Афоризмы
Шрифт:
Асквит (Вайолет Бонем Картер)
(1887—1969 гг.)
политик
Тори не всегда ошибаются, но ошибаются всегда в самый нужный момент.
Марго Асквит
(1865—1945 гг.)
герцогиня Оксфордская
Мой мальчик, ты должен верить в Бога несмотря на все то, что тебе говорят священники.
Нэнси Астор
(1879—1964
виконтесса,
первая женщина – член английского парламента
Единственное, что мне нравится в богатых людях, – это их деньги.
Что может быть хуже, чем мир, которым управляют мужчины? Разве что мир, которым управляют женщины.
Роберт Баден-Поуэлл
(1857—1941 гг.)
офицер и педагог,
основатель скаутского движения
Ни одного дня без доброго дела! [3674]
3674
Лозунг скаутского движения.
Джеймс Мэтью Барри
(1860—1937 гг.)
шотландский писатель
Не знаю, в самом ли деле Бэкон написал все пьесы Шекспира, но если он этого не сделал, он упустил величайший шанс своей жизни.
Бог дал нам память, чтобы у нас всегда были розы в декабре.
Его светлость может заставить нас быть равными в верхнем этаже, но никогда не будет равенства в комнате для прислуги.
Жизнь каждого человека – это дневник, в котором собираются записать одну историю, а записывают совсем другую.
Никогда не приписывайте своему оппоненту мотивов более низких, чем ваши собственные.
Я уже не настолько юн, чтобы знать все на свете.
Макс Бирбом
(1872—1956 гг.)
критик
Если женщина по-настоящему любит собак, можно не сомневаться, что она разочаровалась в любви к мужчинам.
Женщины, которые любят одного и того же мужчину, образуют как бы масонскую ложу страдалиц.
Женщины обыкновенно не так молоды, как они себя малюют.
Зависть тупицы к людям незаурядным всегда смягчается подозрением, что они-таки плохо кончат.
Нельзя создать человека, поставив овцу на задние ноги. Но можно создать человеческую толпу, поставив на задние ноги стадо овец.
Она была наделена впечатлительностью истинного художника и больше ни одним из его качеств.
Рецензенты делятся
Я не знал ни одного гениального человека, которому бы не приходилось платить – физическим недугом иди духовной травмой – за то, чем наградили его боги.
Сократический диалог не та игра, в которую можно играть вдвоем.
Только душевнобольные принимают друг друга совершенно всерьез.
Хотя в пятнадцатом столетии не раз можно было услышать, как какой-нибудь римский сноб говорит, словно бы между прочим: Сегодня я ужинаю у Борджиа, ни один римлянин не мог сказать: Вчера я ужинал у Борджиа.
Чтобы точно и обстоятельно описать эти годы, необходимо гораздо менее блестящее перо, чем мое.
Можно, не рискуя ошибиться, сказать, что человечество делится на две категории: хозяева и гости.
В Оксфорде и Кембридже исподволь учат всему тому вздору, который с таким трудом выбивали из нас в школе.
У меня определенно сатирический темперамент: когда я над кем-то смеюсь, то очень мил; когда же делаю комплименты – до невозможности скучен.
Самую большую дань восхищения, какую только может отдать Шекспиру его французский переводчик, – это не переводить его вовсе. Даже рискуя не угодить Саре Бернар.
Чем человек менее жизнеспособен, тем он более чувствителен к искусству с большой буквы.
В прошлом всегда есть что-то абсурдное.
Для подробного и исчерпывающего описания эпохи необходимо перо, куда менее талантливое, чем мое.
Она (Зулейка Добсон) принадлежала к той категории женщин, которые, оказавшись на необитаемом острове, целыми днями ищут на песке отпечаток голой мужской ступни.
Завидуя гению, бездарь тешит себя надеждой, что гений все-таки плохо кончит.
Красота и страсть к знаниям никак не вступят в законный брак.
Американцы, бесспорно, имеют право на существование, но я бы предпочел, чтобы в Оксфорде они этим правом не пользовались.
Она принадлежит к тем женщинам, которые говорят: «Я ничего не смыслю в музыке, но должна сказать…»
Заурядные святые обычно не сохраняются в памяти потомков, зато самые заурядные грешники живут в веках.
Из всех объектов ненависти самый ненавистный – когда-то любимая женщина.
Нет, кажется, на свете человека, который бы отказался позировать. Человек этот может быть стар, болен, нехорош собой, он может ощущать бремя ответственности перед нацией, а нация, в свою очередь, – переживать тяжелейший период своей истории – и тем не менее все эти доводы не помешают ему, не колеблясь, дать художнику согласие.
Быть суетным – значит заботиться о том, какое впечатление вы производите на окружающих. Быть самовлюбленным значит устраивать прежде всего самого себя.