Афоризмы
Шрифт:
...Я полагаю, что было бы не вредно, если бы каждый крестьянин поучился по меньшей мере с полгода...
Все зло мира часто объясняется неразумным почитанием старых законов, старых обычаев, старой религии.
Если немец изобретет машину, разве кто-нибудь его за это наградит? Уже хорошо, если милостивый камердинер пообещает всеподданнейше показать князю ее модель, которая впоследствии разделит судьбу рождественской игрушки для детей, камердинера. Книги расходятся еще довольно хорошо, но продукты нашей технической мысли мы пока не в состоянии выгодно вывозить за границу.
Если бы когда-нибудь рот захотел есть больше, чем могут заработать голова и руки, то я бы его заткнул, и навеки.
Я
Вот уже двенадцать пасхальных ярмарок я наблюдал молча твое озорство, сластолюбивая, избалованная, неблагодарная родина, и не говорил ни слова! Часто, когда справедливое негодование стучало у меня в том месте, где находится у мужчин pointhonneur [13] , я приглушал его, а ведь оно жаждало говорить или писать, чтобы излить свое неистовство против тебя в разоблачениях и брани, и быть может, тем самым сделать меня бессмертным. И когда оно все же стремилось вырваться наружу, я пинал свою собаку, раздавал подзатыльники своим ученикам или же опрокидывал вещи и кромсал все то, чему угрожала виселица [14] . Это я делал целых двенадцать лет, но отныне — ни секунды больше. Весь мир должен теперь знать о твоем гнусном, злорадном отношении к нам, бедным писакам. Я хочу обнародовать это пером и чернилом, и если ты откажешь мне даже в этом материале, я нацарапаю это на стене щипцами для снятия свечного нагара [15] . ...В тот день когда история закроет свои книги, я хотел бы, пожалуй, заглянуть в них на часок, чтобы узнать, есть ли, кроме Германии, еще какая-нибудь страна, так дурно обходившаяся со своими писателями. Думается, едва ли. В Европе, по крайней мере, нет. Тогда мне следовало бы с этим поторопиться, потому что в будущем, когда нас всех отшлифуют до состояния китайцев, это уже, конечно, будет невозможно. После нынешней борьбы из отдельных частей часового механизма возникнут единые политические часы, и полицейские, приходя еженедельно в дом, будут отмеривать чернила наперстком.
13
Особо уязвимый пункт, затронуть который нельзя не оскорбляя чести (франц.).
14
...и кромсал все то, чему угрожала виселица — по-видимому, намек на смелые места в рукописях писателя, которые могли быть запрещены цензурой.
15
...я нацарапаю это на стене щипцами... — намек на Иоганна Якоба Мозера (1701 — 1785). профессора права Тюбингенского университета. В 1758 г. за смелую защиту прав сословий герцог Вюртембергский приказал бросить Мозера в крепость, где он томился шесть лет без суда и следствия. В строгом одиночном заключении, лишенный права писать, он писал на стене щипцами для снятия свечного нагара.
Единственный народ, от которого можно ожидать чего-либо подобного, это, пожалуй, новозеландцы и именно потому, что мы в Германии рисуем такие же вертикальные линии, как и они, и потому, что они так же «горды, мужественны и верны», как и мы, немцы [16] , и, наконец, потому, что они уже Сейчас (поскольку совершенное отсутствие перьев и чернил не позволяет им ничего иного) пожирают своих противников на ученых и прочих диспутах.
16
...так же «горды, мужественны и верны», как и мы, немцы... — иронический выпад против немецкого национализма, утверждавшего, что «гордость» (Stolz), «мужество» (Tapferkeit) и особенно «верность» (Treue) — добродетели, присущие якобы только Немецкому народу. Впоследствии над этими «добродетелями» немецкого национализма будет издеваться Генрих Гейне, осмеивая покорность немецкого народа своим господам: Как липа и дуб, мы верны и горды, Мы тем и горды, что дубово-тверды. В стране дубов и лип едва ли Потомков Брута вы встречали. («К успокоению», перевод В. Левика)
Следует признать, что этот человек прав, но не по тем законам, которым решили повиноваться во всем мире.
...Прошение должно обычно прорвать четыре линии заграждений, прежде чем проситель достигнет желаемой цели. Оно должно быть
Будьте уверены, я не сегодня утром пришел к этой проблеме... После многократных наблюдений я убедился, наконец, что служба у господ является барщиной, и так называемое сдирание шкуры с крестьян мелкими князьями в Германии опирается в конечном итоге на метафизические хитросплетения [17] ... Я поэтому тысячи раз желал, чтобы вместо постепенно выходящих из моды предписаний христианства (которые и без того приносят мало практической пользы), крестьянину лучше бы разъяснялись истинные философские понятия о свободе, и он научился бы понимать: то, что он называет потом, кровью и слезами, вытекает большей частью из ложных умозаключений. На беднягу за его ошибки не следует ныне обижаться, ибо как может тот, кто никогда не видит никаких часов, ни солнечных, ни дорогих механических, знать, идут ли его часы точно. Все жалобы крестьян, опрошенных мною, были основаны на софизме, будто то, что они платят князю, есть часть их собственности, тогда как каждый знает, что любой человек, — исключая больших господ, — за пределами своего тела не владеет ничем. А может быть крестьяне в действительности вовсе не имели того, что имеют? Может быть, то, что они отдают, уже принадлежало князю, прежде чем они это отдали, quod probe notandum [18] и они лишь чистые плательщики долга? А то, что они называют своей собственностью, есть милостиво пожалованные деньги для расплаты, которые в иных местах Германии достигают совершенно незаконным образом пятидесяти процентов.
17
Метафизические хитросплетения — т. е. философские хитросплетения.
18
Что следует заметить, запомнить (лат.).
Быть свободным? Каким образом? Вне закона, вероятно?
...У нас в Германии есть общепринятые молитвы, но ни одного общепризнанного проклятия или ругательства и ни одной виселицы, известной повсюду...
Тогда как в Тайберне [19] вешают все, что в густонаселенном Миддлсексе [20] созрело для виселицы, в Германии есть свои виселицы не только почти в каждой деревне, но и для бюргерства в больших городах, и для каждого сословия — своя собственная. Боюсь, как бы наши крепкие словечки не утратили свою силу для всей страны, так как изобретут семейные ругательства и семейные виселицы.
19
Тайберн — место казни преступников в Тауэре, лондонской крепости, служившей в XVIII в. тюрьмой.
20
Миддлсекс — графство в Англии, куда входил в XVIII в. и Лондон.
Заставить папу римского отрастить бороду, разве это значит провести реформу?
Мне хотелось бы только на один день стать королем Пруссии, чтобы задать хорошую трепку берлинцам.
Скажите, есть ли на свете страна, кроме Германии, где задирать нос научаются раньше, чем его прочищать?
У больших господ руки длинные, а у их камердинеров — короткие. Большие господа своими длинными руками причинили ему меньше вреда, чем камердинеры своими короткими.
Мы живем в мире, где один дурак создает много дураков, а один мудрый — очень мало мудрых.
Не все благородия почили благородно и являются в царстве мертвых высокоблагородными усопшими.
Дороги становятся тем шире и красивей, чем ближе подъезжаешь к этому аду (Лондону).
Варварский педантизм, скулящее смирение.
Я полагаю, что источник большинства человеческих бед заключается в пассивности и мягкотелости. Нация, наиболее способная к напряжению сил, являлась всегда и самой свободной и самой счастливой. Пассивность не в состоянии мстить. Она позволяет лишь платить себе за свой позор и величайший гнет.
Обычно говорят, что человек обеспечивает должность, тогда как на самом деле должность обеспечивает человека.