Адмирал. Пенталогия
Шрифт:
Не успели англичане оценить несчастье, произошедшее со вторым кораблем эскадры, как раздался новый залп. На этот раз прицел был точен. Английские конструкторы не посчитали нужным защитить броневыми листами носовую и кормовую части судна. Обычно попадание в нос или корму не могут повлечь фатальных последствий. В данном конкретном случае броненосцы шли прямо на врага, а удар был нанесен вдоль корпуса. Болванки разрушили нос и, сметая все на своем пути, прошли дальше. В клубящемся облаке аварийного сброса пара корабль быстро погружался
Командир последнего броненосца правильно оценил сложившуюся ситуацию. Он начал разворачиваться чтобы вернуться под прикрытие основных сил эскадры. Если враг за пятнадцать минут разделался с тремя броненосцами, то битва один на один изначально проиграна. Залп крейсера пришелся прямо в подставленный борт. Броневые листы с жалобным звоном посыпались в воду. Один лист вбило вовнутрь, где он упал прямо на стол кают-компании. Доски наружной обшивки получили повреждения. Корабль начал тонуть. Командир «Летучей рыбки» взял бинокль. Впрочем, дым спешащих буксиров был хорошо виден и без бинокля.
— Командир, все шлюпки спущены!
— Хорошо, надо торопиться с подъемом моряков. Здесь не Средиземное море, в холодной воде люди долго не продержаться.
Спасатели начали снимать экипажи с разбитых кораблей. Они сноровисто заделывали пробоины парусиной и устанавливали паровые насосы. К вечеру завели буксировочные тросы, и буксиры, дымя трубами, потянули трофеи в Копенгаген.
Бывшие командиры броненосцев согревались чаем в кают-компании «Летучей рыбки». Их экипажи посадили на баржи и повезли в Стокгольм. На столе стояла литровая бутылка тафэля, однако офицеры предпочли не портить чай и по очереди прикладывались к горлышку. Крепкая тминная водка хорошо снимала нервный стресс.
— Вы видели толщину их брони? — спросил лейтенант Шокли.
— Три дюйма. Для этого корабля наши ядра — что козьи катышки.
— Посол — сволочь! «Десять крейсеров диких рыбаков»!
— Нам одного хватило. Разделался с броненосцами, как дог с котятами.
— Я успел рассмотреть пушки в казематах.
— Есть выводы?
— Мало что понял, но калибр шесть дюймов.
— Не смеши, ствол не превышает десяти дюймов.
— Об этом и разговор, ствол толщиной в дюйм.
— Не может быть! Такой ствол с первого выстрела разорвет.
— Не знаю, как ствол, но их пушки разделали мои «Тальбот», как мясник тушку молочного поросенка.
– Они так дали главным калибром по моему «Кресси», что броневой лист влетел вовнутрь вместе с ядром.
— Стреляли с трех миль, не было возможности вести ответный огонь.
— У нас изначально не было никаких шансов.
Бутылка показала донышко. Вестовой безмолвно поставил другую, затем принес тарелки с вяленым палтусом и зубаткой. Немного погремел посудой в буфетной и вернулся с миской, где горкой лежала икра селедки в топленом масле. Лейтенант Мур с благодарностью посмотрел на вестового и потянулся за бутылкой.
Летом солнце встает над Балтикой очень рано.
— Что у вас случилось?
— Господин адмирал, они подняли красные флаги!
— Пошли их в задницу!
Через минуту флагман поднял флаг, напоминающий Шахматную доску. Только квадратики были раскрашены в белые и синие цвета. Еще через минуту адмирал почувствовал несколько попаданий в свой флагман. Едва накинув китель и подхватив штаны с сапогами, он побежал наверх.
Пленные офицеры проснулись от резкого толчка и последовавшего за ним звонкого удара. Создавалось впечатление, как будто кто-то ударил по кораблю огромным хлыстом. Залп главным калибром! Мелькнувшую мысль подтвердил грозовой раскат вырвавшихся на свободу пороховых газов. Лейтенанты начали спешно одеваться. Они выбежали на палубу вместе с четвертым залпом.
— Ничего себе! Темп стрельбы не ниже трех выстрелов в минуту!
— Посмотри на нашу эскадру.
— Норвежцы держат дистанцию в четыре мили.
— Я о пробоинах в корпусах наших линкоров. В этот момент по ушам ударил новый залп.
— Попадание пятьдесят процентов! Нашим ребятам конец.
— Ты посмотри на пушечную обслугу.
— Шесть человек на каземат, нормально.
— Посмотри на их лица!
— Лица как лица. А! Ты хочешь сказать, что половина из них эскимосы.
— Это эскимосы? Я не мог понять, откуда на норвежском корабле азиатские лица.
— Господа! Вы не туда смотрите, — лейтенант Мур указал рукой на крыло мостика.
— Они друг другу мигают прожекторами. Это телеграфная азбука!
— Просто и надежно. Пока сигнальный флаг поднимешь, пока его рассмотрят среди парусов.
Новый залп, и крейсер начал разворачиваться.
— Они выходят из боя!
— Маловероятно. Судя по маневру, сейчас дадут жару крейсерскому арьергарду.
Офицеры поспешили перейти на правый борт «Летучей рыбки». Расчет казематного орудия, что оказался рядом с ними, готовился к выстрелу.
Адмирал Бейли выбежал на мостик одновременно с новыми попаданиями в корпус своего флагмана.
— Боевая тревога!
Вахтенный офицер продублировал команду. Горн пропел замысловатый сигнал, вахтенный на баке тотчас суматошно заколотил в рынду. Тишину шелеста волн и посвистывания ветра в фалах разорвало эхо повторения сигнала тревоги на других кораблях эскадры. В море звуки разносятся очень далеко.
– Господин адмирал! Нам конец! — перед адмиралом в непристойном виде стоял командир первой артиллерийской палубы.
— Не будем спешить с выводами, норматив готовности по боевой тревоге — семь минут. У нас есть время одеться.