Афганские сказки
Шрифт:
Долго выжидал малянг и, наконец, дождливой ночью, когда на небе метались тысячи молний, ушел из дворца, обманув бдительность стражи.
Долго странствовал старик. Уже последние силы покидали его. Когда он ложился спать, то с горечью думал: «Неужели я не найду моего Зариф-хана?»
По утрам у старого малянга болели кости, а днем слепли глаза от яркого солнца. Он уже решил, что никогда не увидит своего любимца. Но однажды малянг остановился у моста через широкую реку и спросил стражника:
— Не знаешь ли ты, добрый человек, афганца по имени Зариф-хан?
— А что тебе надо от великого Зариф-хана? —
Побрел малянг в город и вдруг видит: на прекрасном коне, в богатой одежде, окруженный толпою слуг, едет прекрасный Зариф-хан. Грустно сидит он в седле и о чем-то думает. Обрадовался малянг и громко закричал из последних сил:
— Послушай, о Зариф, послушай старика! Мабый и Лял в неволе горько плачут у злых людей!
Услыхав эти дорогие его сердцу имена, вздрогнул Зариф-хан. Несказанно обрадовался он, когда увидел и толпе малянга.
— Приведите мне этого старца! — приказал он своим слугам.
Стражники подошли к малянгу, склонились перед ним и попросили пройти в покои великого воина Зариф-хана, лучшего друга царя.
Зариф-хан обнял старика, велел дать ему прекрасные одежды, усадил рядом с собой и приготовился слушать. Тогда-то старик и передал ему письмо от Мабый.
Горько заплакал Зариф-хан, узнав о мучениях, которые выпали на долю его родных. Но потом, собравшись с силами, он скрыл муку на лице своем, вытер слезы и задумался…
Настало утро, и он пришел к царю. Не говоря ни слова, протянул ему Зариф-хан письмо от Мабый.
Долго читал царь письмо, а когда прочитал, тоже задумался.
— Отпусти меня, о повелитель! — взмолился Зариф-хан. — Ты всегда был так добр ко мне. Будь же добр в последний раз!
Ничего не ответил царь и ушел в свои покои.
На следующий день снова пришел Зариф-хан к дарю и снова, упав на колени, попросил о великой милости.
Но и на этот раз царь ничего ему не ответил. Не хотелось ему отпускать такого мужественного воина, как Зариф-хан, да и любил он его, как родного сына. Долго раздумывал царь, а под конец решил так: «Я его отпущу, но мост через реку прикажу разрушить. Если переберется Зариф-хан по воде — значит, такова судьба. А нет, так вернется ко мне обратно».
И отпустил царь Зариф-хана на родину.
Вскочил Зариф-хан на коня, помчался к реке. Подъехал — и видит: мост-то разрушен! А через реку плыть — сразу крокодилы растерзают!
Вернулся опечаленный Зариф-хан во дворец, упал в ноги к царю и спросил:
— Зачем ты сделал так, о повелитель?
И столько было боли в его словах, что дрогнуло сердце царя. Он спустился с трона, положил свои сильные руки на плечи Зариф-хану и сказал ему:
— У меня есть две дочери! Нет им равных по красоте в моем царстве. Выбирай любую из них, женись, и да будет счастье сопутствовать тебе всегда и во всем!
Сказав так, велел царь отвести Зариф-хана к своим дочерям.
А дочери царя были и впрямь такие красавицы, что пером не опишешь. Начали девушки наперебой ухаживать за Зариф-ханом, но он на них даже не взглянул. Пели они ему песни, рассказывали сказки, а красавец Зариф-хан только грустно смотрел на высокое небо и вспоминал свою любимую. Лишь потом, когда он увидел печаль девушек, которые тщетно старались его развлечь, Зариф-хан сказал:
— У меня есть свой дом на далекой родине. Там живет чудесная девушка, имя которой — Мабый. Она, может-быть, и не так красива, как вы, но я давно уже отдал ей мое сердце.
Грустно стало девушкам, но они поняли, что помешать этому нельзя.
И снова начал Зариф-хан просить даря отпустить его домой. И тогда сказал ему царь:
— Хорошо, я отпущу тебя! Но перед этим ты привезешь мне голову непокорного раджи.
И царь рассказал Зариф-хану, где владенья того раджи и как до них добраться.
— Хорошо, повелитель, я выполню твой приказ! — сказал Зариф-хан. — Но для этого дай мне тридцать сабель, тридцать верблюдов, тридцать отважнейших воинов, тридцать манов [6] пшеницы и шестьдесят сундуков.
6
Ман — мера веса.
Удивился царь, но не стал расспрашивать, что и зачем, а приказал дать Зариф-хану все, что он просит.
И вот через несколько дней Зариф-хан насыпал в тридцать сундуков пшеницу, а в другие тридцать посадил вооруженных воинов, навьючил сундуки на верблюдов и отправился в путь. Все сундуки днем были крепко-накрепко заперты, а ключи от них Зариф-хан хранил у себя. Только ночью, когда темнота скрывала все живое от человеческих глаз, он открывал сундуки и выпускал воинов отдохнуть у костра. А с рассветом караван в полном безмолвии снова шел вперед.
Наконец, после долгого пути таинственный караван прибыл к воротам того города, где правил непокорный раджа. Зариф-хан бросил стражникам десять золотых монет, и те пропустили караван, даже не осмотрев его.
Зариф-хан провел верблюдов в караван-сарай, сгрузил сундуки с «пшеницей» и спрятал их в амбар. Здесь он отпер сундуки и выпустил воинов. Потом закрыл двери амбара, запер их на замок, а ключ унес с собой.
Три дня ходил Зариф-хан по городу, разговаривал с разными людьми, а сам все время следил за дворцом раджи: замечал, когда там меняются караулы, высматривал, где там вход, а где выход.
И вот наступила четвертая ночь. Все стихло, люди кругом уснули. Осторожно отпер Зариф-хан амбар, выпустил воинов, и они, растянувшись в цепочку, пошли ко входу во дворец.
Зариф-хан подошел к первому стражнику, что стоял у ворот, и не успел тот сказать и слова, как голова его покатилась по земле. На место убитого стражника стал один из воинов Зариф-хана. А Зариф-хан и все остальные пошли дальше. И всюду, убивая стражников раджи, они оставляли своих воинов.
Вот, наконец, добрался Зариф-хан до покоев раджи. Осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Видит: раджа спит на ложе рядом со своей женой. Зариф-хан разбудил его, пригрозил саблей и велел обоим садиться в сундук. Испуганный раджа и его жена повиновались. Зариф-хан узнал от раджи, каким путем можно спокойно уйти из города, запер сундук и вместе со своими воинами пошел грузить караван. А еще через час все они благополучно выбрались за городские стены.