Адрес: Центавр
Шрифт:
— Джордан? — требовательно позвал Доччи, и тот появился на экране. Затем установилась связь с Веббером и со всеми, кто разбирался в электронике или мог освоить ее с минимальными усилиями. Каждый выразил готовность работать до изнеможения. Однако техническое превосходство оставалось не на их стороне.
— Не надо так волноваться, — сказала Анти, когда Доччи закончил созывать всех способных оказать помощь. — У меня такое чувство, что им нас не остановить, что бы они ни делали.
— Вот как? — воскликнул Доччи. — И какой палец
— Не смейся, — ответила Анти, поднимаясь и выплывая следом за Доччи, спешившим покинуть кабинет. — Я верю, что вместе мы способны сделать это.
Хорошо, когда хоть кто-то не теряет веры.
— Морин становится хуже, — сообщила Джерианн. — Мне нужно больше энергии. — Доччи впервые заметил крошечную капельку пота у нее на виске; раньше она не потела.
— Насколько хуже? Мне нужно увидеть ее.
Джерианн закончила настройку машины, но выпрямилась не сразу, словно ее беспокоили мысли, роящиеся в голове. Захлопнув дверцу синтезатора, она повернулась, отбросив волосы с лица.
— Думаешь, твой диагноз будет точнее, чем у Кэмерона?
— Я в его профессионализме не сомневаюсь.
— Значит, должен верить нам на слово. Мне можно видеть Морин, потому что я женщина и на меня она почти не реагирует. Кэмерон может ее посещать, потому что она к нему привыкла. Но даже доктору приходится прибегать к мерам предосторожности. Снотворное контролирует только кору головного мозга.
— Какие меры предосторожности?
— Пластифицирующие спреи, которые наносятся на кожу лица. Сейчас ее чувства необычайно обострены. Косметолог меняет внешность доктора, делает его обезличенным, чтобы не вызывать ассоциаций.
— Поверю тебе на слово. Не хочу видеть ее в таком состоянии. Но ты не ответила на мой вопрос: насколько ей хуже?
Лабораторный халатик на Джерианн защищал от химикатов, а компоненты лекарств предохранял от загрязнения человеческими инфекциями. Но если Джерианн останавливалась между Доччи и лампой, он становился почти прозрачным. Заметив это, она сердито передернула плечами и отошла в сторонку.
— Могу сказать только одно: ни Кэмерон, ни я не поручимся за то, что она продержится дольше трех недель. Если я не получу энергию.
— Это Кэмерон сказал?
— Это я тебе говорю. Об этой машине я знаю больше, чем он. Можешь у доктора спросить. Он подтвердит.
Доччи не сомневался в ее правоте, но на кону стояло нечто большее, чем судьба одного человека.
— Это всего лишь твои предположения, не так ли? Существует вероятность, что ты найдешь правильные составляющие, если сможешь расширить эксперимент?
— Прошу тебя, — сказала Джерианн. — Всего на несколько недель. Даже меньше, если все пойдет так, как я думаю.
— Как насчет других дефектных? Им тоже нужны биопрепараты.
— Они могут подождать, а Морин не может.
— Тогда используй столько энергии,
— Спасибо тебе. — Джерианн прошлась по лаборатории, критически осматривая ее с разных ракурсов. — Конечно, мне нужна помощь. Мало того, что мы не додаем машине энергии, мы еще и не используем все ее возможности. С большим напряжением мы сможем увеличить количество лаборантов и работать эффективнее, чем прежде.
Доччи покачал головой.
— Об этом мы не договаривались. Можешь использовать энергию для уже налаженного производства. Но расширять лабораторию за счет привлечения дополнительных людей нельзя. Все технари уже чем-то заняты.
— Но это же тонкая работа, — принялась уговаривать Джерианн. — Синтезатор — не кувалда, которой дробят молекулы, чтобы потом из осколков собрать новое химическое соединение. Это точный инструмент, сверхмикроскопический нож, аккуратно прорезающий то тут, то там и компонующий отдельные атомы в совершенно новую молекулу.
— Насчет энергии я не спорю, — твердо ответил Доччи. — Сказал, что можешь пользоваться, значит, пользуйся. А подготовленных людей не дам. Когда закончат то, над чем работают, тогда поглядим.
Она замерла, словно наткнулась на невидимую, но туго натянутую проволоку. Задумчиво посмотрела на него и пошла назад к синтезатору, под лампу, льющую на халатик провоцирующий свет. Под халатом была еще какая-то одежда, но она, казалось, исчезла.
— Ну, ради меня? Всего несколько человек на несколько дней. Для Морин это очень много значит.
— Сейчас я не могу дать тебе лаборантов, — упрямился Доччи.
Джерианн с любопытством взглянула на него и подошла поближе, словно хотела лучше рассмотреть.
— Я забыла. Кэмерон теперь с Ноной, да? Они собираются пожениться, как только доктор придумает какую-нибудь простенькую церемонию. И ты теперь ненавидишь женщин, правильно? Поэтому не предоставишь Морин того шанса, который ты предоставил бы мужчине.
Доччи даже отшатнулся, такой холодной ненавистью дышали эти слова. Он и не предполагал, что голос Джерианн может сочиться ядом.
— Ты приписываешь мне чувства, которые я никогда не испытывал. Я рад, что Нона нашла человека, способного с ней общаться. Но почему ты так заботишься о Морин? Она тебе никогда не нравилась.
— Пример логического мышления, — с горечью в голосе сказала Джерианн. — Какая разница, что я о ней думала. Если не помочь ей, она умрет, поэтому я сделаю все, чтобы помочь. И я ожидала бы того же от любого человека.
— Джерианн… — начал Доччи, но она уже убежала, сорвав халат и бросив его на крючок. Доччи остался наедине с машиной, попеременно то сердито гудевшей, то уютно мурлыкавшей. Он смотрел на нее безо всякого интереса, а рабочий цикл между тем закончился. Синтезатор удовлетворенно заворчал и выдал в реторту три капли бесцветной жидкости.