Адвокат Казановы
Шрифт:
– Да все понятно. Только теперь этим уже и с раннего утра занимаются?
– Какая разница, когда этим заниматься? – ответила девица устало. – С вечера мне не везло. Так и прошаталась здесь до самого утра. Клиент пошел не приведи господи! А сейчас уже домой надо идти, помыться да хотя бы поспать немного.
Она встала со скамейки. Дмитрию вдруг ужасно захотелось, чтобы она не уходила, а осталась здесь рядом с ним. За последние дни девчонка была первым человеком, который общался с ним нормально, без страха и без презрения. Он стал уже привыкать, что при встрече с ним прилично одетые женщины ускоряют шаг, стараясь проскочить мимо. По злой иронии, человека в нем разглядела
– Подожди, – удержал он ее за рукав. – Посиди еще.
Девица удивленно посмотрела на него. Должно быть, в ее жизни было тоже не так много случаев, когда ее просили остаться просто так, для обычного разговора. Она послушно села. Сказала:
– Меня зовут Тамара.
– Дмитрий, – представился он. И, не в силах больше сдерживаться, попросил: – Слушай, если тебе все равно не нужна булка, не могла бы ты отдать ее мне?
Она уставилась на него недоуменно, но потом все же полезла в сумочку и вытащила сдобный мякиш, завернутый в пакетик.
– Держи.
Он впился в булку зубами, еле удерживая себя от желания запихнуть ее в рот целиком. Если бы не Тамара рядом, он бы, без сомнений, так и поступил.
– Ты что, правда голоден? – задала она еще раз не самый умный вопрос.
Дмитрий кивнул головой, проглатывая последний кусок и понимая, что булка ничуть не насытила его. Пожалуй, сейчас он был еще голоднее, чем раньше.
– Тебе некуда пойти? – спросила Тамара.
– Нет. Я был здесь проездом, но на меня напали, отобрали вещи, документы, – соврал он. – Теперь не знаю, что и делать.
Она внимательно рассматривала его, как делают обычно милосердные горожане, прикидывая, стоит ли взять дворового пса к себе домой – выйдет ли из него хоть что-нибудь приличное, если его отмыть и почистить. Сам пес в то время преданно смотрит в глаза и нетерпеливо метет по земле хвостом, словно обещая отдать всю свою нерастраченную любовь новому хозяину, который бросит ему коврик у двери и кинет перед ним замечательную суповую кость. Так примерно сейчас выглядел и Дмитрий, на минуту позабыв обо всех своих невзгодах и устремив на девушку долгий печальный взор.
Должно быть, осмотр удовлетворил Тамару, потому что, громко хлопнув себя руками по коленям, она опять поднялась.
– Пойдем, – решительно скомандовала она.
– Куда? – Дмитрий вскочил с места, готовый идти за своей спасительницей даже в ближайшее отделение милиции.
– Ко мне домой. Я живу здесь неподалеку.
– У тебя есть квартира?
– Я снимаю угол у одной старухи, – объяснила Тамара. – Мы живем вдвоем с подругой. Но тебе повезло, она сейчас умотала на неделю к родственникам в деревню.
Лучшего, кажется, и представить себе нельзя. Дмитрий готов был оказаться даже в клоповнике, только бы уйти уже с мороза. Кроме того, там, где есть кров, всегда должна быть и пища. В общем, все устраивалось великолепно. Переменчивая удача все же дала ему шанс, по-видимому, опасаясь, что он умрет прежде, чем выполнит одно из своих желаний – встретиться с Елизаветой Дубровской с глазу на глаз, без всяких помех и ненужных свидетелей…
Жилье Тамары удивило его безмерно. Он готов был увидеть что-то вроде притона с неприбранными грязными простынями и валяющимися по углам бутылками. Но убогое жилище проститутки было чистеньким, как стеклышко. Конечно, из-за каждой щели упрямо несло бедностью, но узкая кровать была застелена чистым бельем, пол тщательно выметен, а домотканые деревенские половики удачно прикрывали собой щели в половицах.
Девушка не позволила ему пройти на кухню, где заманчиво фырчал допотопный холодильник.
– Сначала душ, – заявила она. – Надеюсь, у тебя нет вшей?
Дмитрий тоже на это надеялся.
– И сбрей свою ужасную щетину. Ты сейчас похож на душмана. Полотенце на трубе, шампунь на полочке под зеркалом…
Он повиновался. Оказавшись в крошечной ванной со стенами, выкрашенными в ужасный зеленый цвет, Дмитрий с наслаждением снял с себя грязную одежду и включил душ, подставляя свое тело упругим струям и ощущая, будто растворяется в воде и мыле. Он не блаженствовал так, даже когда находился в джакузи своей именитой супруги. Горячая вода снимала напряжение, отогревала окоченевшие суставы, а простое земляничное мыло как бы смывало с тела не только грязь, но и все неудачи последних дней. Он поскреб одноразовым станком щеки пусть не чисто, но все же вполне приемлемо, сбрызнул лицо дешевым одеколоном и почувствовал себя молодцом. Грязное белье он надевать не стал, а вместо того обмотал бедра полотенцем. И чистый, благоухающий предстал перед Тамарой. Та оказалась довольна.
– Да ты на самом деле красавчик! – воскликнула она, любуясь его мускулистым торсом.
– Ты еще не видела меня в кружевах, – усмехнулся он.
– Что? – не поняла она.
– Да ничего. Так иногда шутят.
– Тогда погоди немного. Я сейчас соображу, что поесть.
Он вернулся в комнату, присел на кровать, теперь с удовольствием глядя на падающий за окном снег. Когда через десять минут Тамара вошла в комнату, он уже крепко спал, подложив под щеку руку…
Дмитрий проспал двенадцать часов, а когда проснулся, понял, что остался в квартире один. На столе, под чистым вафельным полотенцем, он нашел немудреную еду в виде жареной картошки и квашеной капусты. Его одежда была выстирана и развешана в ванной на трубе.
Сначала он буквально набросился на еду. А утолив голод, налил себе в чашку черный чай и, должно быть, впервые за последнее время задумался, как жить дальше. Было ясно, что на работу его не возьмут, хотя он с трудом представлял, чем может заняться. Не тренировать же ему бродяг и проституток! Но ведь перемещение по городу без документов – проблема. Первый же милиционер, который остановит его на улице, сопроводит его в отделение для установления личности, и Дмитрий был не уверен, что сумеет сбежать во второй раз.
Тамара вернулась через два часа. Она водрузила на стол пластиковый пакет с продуктами и даже поставила перед ним две банки пива.
– Будешь? – спросила она его, выкладывая на стол колбасу и сыр.
– Ты откуда… пришла? – спросил он осторожно.
– С работы, – буднично ответила девушка, будто только что вернулась с ночной смены на заводе.
Дмитрий смотрел на продукты, деньги на которые она заработала своим телом, и мог поклясться, что замечательный розовый срез колбасы вызывает у него отвращение. Что ей пришлось делать за это? Он представил мужские, волосатые руки, расстегивающие ее нелепые шорты, тискающие ее груди под тонким свитером. Он видел темный закуток за киоском, салон машины или отцепленный вагон, где она выполняла привычную для нее «работу», и ему становилось тошно оттого, что он с готовностью принимал от нее подношения, как какой-нибудь зажравшийся сутенер. Ему было не впервой сидеть на шее у женщины, но если раньше ими были богатые, денежные стервы, то теперь он опустился до того, что делил скудный паек с вокзальной проституткой. И если раньше это занятие не вызывало в нем особого душевного протеста, то теперь, очутившись на самом дне жизни, он почувствовал, что ему становится стыдно.