Ад, или Александр Данилов
Шрифт:
А не встретились бы они на кладбище…
И тут он почувствовал знаковость этой встречи. Улыбнулся сам себе и занялся приготовлением завтрака.
А потом они вместе с Асей шли на работу на глазах у всего посёлка.
Данилов замечал взгляды людей — заинтересованные, удивлённые, кто-то даже оборачивался, чтоб рассмотреть их получше, — но ему было всё равно. Пусть думают, что хотят.
Они расстались у здания поликлиники. Ася улыбнулась на прощание, а Данилов стоял и смотрел ей вслед.
Впереди была пятиминутка.
Главный в
— Александр Дмитриевич, хотелось бы вам сказать добрый день, но день абсолютно не добрый, мы с родительским комитетом ждём вас у директора. Подъезжайте.
— А в чём дело?
— С Гошей надо что-то решать! — Данилова бесили визгливые нотки в возмущённо-покровительственной речи учительницы. Ему подумалось, что этому в пединститутах учат — у его классной дамы были такие же.
— Извините, я не помню ваше имя-отчество, но я сейчас не могу, у меня больной на столе. Нельзя ли как-то перенести обсуждение моего сына?
— Сына?! — расхохоталась она. — Не смешите, сыном вам Георгий не является! — Данилов чуть не взревел, услышав это.
— Я являюсь законным представителем Гоши, единственным законным представителем. И если я говорю, что он мой сын, то так оно и есть.
— Вот мы вас и ждём именно как единственного законного представителя через полчаса.
Из телефона послышались гудки. Деваться Саше было некуда, вопрос с Гошей необходимо решить.
Отпросившись у заведующего, он направился к больному.
— Иван Кузьмич, тут у меня непредвиденные проблемы возникли, перенесём операцию на пару часов. Согласны? Или хирурга будем менять?
— Не согласен. Что случилось-то, Александр Дмитриевич?
— В школу вызывают, с сыном что-то. Я постараюсь быстро. Ещё обход не делал, вот вернусь, тогда сразу вас и прооперирую.
Пациент покачал головой.
— Переноси на завтра мою операцию, доктор. А то придёшь сердитый, расстроенный — другими-то со школьных разборок не возвращаются.
Подумалось, что он прав. Нет ничего хуже злого хирурга. Снова пошёл к заведующему и перенёс операцию. А дальше вызвал такси и через полчаса уже был в школе. Чувствовал, что на взводе. И не просто так: это же надо выдернуть врача практически от операционного стола…
Прошёл в приёмную и сразу в кабинет директора. За длинным столом восседали директор, классная руководитель и ещё три какие-то незнакомые Александру женщины. С директором и классной он познакомился, пока опекунство оформлял, а остальных первый раз в глаза видел.
Немного поодаль от стола стоял опустив голову Гошка и периодически зло поглядывал на собравшихся.
Саша мгновенно оценил обстановку, подошёл к Гошке, положил руку ему
— Здравствуйте. Надеюсь, вы мне сможете объяснить, что могло произойти такого, что может сравниться по важности с человеческой жизнью? — А потом обратился к мальчику: — Гоша, пойдём сядем.
Поймал испуганный взгляд ребёнка и, подтолкнув его к столу, заставил сесть рядом с собой. Судя по выражениям лиц присутствующих, Данилов сумел их шокировать.
— Вот именно, — встала одна из женщин, — речь пойдёт о человеческих жизнях, которыми вы тут умело бравируете.
— Представьтесь, пожалуйста, — спокойно прервал её речь Данилов.
— Вот то, что вы меня не знаете, о многом говорит! — продолжила наступление она. — Я — председатель родительского комитета класса! А вы ни на одном собрании ни разу не были.
— У нас бабушка ходит на собрания, да и деньги на все нужды класса мы сдаём всегда. Я же работаю. Так как к вам обращаться? — совершенно невозмутимо произнёс Данилов.
Женщина, как будто не слыша его, продолжала.
— Что вы знаете по поводу вчерашней драки?
— Знаю, что моего ребёнка избили и нападавших было не меньше трёх. А тут присутствует один лишь Гоша. Где остальные?
— Вашего ребёнка избили?! Да вы шутите! Это мой сын в больнице лежит. Неизвестно ещё, чем это всё обернётся! — Она перешла на визг, в то время как остальные присутствующие молчали.
Данилов вопросительно посмотрел на Гошу, а тот лишь покачал головой.
— Я его стукнул пару раз, ну я же должен был отбиваться! Что, прикажете стоять и ждать, пока меня убьют? Потому что плакать по мне некому? — Гошка говорил зло, отрывисто, а потом саданул кулаком по столу.
Данилов лишь накрыл его кулак своей рукой.
— Так в каком отделении ваш сын лежит?
— Вот видите, видите, какой он агрессивный! — продолжала вопить председатель комитета. — А я говорила, что таким не место у нас в классе. Таких в детский дом сдавать надо. Так нет, нашёлся покровитель, на мамаше его женился, чтоб дом отхапать, детей, видите ли, усыновил. Кому нужны чужие дети? Мы Гоше и одежду собирали, и бесплатное питание обеспечили. А он моего сына… Да я это так не оставлю, да я в суд подам! И попадёшь ты в колонию, ясно!
— Да заткните вы её уже наконец! — обратился Данилов к директору. — Гоша, как фамилия и имя её сына?
— Морозов Иван.
— Спасибо! — Саша достал телефон и набрал вызов заведующего детской хирургией. — Юрий Алексеевич, Данилов беспокоит. У тебя лежит Иван Морозов?
Саша включил смартфон на громкую связь.
— А что, его мамаша и тебя достала, да, Александр Дмитриевич? Тоже на меня давить хочешь? Так зря. Лежит Морозов, от греха подальше. Мамаша весь мозг нам выела, у пацана пару царапин, и всё, но вот под наблюдение по распоряжению главного положили. Требуют хотя бы сотрясение нарисовать, но я не стану. Выпишу после обеда с диагнозом «здоров».