Адам Смит и неолиберальная экономика

Тейлор Джон А.

Знаменитые авторы определили, что является важнейшими естественными, гражданскими и моральными ограничителями. Если вы, например, почитаете труды философа-схоласта св. Фомы Аквинского (1225–1274), то обнаружите, что он приписывает естественному закону исключительно широкий диапазон проявления. Он говорит о том, что естественный закон накладывает такое количество ограничений, что некоторые могут подумать, будто вовсе не требуется никаких гражданских ограничений в дополнение к естественным. Согласно Фоме Аквинскому, естественный закон даже охраняет частную собственность от несправедливых притязаний суверена. С другой стороны, почитав труды английского философа Томаса Гоббса, о котором мы упоминали ранее, вы обнаружите, что он впадает

в другую крайность. Гоббс не придавал особого значения голосу совести. Все ограничения являются гражданскими, а не естественными или моральными. Гоббс утверждал, что мы заключили общественный договор для того, чтобы войти в цивилизованное общество, и по этому договору мы сохраняем за собой только естественное право и долг сохранять свою собственную жизнь. Мы передали верховной власти право устанавливать все остальные ограничения.

Итак, Смит говорил и о том, что алчность – это плохо, и о том, что она приносит пользу. Давайте станем ненадолго философами-моралистами и зададим ему вопросы, касающиеся нашей моральной философии. Что сдерживает алчность в гражданском обществе? Каким образом она совместима с гражданским обществом? Что делает ее полезной для гражданского общества? Является ли ограничение алчности естественным ограничением или ее следует ограничивать актом верховного правителя, например посредством закона?

Ответ будет таков.

Согласно античным моралистам, таким как Аристотель, добровольная щедрость считалась полноценным ограничителем алчности. Это ограничение было нравственным, а не естественным и не гражданским. Щедрость была добровольной. Разумеется, государство также могло требовать пожертвований, принуждая платить налоги.

Напротив, согласно «Теории нравственных чувств» Смита, в гражданском обществе алчность богатых имеет природные ограничения. По его мнению, щедрость основывается на справедливости. Поэтому она не ограничивает тех, кто творит несправедливости. Не ограничивает их и милосердие. Гоббс также не придавал значения добровольной щедрости или милосердию. Напротив – он считал, что правитель или государство обязаны ограничивать своекорыстие мужчин и женщин, но Смит не думал, что это требовалось во всех случаях. Он говорил, что иногда эту функцию выполняет природа. Жадные богатые привнесли этот отвратительный порок в гражданское общество, но их порок обернулся непреднамеренной выгодой. На деле в гражданском обществе богатые могли потреблять лишь очень немного. Богатых сдерживала «невидимая рука»: это было естественное ограничение. Гордыня и любовь к роскоши побуждали их производить роскошные и разнообразные товары. Движимые тщеславием и глупостью, алчные богатеи предоставляли работу множеству бедняков. Тем самым алчность, сама по себе являющаяся отвратительным пороком, оказывалась полезным пороком, потому что позволяла заработать на хлеб огромному числу бедняков.

Лекция IV

Полезность

Использование понятия полезность явно относит Смита к философам-утилитаристам. Мы будем помнить об утилитарности его философии, когда станем сравнивать Смита с более поздними теоретиками-экономистами.

Для начала давайте разберемся в том, насколько отличается смысл современного термина полезность от того смысла, который вкладывал в него Смит, и для этого рассмотрим два примера полезности из повседневной экономической жизни.

Пример первый. В 1950 г. в США можно было купить мороженое в вафельном рожке за пять центов, а в апреле 2014 г. точно такой же рожок стоил пять долларов. Какая разница? Вы скажете, что за один рожок можно заплатить и пять долларов. А как насчет второго рожка? Он уже не будет казаться столь нужным, а третий и вовсе будет ни к чему.

Давайте рассмотрим второй пример. Представьте себе, что у вас есть собственность, которую вы сдаете в аренду, прибегнув к услугам

агента. Чтобы сдать в аренду вашу собственность, агент должен получить разрешение городской администрации. Она проводит инспекцию и в качестве условия выдачи разрешения требует сделать ремонт. Агенту приходится делать ремонт, иначе он не сможет сдать собственность в аренду. С другой стороны, любой ремонт, превосходящий требования городских инспекторов, означает напрасную трату денег. Арендаторы обычно уничтожают все улучшения, которые были внесены в предоставляемую в аренду собственность, поэтому не имеет смысла тратить хоть какие-то деньги на подобные улучшения.

От экономистов конца XIX века к нам пришло выражение предельная полезность, с помощью которого можно описать обе вышеприведенные ситуации. В первом примере с мороженым в вафельных рожках предельная полезность с точки зрения экономической теории описывает уменьшение ценности или полезности каждого последующего рожка. Во втором случае, случае со сдачей в аренду, предельная полезность описывает резкий спад в возврате инвестиций. Они оправдывают себя, когда деньги тратятся только на тот ремонт, который требует сделать город, но отдача становится очень слабой, если деньги расходуются на какие-то дополнительные улучшения.

Эти возникшие в XIX столетии понятия о предельной полезности побудили экономистов повысить уровень экономического анализа. Во многих случаях снижающаяся полезность какой-то вещи приводила, например, к падению ее цены, и экономисты сделали попытку превратить экономику в науку, способную составлять прогнозы. К сожалению, на практике экономические соотношения зачастую оказывались очень запутанными, и дать прогноз было очень сложно. Аналогичным образом во многих других ситуациях, связанных с инвестициями, дополнительные финансовые вложения могли принести дополнительную прибыль. Опять-таки определить это было крайне затруднительно. Каким бы сложным оно ни было, понятие предельной полезности потянуло за собой применение математики, что преобразовало экономическую теорию. На следующем занятии мы вернемся к вопросу о математике.

А пока мы обратимся к совершенно иному пониманию полезности, которое Адам Смит позаимствовал из философии утилитаризма. Первым крупным философом-утилитаристом был третий граф Шефтсбери (1671–1713), один из величайших английских философов. Он оказал влияние на Смита через его учителя, Фрэнсиса Хатчесона (1694–1746). Впрочем, как это всегда бывает с западной философией, лучше всего будет начать с древних греков. В нашем случае мы начнем с Теофраста (ок. 371 – ок. 287), сначала ученика Платона, а потом – ученика, коллеги и преемника Аристотеля. Свое прозвище Теофраст, означающее Богоречивый, он получил от Аристотеля.

Когда Шефтсбери писал книгу под названием «Характеристики» (1711), он цитировал Теофраста, потому что своим названием книга была обязана Теофрасту. В греческом языке слово характер означало, в частности, изображение лица на монете. В те времена монеты изготавливались вручную. В настоящее время каждая новая монетка идентична другой того же достоинства. А тогда монеты хоть и походили друг на друга, но все же у каждой были свои небольшие отличия. Теофраст говорил, что все люди одинаковы, как отливаемые вручную монеты, и при этом каждый обладает своими особенностями, хотя в целом они принадлежат к нескольким основным типам или вариантам. Набор человеческих характеров был ограниченным, так же как ограниченным является набор монет, выпускаемых монетным двором. Он также связал свойства личности с ее внешностью. Тем самым он составил полный каталог человеческих типов.

Конец ознакомительного фрагмента.