Афоризмы. От раба до императора

Эпиклет

42

Когда тебя возмутит чье-либо бесстыдство, тотчас же спроси себя: «Возможно ли, чтобы в мире не было людей без стыда?» Нет, невозможно. Не требуй же невозможного. Ведь и этот человек один из тех людей без стыда, которые должны быть в мире. Этот же вопрос пусть будет у тебя наготове и по отношению к человеку вероломному и ко всякому, совершающему какой-нибудь проступок. Если ты будешь помнить, что люди такого рода не могут не существовать, то будешь благосклоннее к каждому из них в отдельности. Полезно также тотчас же подумать о том, какую добродетель сообщила природа человеку против подобных проступков. Ведь против неблагодарности она, в качестве противоядия, сообщила нам кротость, против других пороков – какую-нибудь другую способность. Вообще тебе дана возможность вразумлять заблудших: ибо всякий прегрешающий уклоняется от своей цели и блуждает. Но терпишь ли вред ты? Ты не найдешь ни одного из тех, на кого ты так негодуешь, кто своими действиями мог бы сделать твою душу худшей, а в ней-то и коренится все вредное и злое для тебя. Что дурного или необычного в том, если необразованный человек поступает как таковой? Подумай, не следует ли

тебе винить самого себя в том, что ты не ждал от такого человека такого рода проступков. Ведь разум побуждал тебя к размышлению о том, что подобные проступки весьма вероятны со стороны этого человека, и тем не менее ты по своей забывчивости удивляешься, если он совершил проступок. Важнее всего, однако, при жалобах на чье-либо вероломство или неблагодарность обращать взор на самого себя. Ведь несомненно же, что ты заблуждался, если верил в возможность верности со стороны человека такого склада, или же, оказывая благодеяние, не отрешался от всяких соображений и не черпал удовлетворения в самом своем поступке. Если ты сделал добро человеку, что остается тебе еще желать? Разве не достаточно того, что ты совершил что-либо согласно своей природе, но ты требуешь еще награды за это? Это все равно, как если бы глаз потребовал бы платы за то, что он видит, или ноги за то, что они ходят. Подобно тому как эти члены созданы для определенного назначения, выполнив которое, сообразно своему строению, они почитают себя удовлетворенными, точно так же и человек, рожденный, чтобы творить добро, сделавши какое-нибудь доброе дело или как-либо иначе поспособствовавши общему благу, выполняет тем свое назначение и должен считать себя удовлетворенным.

Книга 10

1

Будешь ли ты когда-либо, душа, доброй, простой, единой и, в своем обнажении, более явственной, нежели облекающее тебя тело? Вкусишь ли когда-либо от настроения дружбы и любви? Настанет ли когда-нибудь момент, когда ты не будешь ничего желать и ни о чем не будешь мечтать, ни об одушевленном, ни о неодушевленном, ради испытания наслаждения, ни о времени для возможного продления этих наслаждений, ни о местности, стране, благодатном климате, ни о согласии с людьми? Будешь ли ты, наоборот, довольствоваться наличным положением, радоваться всему, что имеется налицо, и убедишь ли ты себя в том, что все у тебя есть, все обстоит хорошо для тебя, и существует по воле богов, и будет обстоять хорошо все, что любезно богам, и будет ими ниспослано на благо существа совершенного, доброго, справедливого, прекрасного, которое все порождает, все сдерживает, все объемлет и охватывает все разрушающееся для создания нового, подобного ему? Будешь ли ты когда-нибудь способна сожительствовать с богами и людьми таким образом, чтобы не жаловаться на них, но и не навлекать на себя их осуждения?

2

Следи за тем, какие требования предъявляет твоя природа к тебе, как подчиняющемуся одной только природе. Затем исполняй эти требования и допускай их, если это не ухудшает твоей животной природы. Далее, нужно следить за тем, чего требует твоя животная природа, и принимать все ее требования, если исполнение их не ухудшает твоей разумной природы. Но разумное есть в то же время и гражданственное. Применяй эти правила и не бросайся из стороны в сторону.

3

Все случающееся или таково, что ты от природы способен перенести его, или же таково, что ты не способен к этому. Поэтому если с тобой случается что-нибудь, что ты способен перенести, то не досадуй, но переноси, как и свойственно тебе. Если же ты не способен перенести его, то и тогда тебе нечего досадовать, ибо, уничтожив тебя, оно погибнет и само. Помни, однако, что ты способен перенести все, что твое убеждение может сделать терпимым и сносным, полагая, что тебе полезно и приличествует сделать это.

4

Если кто-нибудь заблуждается, то вразуми его, сохраняя благожелательность, и укажи на его ошибку. Если же не можешь сделать этого, то вини себя или же не вини никого.

5

Что бы ни случилось с тобой – оно предопределено тебе из века. И сплетение причин с самого начала связало твое существование с данным событием.

6

Существуют ли атомы или же единая природа – прежде всего следует установить, что я являюсь частью Целого, управляемого природой; затем, что я некоторым образом связан с частями, однородными мне. Ведь если я буду помнить об этом, то, поскольку я буду сознавать себя частью, я не буду недоволен ничем, ниспосылаемым Целым, ибо то, что полезно Целому, не может быть вредно части. В Целом же нет ничего, что не было бы полезно ему: это общо всем природам, но природа мира имеет то преимущество, что нет внешней причины, которая могла бы заставить ее произвести что-нибудь вредное для нее самой. Итак, поскольку я буду помнить, что я являюсь частью такого Целого, – я буду рад всему происходящему. Поскольку же я нахожусь в известной родственной связи с однородными мне частями – я буду воздерживаться от того, что идет вразрез с общим благом. Наоборот, я всегда буду иметь в виду тех, кто мне родственны, направлю все свое стремление на общеполезное и отвращу его от противоположного. Если все это будет выполнено, то жизнь будет, несомненно, протекать счастливо, как нельзя не признать счастливой жизнь гражданина, отдающего свои силы на деятельность, полезную его согражданам, и приветствующего все то, чем оделит его государство.

7

Части Целого, объемлемые по природе миром, необходимо подлежат гибели или, что означает то же самое, изменению. Если это, будучи по природе необходимым, является в то же время злом для них, то и с Целым, при постоянном изменении его частей, нарочито предназначенных к гибели, не все обстоит благополучно. Но не сама ли природа решила причинить зло своим частям, создав их

доступными и даже необходимо подверженными ему, или же это случилось без ее ведома? Как то, так и другое – невероятно. Если же кто-нибудь, оставив в стороне природу, пришлет изменение естественным свойствам вещей, то не смешно ли, с одной стороны, утверждать, что части Целого изменяются в силу своих естественных свойств, а с другой стороны, дивиться и негодовать по поводу этого, точно это идет вразрез с природой? Тем более что каждая вещь разлагается на то же, из чего и состоит. Ибо на самом деле имеет место или рассеяние элементов, входивших в состав вещи, или же превращение плотного в то, что обладает свойствами земли, а животворящего в то, что обладает свойствами воздуха, так что все, в конце концов, поглощается разумом Целого, которое или периодически возгорается, или же обновляется силою вечных времен. И не воображай, что плотное и животворящее, имеющееся теперь в тебе, существует с самого момента твоего рождения. Ибо все это в тебе со вчерашнего или позавчерашнего дня, будучи обязано своим существованием пище и вдыхаемому воздуху. Поэтому изменяется лишь то, что получено тобою извне, а не то, чем ты обязан своей матери. Допусти даже, что привзошедшее к тебе и составляет все своеобразие твоего существа, – это, думается мне, отнюдь не поколеблет значения сказанного выше.

8

Приложивши к себе такие наименования, как хороший, скромный, правдивый, рассудительный, нестроптивый, благородный, ты должен внимательно следить за тем, чтобы не переменить их на другие; а если ты лишился этих наименований, поспеши вновь вернуться к ним. Помни же, что «рассудительность» означает для тебя осмысленное и вдумчивое отношение ко всякой вещи, «нестроптивость» – добровольное подчинение уделу, ниспосланному тебе общей природой, «благородство» же – превознесение разумной части над медленными или порывистыми движениями плоти, над суетной славой, над смертью и тому подобным. Если ты соблюдешь себя в верности этим наименованиям, не гоняясь за тем, чтобы и твои ближние прилагали к тебе их, то ты будешь другим и начнешь другую жизнь. Ведь продолжать оставаться таким, каким ты был по сие время, влачить такую пагубную и нечистую жизнь, достойно только человека тупого, цепляющегося за жизнь, и подобного тем полуживым и покрытым ранами и кровью гладиаторам, которые все же умоляют оставить их в живых до завтра, когда им в таком виде вновь придется испытать на себе силу тех же когтей и зубов. Итак, старайся сжиться с этими немногими именами. И если ты сможешь оставаться верным им, то оставайся, как бы переселяясь на некие острова блаженных; если же почувствуешь, что падаешь и не в силах устоять, то имей решимость удалиться в какое-нибудь укромное место, где ты не поддашься соблазну, или же совсем расстанься с жизнью, но без ропота, просто, свободно и скромно, свершив в жизни хотя бы одно дело – подобный расчет с жизнью. Но тебе гораздо легче дастся память об этих наименованиях, если ты будешь помнить о богах и о том, что они желают, чтобы все разумные существа не льстили, а уподоблялись им, и чтобы смоковница исполняла назначение смоковницы, собака – назначение собаки, пчела – назначение пчелы, человек – назначение человека.

9

Ненависть, война, страх, вялость, рабство будут ежедневно сводить на нет те священные основоположения, которые ты не осмыслил надлежащим образом, не уделив им должного внимания. Но на все следует смотреть и все делать так, чтобы и практическая способность получила свое довершение и теоретическая приходила в деятельность, а из всеобъемлющего познания родилась та уверенность в себе, которая не выставляет себя напоказ, но которую и не скроешь. Когда же, наконец, ты приобщишься искренности, серьезности и того познания каждой вещи, которое откроет тебе, какова она по своей сущности, какое место занимает в мире, сколько времени суждено ей просуществовать, что входит в ее состав, кому она может достаться и кто может дать ее и отнять?

10

Паук горд, завлекши муху; кто гордится, подстрелив зайчонка, кто – поймав сетью мелкую рыбешку, кто – одолев вепря, кто – медведя, а кто – сарматов. Но разве не окажутся они все разбойниками, если поисследовать их основоположения?

11

Усвой себе метод рассмотрения всех вещей в их постоянном переходе друг в друга; всегда думай об этом и упражняй себя в этой области. Ибо ничто так не способствует возвышенному настроению. Такой человек уже совлек с себя тело и, под влиянием мысли о том, как немного еще осталось до того момента, когда он оставит все это, выбыв из числа людей, всецело отдался справедливости в своих собственных действиях и природе Целого во всем остальном. А что другие говорят о нем или думают или как они поступают по отношению к нему – об этом он нисколько не заботится, довольствуясь лишь осуществлением справедливости в своих настоящих поступках и любовью к своему настоящему уделу; он отрекся от всех забот и суетных стремлений и не желает ничего, кроме как неуклонно исполнять закон и в этом неуклонном исполнении следовать богу.

12

К чему нужны догадки, когда ты имеешь возможность узнать, что надлежит сделать? Если ты знаешь, то, сохраняя благосклонность, иди вперед по этому пути, не уклоняясь в сторону, а если не знаешь, то остановись и привлеки к совету лучших людей. Если же ты встретишь на этом пути какие-либо препятствия, то иди вперед, учитывая наличные обстоятельства и держась того, что признал за справедливое. Ибо достижение его есть наилучшее, уклонение от него – наихудшее. Тот, кто во всем следует разуму, не суетлив и в то же время деятелен, весел и вместе с тем уравновешен.

13

Пробудившись от сна, тотчас же спроси себя: «Касается ли тебя, если кто-нибудь другой делает что-либо справедливое и прекрасное?» – «Нет, не касается». – «Уж не забыл ли ты, каковы люди, которые с таким весом высказывают другим похвалу и порицание, на ложе, за столом, что они делают, чего избегают, к чему стремятся, что они похищают, что отнимают не посредством рук и ног, а наиболее ценной своей части, которая, при желании, могла бы дать жизнь верности, скромности, истине, закону, благому гению?»