Адептка Эмили
Шрифт:
Почему-то это «нас» отозвалось теплом в моем сердце. Получается, Хэйвуд поможет мне разобраться со взявшейся из ниоткуда фальшивой Эмили Бишоп? Генри после этих слов тоже бросил на Хэйвуда долгий оценивающий взгляд. Видимо, он счел помощь моего бывшего соседа полезной, потому что не стал возражать против его участия.
– Это может быть ловушка, – подумав, заявил Генри. – Возможно, Фиггинс хочет, чтобы настоящая Эмили заявилась на свадьбу и возмутилась, что ее хотят подменить самозванкой.
– Но тогда он сразу меня схватит! – воскликнула я. – Завтра мне еще не будет восемнадцати. Однако… – В голову
– Разве можно просто так подменить одного человека другим? – не согласился Хэйвуд. – Газеты читаем не только мы, то есть не только Бримсон. Кто-то из твоих знакомых, – он пронзительно посмотрел мне в глаза, – так же увидит это объявление и решит поздравить молодых. Думаю, они не станут молчать, если заметят подмену.
– Если только Фиггинс не наймет охранников и не прикажет им не пускать никого в церковь, – заметил Генри.
За столом воцарилось молчание. Я судорожно прикидывала разные варианты. Генри, нахмурившись, уставился в одну точку. Томас все не мог поверить в услышанное и разглядывал меня, пытаясь сообразить, девушка я или обманываю, и нервно жевал хлеб. Хэйвуд барабанил пальцами по столу. Он и нарушил молчание первым.
– Нужно пойти туда и не допустить этой свадьбы, – решительно произнес он, и его глаза на миг загорелись серебристым колдовским огнем. – Думаю, мага его охранники не удержат.
– Двух магов, – согласился с ним Генри. – Если брак состоится, он будет иметь юридическую силу, поэтому его нельзя допустить.
– Трех магов! – Томас, похоже, тоже решил присоединиться к разрушению планов Фиггинса. Однако и Хэйвуд, и Генри единогласно воспротивились, заявив, что кто-то должен остаться здесь со мной на случай, если Фиггинс все-таки появится в академии. Томас тут же преисполнился значимости от возложенной на него задачи, и я начала немного переживать, что от его пыла охранять меня может получиться больше вреда, чем пользы.
Еще через полчаса план был готов. Генри заявится на свадьбу, изображая оскорбленного возлюбленного. Должна же быть какая-то польза от сплетен? А Хэйвуд поможет ему. Они собирались вместе разоблачить самозванку, устроить скандал и вызвать полицию. Причем сделать это до того, как мистер Фиггинс наденет на палец фальшивой Эмили кольцо.
Ох, какой завтра выйдет жуткий скандал… Его будут обсуждать еще много месяцев. Но ничего не поделаешь, между сплетнями и Фиггинсом я выбираю сплетни.
Хорошо, что в субботу мы не учились, потому что после таких известий сконцентрироваться на занятиях я бы точно не смогла. Весь оставшийся день прошел в обсуждении плана и уточнении разных деталей. Когда же я осталась одна, то обнаружила, что хожу из угла в угол по комнате, не в силах остановиться. Только бы завтра все прошло успешно! А не то я все-таки окажусь замужем за Фиггинсом.
Подумав об этом, я вдруг осознала, что уже не так боюсь этого, как два месяца назад. Потому что Фиггинсу нужна не я, а
Немного успокоившись, я села в кресло – хоть Хэйвуд и съехал, но свою мебель не забрал, – и снова взяла в руки злополучную газету. Ну и мистер Фиггинс! Как можно было подумать, что вот эту особу получится выдать за меня? Да она же толстая! Ну ладно, толстая сверху. Талия у нее вроде бы тонкая, но всем же видно, что это исключительно заслуга корсета.
Негодующе фыркнув, я отложила газету. Ничего, завтра мои друзья выведут эту самозванку на чистую воду. Они вызовут полицию, и там ее, надеюсь, так запугают, что больше она не станет притворяться кем-то другим и подставлять невинных людей, выходя замуж по их документам. Аферистка.
Под вечер я уже настолько вымоталась из-за переживаний, что уснула, едва добравшись до кровати. А утром первой мыслью было то, что сегодня все решится – либо победит Фиггинс, либо мы. Наскоро приведя себя в порядок, я вышла в коридор и практически сразу наткнулась на Хэйвуда, подпирающего стену. Он ждал меня? Тогда почему не зашел? Вроде браслет еще должен пропускать его в комнату. Наверное, он не хотел меня смущать. Следовало признать, после того как Хэйвуд узнал, что я девушка, он стал вести себя исключительно по-джентльменски.
– Доброе утро. – Он отлепился от стены и пошел рядом со мной. Я тут же почувствовала, что дар речи словно покинул меня. Более того, я совершенно не знала, куда деть руки. Карманы! Точно, у меня в пиджаке есть карманы.
– Доброе утро, – нервно отозвалась я, и, казалось, эта фраза разорвала внезапно одолевшее меня проклятие молчания. – Но оно пока какое-то недоброе, то есть немного нервное. Вот когда все свершится, я не стану женой Фиггинса, а вы с Генри вернетесь невредимыми… То есть я в вас не сомневаюсь, но…
– Эмили, – Хэйвуд вдруг развернулся и, оказавшись прямо передо мной, схватил за предплечья. – Фиггинсу ты не достанешься, не переживай. Обойдется, – жестко произнес он и пальцами приподнял мой подбородок. Я вздрогнула от этого прикосновения, от того, как его большой палец погладил мою кожу. – А если он будет усердствовать, я вырву ему ноги, как и любому, кто подойдет к тебе, – твердо закончил он.
Я замерла, глядя на него, как кролик на удава, с судорожно бьющимся сердцем и мечущимися мыслями. В его глазах мешалось и непоколебимое намерение, и чувства, столь сильные, что пугали меня, и, на самом дне – отчаяние, смешанное с виной. Что он хочет этим сказать?
Тут Хэйвуд было наклонился ко мне, отчего я прерывисто вздохнула и…
Вдали хлопнула дверь, раздались громкие вопли и гомон спешащей на завтрак веселой компании. Я поспешно отшатнулась. Хэйвуд тоже, выдохнув, на миг прикрыл глаза, а когда вновь открыл, в его взгляде читались лишь собранность и сосредоточенность.
– Ты ему не достанешься, – повторил он. – С нами ничего не случится, и Фиггинс не сделает тебя своей женой. Я этого не позволю, – его тон был серьезен, а глаза смотрели на меня прямо и твердо. – Ты мне веришь?