Афоризмы
Шрифт:
Вот поистине ирония жизни: то, к чему мы все стремимся, оказывается лучше, когда оно достигнуто не полностью.
Хорошо одетый человек – это тот, на чью одежду не обращают внимания.
Уистен Хью Оден
(1907—1973 гг.)
поэт, драматург,
публицист, критик
Не бывает умных опер, ведь люди не поют вслух,
Профессор – это тот, кто вещает в чужом сне.
Никто не воспринимает собственные замечания как прозу.
Счастлив заяц по утру, ибо не дано ему знать, с какими мыслями проснулся охотник.
Мы грешны в той мере, в какой несчастны.
Нельзя пользоваться свободой без права нарушать ее.
Впечатление от себя самого никогда не совпадает с мнением о тебе других.
Человек – творящее историю существо, которое не может ни повторить свое прошлое, ни избавиться от него.
Почти все наши отношения начинаются и существуют в той или иной форме взаимной эксплуатации, умственного или физического товарообмена и заканчиваются, когда одна или обе стороны израсходовали весь свой товар.
Единственный греческий бог, который хоть что-то делает, – это Гефест, да и тот – хромой рогоносец.
В наш век создание произведения искусства – акт политический.
Есть игра под названием «Полицейские и разбойники», но нет игры «Святые и грешники».
Отец стихотворения – поэт; мать – язык.
Христианское искусство – такой же вздор, как христианская наука или христианская диета. Картина с изображением распятия по духу не более (а может, и менее) христианская, чем любой натюрморт.
В людях, которые мне нравятся, которыми я восхищаюсь, найти что-то общее трудно; те же, кого я люблю, совпадают в одном – все они вызывают у меня смех.
На сегодняшний день главная политическая задача не в том, чтобы дать человеку свободу, а в том, чтобы удовлетворить его потребности.
Человек одновременно хочет иметь и свободу, и вес, что невозможно, ибо чем больше он освобождается, тем сильнее «теряет в весе».
Среди нескольких вещей, ради которых всякий честный человек должен быть готов, если понадобится, умереть, право на развлечение, на легкомыслие – одно из самых главных.
Дьявол не интересуется Злом, ибо Зло – это то, что ему давно и хорошо известно. Для него Освенцим – такое же общее место, как дата битвы при Гастингсе. Дьявола интересует не Зло, а Добро, ибо Добро никак в его картину мира не укладывается.
Мы серьезно заблуждаемся, полагая, что дьявол лично заинтересован
Интересы писателя и интересы читателя никогда не совпадают – разве что по удачному стечению обстоятельств.
Читатели могут изменять писателю сколько угодно, писатель же должен быть верен читателю всегда.
Нет ничего хуже плохого стихотворения, которое задумывалось как великое.
Читать – значить переводить, ибо не бывает на свете двух людей, у которых бы совпадал жизненный опыт. Плохой читатель сродни плохому переводчику: он воспринимает буквально то, что следовало понимать фигурально, и наоборот.
Некоторые книги незаслуженно забываются, но нет ни одной, которую бы незаслуженно помнили.
В каждом «самобытном» гении, будь то художник или ученый, есть какая-то тайна – как у азартного игрока или у медиума.
Когда рецензент называет книгу «искренней», сразу же ясно, что книга: а) неискренняя, б) плохо написана.
В качестве читателей мы иногда напоминаем тех мальчишек, что подрисовывают усы девицам на рекламных изображениях.
Книга обладает безусловной литературной ценностью, если каждый раз ее можно прочесть по-разному.
В новом писателе мы замечаем либо только одни достоинства, либо только одни недостатки, и, даже если видим и то и другое, увязать их между собой не в состоянии.
Когда перед нами маститый автор, наслаждаться его достоинствами можно, лишь терпимо относясь к его недостаткам.
Известный писатель – это не только поэт или прозаик, но и действующее лицо в нашей биографии.
Поэт не может читать другого поэта, прозаик – другого прозаика, не сравнивая себя с ним.
Когда читаешь заумную критику, цитаты оказываются более нужными, чем рассуждения.
В литературе пошлость предпочтительнее ничтожности, ведь даже самый дешевый портвейн лучше воды из-под крана.
Хороший вкус – это скорее вопрос выбора, чем запрета; даже когда хороший вкус вынужден запрещать, он делает это с сожалением, а не с удовольствием.
Удовольствие никак нельзя считать непогрешимым критическим принципом, и в то же время принцип этот наименее уязвим.
К взглядам писателя на литературу следует прислушиваться с большой осмотрительностью.
Когда кто-то (в возрасте от двадцати до сорока) заявляет: «Я знаю, что мне нравится», в действительности он хочет сказать: «Своего мнения у меня нет, я придерживаюсь мнения своей культурной среды».
Если вы не уверены в своем вкусе, знайте: он у вас есть.