Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Коллектив авторов

Сеннон уже стоял рядом с противовзрывными дверями. Он положил на них руку, словно нащупывая пульс.

— Еще одно мгновение, — сказал он, — всего лишь мгновение.

Человек повернулся к Имперским Кулакам, на его лице играла улыбка, как у изображенного на витраже святого. Казалось, он собирается что — то сказать. А затем брат Сеннон взорвался.

* * *

Зал суда был забит до отказа явившимися заслушать приговор космодесантниками. После Сарпедона будет вынесен приговор остальным Испивающим Души, но главное значение имел все же магистр ордена. В глазах тех, кто хотел

отомстить Испивающим Души, Сарпедон был их олицетворением, и его участь распространялась на них всех.

Рейнез стоял, сложив руки на груди, ожидая оглашения приговора с таким видом, словно выполнял обязанности палача. Скорее всего, эта роль была уготована капитану Лисандру, который стоял за клеткой подсудимого с молотом в руке. Командующий Гефсемар снова надел плачущую маску, возможно, чтобы почтить память погибших от рук Испивающего души космодесантников. Дважды истерзанное лицо Н'Кало снова скрывал шлем — по всей видимости, его вернули в прежнее состояние в кузницах «Фаланги». Магистр ордена Владимир стоял среди Имперских Кулаков, готовый огласить свое решение.

— Подсудимый, займи свое место, — сказал Владимир.

Сарпедон подчинился. Если и было время для сопротивления, кроме той неудачной атаки в апотекарионе, то оно давно прошло. Сопротивление, к тому же, ни к чему бы не привело. Сарпедон не испытывал ненависти к космодесантникам, собравшимся посмотреть на его смерть. Некогда он был таким же, кроме, возможно, немного большей гордыни и высокомерия. Он не испытывал ненависти даже по отношению к Рейнезу. Возможно, секундную жалость, но не ненависть.

— Сарпедон из Испивающих Души, — начал Владимир, — здесь звучали обвинительные и оправдательные речи. Собранные доказательства были исследованы с тщанием и рвением. Я уверен, что ни одно из действий этого суда не противоречило чести и традициям, и что выводы, к которым мы пришли, правильны и справедливы пред лицом Дорна и самого Всевышнего Императора.

— Прошу слова, — сказал Сарпедон.

— Говори, если желаешь, — ответил Владимир, — но решение уже принято, его осталось только огласить. Твои слова ничего не изменят.

— Благодарю, лорд-судья, — сказал Сарпедон, — космодесантники, я зову вас братьями, хотя и знаю, что вы меня братом не считаете. Когда я одолел магистра Горголеона и принял командование орденом, я сделал это лишь потому, что видел в нас ужасную порчу. Не порчу варпа, не тьму ксеносов, а испорченность самой человеческой души. Мы полагали, что стоим выше, что мы пастыри человеческого рода, поскольку были назначены духовенством Терры на роль сторожевых псов и палачей. Но на самом деле истинными врагами были само духовенство и Империум, которым оно управляет. На каждого человека, убитого или замученного тварями из варпа или ксеносами, приходится миллиард тех, кого обрек на это сам Империум. Император сейчас — пустой символ, ширма для творимых Империумом зверств, а когда Он ступал среди нас, Он сражался за безопасность и процветание каждого мужчины и каждой женщины. Вы хотели, чтобы я унижался и молил о прощении за то, что призвал свой орден выполнять волю Императора, когда она пошла вразрез с преступными намерениями Империума? Смерть каждого космодесантника давит на меня. Гибель Воющих Грифонов и Багровых Кулаков, я чувствую так же остро, как смерти собственных братьев. Но я не буду говорить, что сожалею. Я все сделал правильно. И если история Испивающих Души заставит кого — либо из вас усомниться в праве Империума угнетать и убивать верующих в Императора, то наша смерть будет не напрасной.

Рейнез встретил слова Сарпедона саркастическими аплодисментами. Медленные хлопки его ладоней эхом разнеслись по Обсерватории Величия Дорна. Остальные космодесантники не издали ни звука.

— Тогда я объявляю тебе смертный приговор, — сказал Владимир, который будет приведен в исполнение Имперскими Кулаками незамедлительно, как это и приличествует смерти космодесантника. Имена Сарпедона и всех Испивающих Души будут стерты из всех клятв и знаков почестей. Во исполнение приговора назначаю капитана Лисандра палачом, а апотекария асклефина наблюдателем. Сарпедон, ты отправишься в Часовню Мучеников, где будешь казнен, твое тело сожжено, а прах выброшен в космос. Та же участь постигнет твоих братьев. Таково решение этого суда.

Сарпедон склонил голову. Такой исход был лучшим из тех, на которые он рассчитывал.

Ход его мыслей прервало внезапно возникшее в рядах собравшихся волнение. Некоторые из них смотрели вверх, сквозь купол. Мутные огни Сокрытой области заслонил быстро приближающийся силуэт космического корабля, размерами намного меньше, чем «Фаланга». Его двигатели работали на полную мощность.

По кораблю был тут же открыт огонь. Автоматические турели «Фаланги» были активированы вовремя, и силуэт взорвался в короткой вспышке пламени, долю секунды спустя поглощенной вакуумом. Но судно не испарилось, а просто было уничтожено, и часть его корпуса по инерции двигалась прежним курсом к куполу.

— Судно паломников, — определил Лисандр, — закрыть купол!

Купол был защищен бронеплатинами, которые начали закрываться подобно векам огромного круглого глаза, но каждый космодесантник понимал, что сомкнуться они не успеют.

— Всем наружу! — закричал Владимир, — нас предали! У врага подкрепление! Братья, покинуть это место!

— Приговоренный пытается отомстить! — выкрикнул Рейнез, заглушая гул, который подняли двинувшиеся к выходам космодесантники. Пылающий силуэт корабля паломников, приближаясь, казалось, становился все больше, — Его союзники хотят, чтобы мы погибли вместе с ним! Я не побегу, пока предатель жив!

— Проклятие, Рейнез! — воскликнул Лисандр, — убира…

Остатки корпуса врезались в купол. В этот момент бронещиты закрылись лишь наполовину. Купол разрушился, осколки толстого усиленного стекла рухнули вниз подобно ножам. Воздух улетучился наружу и наступила ужасная тишина, нарушаемая лишь скрежетом металла и приглушенным, словно доносящимся из — под земли, гулом пламени.

Улучшенные легкие Сарпедона перекрыли трахеи, чтобы сохранить остатки воздуха. Катастрофа разворачивалась для него словно в замедленном действии. Космодесантники прыгали в укрытия, спасаясь от обломков раскаленного металла. Словно в ирреальном замедленном повторе один из Имперских Кулаков лишился ноги ниже колена, в которое угодил обломок купола. Другой, вместе с одним из Воющих Грифонов, исчез в потоке огня и обломков стали. Почетный караул Владимира пытался довести его до дверей, расшвыривая в стороны космодесантников. Сангвинарные Ангелы Гефсемара прямо с мест вылетели через двери, сопровождаемые струями пламени прыжковых ранцев.

Воцарился хаос. Большая часть корпуса судна паломников влетела внутрь ослепленной глазницы купола, и пошла вдоль пластин обшивки трещинами, из которых извергались потоки раскаленных обломков. Сарпедон не видел Рейнеза или Лисандра, которые во время процесса находились ближе всего, и его тело инстинктивно пыталось разорвать оковы.

Часть разума кричала, что ему не хватит воздуха, что даже три легких космодесантника не смогут долгое время продержаться в полном вакууме. Другая часть искала возможность спастись. Сарпедон ранее не испытывал клетку на прочность в полную силу, поскольку не было никакого шанса уйти от такого количества космодесантников. Но теперь он начал пытаться вырваться из оков всеми силами, в наличии которых уже был не уверен.