Адмирал Корнилов
Шрифт:
Но выполнение этих задач было сопряжено с большими трудностями — и политическими, и военными. В связи с тем, что Англия поддерживала Турцию и занимала враждебную позицию по отношению к России, корабли лишились возможности использовать английские базы на Средиземном море, своих же баз на этом театре военных действий Россия не имела. Говоря прямо, отношения с англичанами едва балансировали на хрупкой грани войны и мира, поэтому адмиралы Л.П.Гейден и М.П.Лазарев, на которых по-прежнему возлагалось руководство боевыми действиями на Средиземноморье, должны были соблюдать осторожность, чтобы не дать повод английскому командованию использовать свои вооружённые силы против русских. Однако сил, необходимых для выполнения стольких задач, в распоряжении Гейдена и Лазарева было крайне мало: необходимо было подкрепление. Так как выход из Чёрного моря был наглухо закрыт, решено было использовать корабли Балтийского флота. За время ожидания помощи средиземноморцы действовали весьма успешно: оказывая помощь грекам, русская эскадра в апреле 1828 года установила блокаду Мореи с целью принудить турок и египтян очистить Грецию. В ходе боевых действий были захвачены неприятельские суда, которые сразу же стали использовать для
32
«Н а в а р и н» — корвет. В составе турецкого флота носил название «Насаби-Сабах» («Восточная звезда»). Был взят в плен в ходе Наваринского сражения. Николай I, после получения рапорта Л.П.Гейдена о взятии корвета, велел причислить его к Балтийского флоту и назвать «Наварин».
3 июня 1828 г. на корвете были подняты российский флаг, гюйс и вымпел. В сопровождении корабля «Александр Невский» он отправился на Мальту для ремонта и переоборудования. 15 августа 1828 г. в гавани Ла-Валетты его принял П.С.Нахимов. Новый командир «Наварина» и экипаж предприняли все возможные меры по его очистке от крыс, мышей, тараканов, «неимоверной и крайне отвратительной нечистоты», что было особенно важным в условиях появления отдельных очагов чумы в турецкой армии и среди греческого населения.
После окончания ремонта и перевооружения «Наварин» под командованием П.С.Нахимова следующий, 1829 г., провёл, крейсируя в Средиземном море. В 1830 г. в составе эскадры М.П.Лазарева корвет совершил переход в Кронштадт и далее продолжил свою службу на Балтике. В 1853 г. под командой капитан-лейтенанта П.И.Истомина «Наварин» отправился в кругосветное плавание. Однако, попав в сильный шторм, был вынужден остановиться для ремонта в Портсмуте. В условиях начавшейся Крымской войны корабль был переправлен в Нидерланды и там продан (П.С.Нахимов. Документы и материалы. Т.1, 2. СПб., 2003).
Наконец, осенью прибыла Балтийская эскадра под командованием контр-адмирала П.И.Рикорда в составе 4 линейных кораблей, 3 фрегатов и 23 вспомогательных судов. Это весьма существенное подкрепление позволило адмиралам выделить силы для блокады Дарданелл, которая началась 2 ноября и была весьма эффективна. В феврале 1829 года только в Смирнском порту скопилось до 150 торговых судов с хлебом из Египта, которые не отваживались идти к Дарданеллам ввиду столь грозной силы. С марта 1829 года и до конца войны ни одному неприятельскому судну не удалось прорваться в Константинополь. Блокада Дарданелл до крайности обострила продовольственное положение в турецкой столице, которая полностью лишилась подвоза продуктов со стороны Средиземного моря.
Во всех действиях русской эскадры в Дарданелльском проливе и Эгейском море решительное участие принимал «Азов»; на нём держал свой флаг командующий эскадрой вице-адмирал Л.П.Гейден, здесь же размещался и его штаб во главе с контр-адмиралом М.П.Лазаревым. Служба на флагманском корабле, да ещё при таком строгом и требовательном командире, как Лазарев, была не из лёгких. Особенно трудно приходилось молодым офицерам при несении ходовой вахты в должности вахтенного офицера. Михаил Петрович, прекрасно разбиравшийся во всех тонкостях военно-морского дела, очень внимательно следил за тем, как его молодёжь относится к вахтенной службе и как управляется с ней именно Владимир Корнилов, который уже успел ему полюбиться. И действительно: несение ходовой вахты на флагманском корабле являлось для каждого новичка серьёзным испытанием на зрелость. Лазарев смотрел на вахтенную службу как на хорошую школу воспитания исполнительности офицера и глубокого познания им всех тонкостей военно-морского дела, учил вахтенных начальников искусству управления кораблём на ходу; внимательно наблюдая за действиями молодых офицеров на вахте, он не пропускал ни одного промаха с их стороны, чтобы сделать им замечания и соответствующие внушения. Владимир Корнилов, зная уже о высокой требовательности М.П.Лазарева, каждый раз заступая на вахту, изучал инструкцию, составленную лично командиром, и старался умело ею пользоваться. К концу боевых действий на Средиземноморье он снискал репутацию лучшего вахтенного начальника на «Азове».
…Был конец осени 1829 года. Успех сопутствовал России на всех театрах военных действий — Балканском, Кавказском и Черноморском: русская армия генерала И.И.Дибича перешла Балканы и гнала уже турок к Константинополю. Генерал И.Ф.Паскевич взял Эрзерум. Турки находились в кольце российских эскадр — Средиземноморской и Черноморской. Решительность царя простиралась до прямого наступления на оттоманскую столицу. Но до этого не дошло.
«…По всем вероятиям заключить должно, что султан не доведёт дела до этой крайности, — важно заключает граф Дибич (теперь уже с приставкой «Забалканский») в депеше к Гейдену, — ибо с 16–го сего месяца (августа. — С. К.)находятся в главной моей квартире уполномоченные от Порты Оттоманской для заключения мира…»
2 сентября 1829 года в Адрианополе был подписан мир между Россией и Портой [33] . Россия получила устье Дуная с прилегающими островами; к России окончательно переходило восточное побережье Чёрного моря от устья Кубани до Поти. Черноморские проливы открывались для прохода российских и иностранных судов, Греция объявлялась независимым государством, а Молдавия, Валахия и Сербия получали широкое внутреннее самоуправление. Уже через две недели Л.П.Гейден особым приказом по русской эскадре предписывал «блокаду Дарданелл и Константинополя совершенно прекратить, а за успех нашего оружия принести Господу Богу благодарственное молебствие, которое и совершить на флагманском моем корабле «Азов»…»
33
Адрианопольский мирный договор, завершивший русско-турецкую войну 1828–1829 гг., был подписан 2 (14) сентября 1829 г. и состоял из 16 статей и отдельного акта. По условиям договора к России отходили устье Дуная с островами, восточное побережье Чёрного моря, от устья Кубани до Поти, крепости Ахалкалаки, Ахалцихи, Анапа. Турция подтвердила присоединение к России Грузии и предоставление широкой внутренней автономии Греции, Сербии, княжествам Молдавии и Валахии. Адрианопольский мир не имел статьи, регулирующей военное судоходство в проливах, однако он включал в себя условие о торговом судоходстве, утверждавшее принцип свободного торгового мореплавания в Черноморских проливах. Проливы объявлялись открытыми для судов всех иностранных держав, «состоявших в дружбе с Высокою Портою». В целом, Адрианопольский мир укрепил влияние России в балканских провинциях Турции, населённых православными славянами, способствовал развитию русской морской торговли и расширению международных связей (Россия и Черноморские проливы (XVIII–XX столетия) (П.С.Нахимов. Документы и материалы. Т.1, 2. СПб., 2003)
Блокада продолжалась десять с половиной месяцев, несмотря на (как лаконично обобщено в историческом журнале эскадры) «неблагоприятные погодные условия и шаткость политики союзников».
24 сентября пришла бумага с распоряжением Николая I русской эскадре прибыть в Кронштадт «к 1 мая 1830 г. непременно». Впервые в истории отечественного флота эскадра М.П.Лазарева — четыре линейных корабля, три фрегата и два брига — совершила успешный переход из Средиземного моря на Балтику вокруг Европы без захода в иностранные порты, как это делалось в прошлом. В Кронштадт они опоздали всего на 12 дней из-за риска быть затёртыми во льдах Финского залива: судна потеряли почти 200 листов меди каждое. Парусным деревянным кораблям пришлось прокладывать путь среди сплошных ледяных полей. И если М.П.Лазарев смог преодолеть ледовые препятствия, то только потому, что он имел большой опыт плавания в Антарктиде на шлюпе «Мирный»…
…Для Владимира Корнилова это трёхлетие — 1827, 1828 и 1829 годы — решающее, судьбоносное, «скелетообразующее» для всей его жизни: счастливое обретение Учителя и Наставника в лице Михаила Петровича Лазарева; редкая удача служить на лучшем корабле российского флота; первый боевой опыт, полученный в жестоком столкновении держав при Наварине; первая боевая награда как признание его личной храбрости и искусного умения…
Но если непростые уроки, преподнесённые ему командиром, и настоящее — страшное, а не вычитанное в корпусе в анналах истории, сражение стали испытаниемего духа, знаний, зреющего мужества, то воспитаниемдуха молодого офицера явилось беспримерное мужество и героизм, массовый героизм русских матросов, их презрение к смерти и готовность выполнить свой долг. Корнилов, не раз слышавший об этом от собственного отца, не мог даже представить, что увиденное им лично так поразит его.
Один из очевидцев этого боя писал: «Стоило только видеть, с каким жаром всё устремилось при первом пушечном выстреле и открытии битвы… Ни один из матросов и канониров не отступил и не оставлял своего места в продолжении четырёх часов сражения. Люди, кои большею частью никогда не видели огня, которые занимались артиллерийской службой только на ученье, не потеряли напрасно ни одного заряда и действовали с такой ревностью, что офицеры едва могли их удерживать. Несмотря на множество убитых и раненых, не слышно было ни ропота, ни жалобы. Многие из сих героев, стоявшие на марсах «Азова», тяжело раненные, сами спускались по вантам и кричали ура. Нельзя не упомянуть об унтер-офицере Туркине, одном из сих храбрых героев. Он стоял на грот-марсе, когда ядром ему раздробило руку. Убеждая своих товарищей ревностно исполнять их долг, он твёрдыми шагами спустился вниз и выдержал одну из мучительнейших операций».
…А ещё перед глазами — Павел Степанович Нахимов, всего несколькими годами старше его, Корнилова, и очень ценимый Лазаревым; Нахимов, который всё время боя находился на верхней палубе «Азова», где убило шестерых, а семнадцать человек ранило, но сам он ни на миг не покинул подчинённых и дважды со своими людьми спасал корабль от пожара.
…А ещё лейтенант Бутенёв, тяжело раненный, с рукой, раздробленной выше локтя, с белым от боли лицом, он не уходил с палубы…
…А ещё Корнилов никогда не забудет мичмана Домашенко, который погиб до Наваринского сражения, возле Сицилии. Подробно об этом трагическом случае рассказал в письме другу П.С.Нахимов:
«Был очень свежий ветер с дождём и жестокими порывами, волнение развело огромное. В один из таких порывов крепили крюйсель. Матрос, бывший на штык-блоке, поскользнулся и упал за борт. Домашенко в это время сидел в кают-компании у окна и читал книгу, вдруг слышит голос за кормой, в ту же секунду кидается из окна сам за борт, хватает стул, прежде брошенный, плывёт с ним к матросу и отдаёт ему оный, сам возле него держится без всего на воде (как жаль, что он не схватился вместо стула за бочонок, который тут же был брошен, тогда, быть может, они оба были бы спасены). Всё возможное было употреблено к спасению их; шлюпка хоть с большою опасностью, но весьма скоро была спущена и уже совсем подгребала к ним, как в пяти саженях от шлюпки пошли оба на дно! О, любезный друг, какой великодушный поступок! Какая готовность жертвовать собой для пользы ближнего!..» [34]
34
Александр Александрович Домашенко окончил Морской кадетский корпус в 1822 г. Участвовал в кругосветном плавании на фрегате «Крейсер» в 1822–1824 гг., затем — в достройке корабля «Азов» в Архангельске, на этом же корабле прибыл в Кронштадт. Подвиг, описываемый Нахимовым, Домашенко совершил 9 сентября 1827 г. у берегов Сицилии. В 1828 г. на деньги, собранные офицерами корабля «Азов», в Кронштадте ему был сооружён памятник с надписью: «Офицеры корабля «Азов» любезному сослуживцу, бросившемуся с кормы корабля для спасения погибающего в волнах матроса и заплатившему жизнью за столь человеколюбивый поступок» (П.С.Нахимов. Документы и материалы. Т.1, 2. СПб., 2003).