и погрузить мозг в сон! Но они заходили на второй круг, на третий, на четвёртый. А стрелки на часах всё бежали вперёд, отсчитывая минуту, укорачивая минуты отдыха, приближая новый день.
По потолку скользнул свет, какой могут распространять только фары движущегося автомобиля.
Очередной порыв ветра задул в трубу камина и дом загудел, тревожно, как трубы на похоронах.
Свет уже пропал, а сердце всё встревоженно билось.
«Нервы ни к чёрту», – пронесло в голове Линды. – «Нужно выпить успокоительного».
Снотворного она никогда не пила. Или правильнее будет сказать – пока не пила? Ещё пару таких бессонных ночей, как эта, и впору задуматься об искусственном отключении своего слишком, мать его, деятельного мозга.
Опустив ноги с кровати на пол, Линда нащупала ими мягкие теплые тапочки. Контраст теплого кроватного пространства с гуляющими по дому сквозняками был слишком разительным. Нужно прибавить отопление. Проклятый ветер всё выдувает к чёрту.
Она как раз вошла на кухню, когда в дом позвонили. Требовательно, как на пожар.
Уверенно, словно имели на это право – нажимать кнопку звонка в четыре часа утра, когда скорее уже рано, чем поздно.
Ночной звонок заставляет сердце сжиматься всегда. Он как сигнал в ночи: «Беда!». Может прийти опасностью, может прийти горем – но никогда радостью.
В четыре утра радость внеурочно не приходит.
До ближайшего дома было достаточно далеко. Не докричаться, не дозваться, не добежать. Трясущимися руками Линда выдвинула ящик с ножами и, зажав крепко в ладони один из самых крупны, для разделывания мяса, на цыпочках прокралась к входной двери.
Осторожно, не включая света, глянула она в глазок и отпрянула, увидев по другую сторону двери Рэя Кинга.
Он выглядел растрёпанным и непривычно мрачным.
Словно зная, что она стоит напротив, он ударил рукой в дверной косяк:
– Открывай дверь, Линда.
Она притихла, как мышь. Это было так по-детски!
Как будто если спрячешь голову в песок, опасность пройдёт мимо?
– Линда, я знаю, что ты там, – не особо пытаясь повысить или понизить голос, проговорил Рэй.
Казалось, что он устал и держится из последних сил.
– Я могу разнести эту дверь в считанные секунды и стучу, можно сказать, из вежливости. Но её надолго не хватит. Так что просто открой эту долбаную дверь!
Линда не собиралась этого делать.
Она попросту не могла бы заставить себя убрать эту пусть призрачную, но преграду между собой и тем, кого боялась и ненавидела больше всех в этой жизни.
– Я пришёл не потому, что соскучился, дорогая, – с ядовитой иронией добавил Кинг. – У меня твой клиент. И, поскольку я понятий не имею, куда сгрузить ценный груз, если ты его не примешь, попросту выкину где придётся.
– О чём вы? – хриплым от волнения голосом проговорила Линда.
– О Катрин Клойс.
Трясущейся рукой набросив цепочку на дверь, Линда щёлкнула замком. Она понимала, что цепочка ни от чего не страхует, но в некоторые моменты даже что-то лучше, чем ничего.
– О чём вы говорите?
Но в лишних словах не было нужды. Как только Линда открыла дверь, она и сама увидела, что Кинг держал на руках Кэтти и та, судя по всему, была либо мертва, либо в отключке.
– Что вы с ней сделали?! – едва ли не взвыла Линда в тревоге и ярости.
Затем, чтобы услышать спокойно в ответ:
– Не поверишь – ничего. Я нашёл её уже в таком состоянии в Хрустальном доме.
– В Хрустальном доме?! Думаете, я поверю, что среди ночи вы потащились в такую даль? Просто так?
– Вообще-то мне глубоко плевать, во что ты там веришь, – в том, что он говорит правду, у Линды не было ни малейшего сомнения. – Но я поехал туда вовсе не просто так. У меня был план – свернуть шею госпоже Элленджайт.
– И что? Свернули? – с надеждой покосилась на него Линда.
– В этом больше нет нужды.
– То есть?..
– Открой дверь. Не то, чтобы девушка много весила – некоторые вещи скорее громоздки и неудобны, чем по-настоящему тяжелы, – но я бы предпочёл избавиться от своей ноши.
Со вздохом Линды распахнула дверь полностью, пуская волка в овин. Кинг, перешагнув порог, мгновенно оценил обстановку и верно наметил направление.
Через мгновение он сгрузил бесчувственное тело Катрин на диван. Линда едва успела подложить ей подушку под голову.
Лицо Катрин выглядело бескровным, но спокойным – совсем как у мёртвой.
– Что ты с ней сделал? – повторила Линда вопрос, разворачиваясь к Кингу, гневно сжимая кулаки.
– Я всё уже рассказал. Не вижу смысла в том, чтобы заходить на второй кнур.
– Нет, подожди…
– О! Даже так? – с издёвкой протянул Кинг, но, видимо, и в самом деле он не только выглядел, но и чувствовал себя усталым, потому что привычного ядовитого азарта за его словами не слышалось. – Вот уж никогда бы не подумал, что ты станешь меня задерживать?