Аферист Его Высочества
Шрифт:
– Что, нашел что-нибудь?
Сева поднял голову:
– Нашел.
– И что там пишут? – снова спросил Огонь-Догановский.
– А там пишут, что Михаил Николаевич с Сергеем Михайловичем уже проехали Нижний. И на сей час, верно, уже прошли Чебоксары, – как-то нервически ответил Всеволод Аркадьевич.
– И что?
– А то, что они вот-вот будут в Казани, а от Африканыча нет ни слуху, ни духу…
– Ты что, обеспокоен? – поднял брови Алексей Васильевич. Это означало, что он был крайне удивлен.
– Да, – коротко ответил Сева.
– А вот это ты зря, – констатировал Огонь-Догановский. – Если бы было что не так, Африканыч давно бы дал знать.
– Так-то оно так, – в задумчивости протянул Долгоруков. – Но время, старик, поджимает…
Ленчик, ежедневно ходивший на телеграф, опять вернулся ни с чем.
– Вестей от Африканыча нет, – угрюмо сообщил он.
Сева поднялся с кресла и стал ходить по комнате.
– Успокойся, – сказал ему Огонь-Догановский. – Что с тобой? Просто не узнаю тебя.
– Ладно, – выдохнул Долгоруков. – Будем ждать…
На следующий день Всеволод Аркадьевич узнал из газет, что Их Высочества великие князья Михаил Николаевич и Сергей Михайлович посетили славный город Козмодемьянск, иллюминированный и покрытый флагами и цветами от основания и до маковки. И что более остановок до самой Казани уже не будет. На берегу славного Козмодемьянска высоких путешественников встречала толпа народу числом в десять тысяч человек, беспрестанно кричащая «ура»; казанский губернатор Андриевский с хлебом-солью и городской голова славного города с огромной стерлядью. На рассвете дня сегодняшнего пароходы «Ярославль» и «Межень» миновали Чебоксары, и восьмого июня ожидается их прибытие в Казань.
– Что ж, будем надеяться, что покупать «Карла Пятого» великий князь будет не сейчас, – невесело ухмыльнувшись, сказал Долгоруков.
– Ну, конечно, не сейчас, – поддержал его Огонь-Догановский. – А на обратном пути.
Пришедший же с телеграфа опять без хороших вестей Ленчик ободряюще улыбнулся.
С собирателем старины Лихачевым Всеволод Аркадьевич встречался еще дважды.
Первый раз он заявился к нему с запонкой, отобранной у Африканыча. Той самой, которую Неофитов счастливо выиграл в лотерею-аллегри.
– Вы сказали, что я могу прийти к вам, если у меня возникнут какие-либо вопросы, – сказал Долгоруков после взаимного приветствия, пожимая вялую руку Андрея Федоровича. – Таковые вопросы у меня возникли.
– Слушаю вас, – ответил Лихачев.
И Сева вынул из жилетного кармана запонку:
– Вот, приобрел по случаю у одного знакомого. Говорят, вещь старинная, но я не уверен.
– Но все же приобрели? – заметил Лихачев, принимая из рук Всеволода Аркадьевича запонку.
– Приобрел, – сказал Сева.
– Ну что ж, – после молчания, в течение которого собиратель старины внимательно разглядывал запонку, произнес Лихачев. – Поздравляю. Вещь и вправду старинная и весьма ценная.
– Правда? – обрадовался Долгоруков.
– Да, – подтвердил Андрей Федорович. – Можете не сомневаться.
– Слава богу, – облегченно выдохнул Сева. – А то ведь я покуда не очень разбираюсь в старинных вещах. И мне, бывает, нужна помощь опытного специалиста…
– Всегда к вашим услугам, – мягко улыбнулся Андрей Федорович. – А как дело с картинами?
– Изучаю, – быстро ответил Долгоруков. – Пока наших, русских мастеров, как вы мне и советовали.
Андрей Федорович посмотрел на Севу:
– А знаете, я готов устроить вам почин.
– Что вы хотите этим сказать? – улыбнулся Всеволод.
– Я готов уступить вам одну из работ Шишкина.
– Да вы что?! – воскликнул Долгоруков.
– Да. Я хочу предложить вам купить у меня один из этюдов Ивана Ивановича. Не возражаете?
– Да помилуйте… – Сева положительно задохнулся от восторга. – Как я могу возражать?!
Этюд был великолепен и назывался «Ручей в лесу». В лесной чаще, темной и заросшей, меж двух крупных камней и нескольких мелких извилистой лентой сбегал ручей. Не проистекал или струился, а именно бежал – так мастерски был написан Шишкиным этот этюд.
– Семьдесят рублей, – тихо произнес Лихачев.
– Что, прошу прощения? – засмотревшись, не расслышал фразы Всеволод Аркадьевич.
– Я говорю, этюд стоит семьдесят рублей, – повторил собиратель старины, рдея щечками. Потому как сам он купил сей этюд в свое время за червонец. – Купите?
– Конечно, дорогой Андрей Федорович, – явно обрадовался такому замечательному почину Долгоруков. – Об этом и речи быть не может!
После приобретения этюда они пили чай с вареньем и баранками и разговаривали о погоде. Супруга Лихачева была мила и как-то показушно не сводила глаз с мужа, всем своим видом выказывая, что боготворит его и определенно счастлива.
– Знаете, а я ведь написал письмо великому князю, – наконец произнес ожидаемую Севой фразу Андрей Федорович.
– И что? – спросил Долгоруков.
– И теперь ожидаю ответ…
– Ах, вот как!
– Он написал мне, что посетит меня, – горя очами, сказал Лихачев. – И непременно купит картину!
– Рад. Искренне рад за вас, – поддержал восторг Лихачева Всеволод Аркадьевич. – А великий князь не сказал вам, в какое время он нанесет вам визит: когда Его Высочество будет ехать на открытие выставки в Екатеринбурге или когда он будет возвращаться с нее? – как бы между прочим поинтересовался он.
– Не сказал, – ответил собиратель старины. – Да это и не важно…