Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе
Шрифт:
Большинство же рассмотренных мотивов, напротив, попали в Африку гораздо позже, когда уже выделились не только главные языковые макросемьи, но и их основные ветви. Эти новые мотивы внеафриканского происхождения не имели связей с актуальной мифологией, были этнически неспецифичны и потому способны легко преодолевать этноязыковые границы. Их распределение в Африке можно сравнить с распределением мотивов европейской волшебной сказки у современных американских индейцев.
Таким образом, материалы сравнительной фольклористики и мифологии мало помогают изучению африканской истории, если иметь в виду взаимоотношения отдельных сообществ внутри континента. Возможно, что какие-то закономерности еще удастся выявить, но для этого база данных должна быть существенно расширена. Пока же из распределения мотивов некоторую историческую информацию можно выделить лишь в немногих
Самая очевидная тенденция — наличие на юге Африки приключенческо-трикстерских мотивов, имеющих ближайшие параллели в Кении и Танзании. Как говорилось, это обстоятельство можно связать с продвижением восточно-африканских скотоводов на юг около рубежа новой эры. Другая тенденция — отсутствие некоторых мотивов в области тропических лесов между восточной Нигерией и центральными районами ДР Конго, при том что эти мотивы хорошо известны как к западу, так и к востоку от данного ареала. Например, африканская часть ареала мотива «расступившиеся воды» разделена лакуной в пределах восточной Нигерии, Камеруна, Габона и западной части бассейна Конго (рис. 53). Похожая лакуна есть на картах распространения мотива ложной вести (рис. 12, 13, 15) и образа зайца-трикстера (рис. 25).
Такие особенности могли возникнуть под влиянием субстрата — не койсанского, как в Восточной и Южной Африке, а пигмейского. Они могли быть также характерны для предков банту, а затем утрачены по мере расселения банту по Восточной и Южной Африке, однако в этом случае непонятна причина появления множества фольклорных аналогий, связывающей Восточную Африку с Западной в обход западной части бассейна Конго, Габона и Камеруна.
Пока подобных закономерностей обнаружено мало, и главный результат проведенного исследования в другом. Сопоставление африканского фольклора с фольклором Евразии позволяет определить место континента в мировой информационной сети на разных этапах ее формирования. Обработка фольклорных материалов показывает, что с тех пор как Сахара перестала быть непреодолимым препятствием для контактов с Евразией, Африка южнее Сахары подвергалась значительному воздействию внеафриканских культур, причем многие связи могут относиться к эпохе, совершенно не освещенной письменными источниками. Этот процесс не был симметричным: приключенческо-трикстерские мотивы африканского происхождения Сахару почти не преодолевали.
Степень проникновения «бродячих» фольклорных сюжетов на периферию Нуклеарной Евразии можно рассматривать как меру интенсивности межрегиональных связей. Обработка данных показывает, что для Африки южнее Сахары эта интенсивность была лишь ненамного меньшей, чем для Северной и Северо-Восточной Сибири, хотя значительно более слабой, чем для Южной Сибири (см. таблицу).
Таблица 1. Результаты обработки избранных евразийских и африканских традиций (выделены курсивом) методом факторного анализа, первая главная компонента.
Этнические группы (в скобках — число мотивов соответствующей категории, зарегистрированное для данной традиции). / Полученные в результате обработки условные показатели, указывающие на относительное сходство/различие традиций.
Норвежцы (106) / 1,70
Испанцы (84) / 1,46
Латыши (89) / 1,46
Поляки (64) / 1,15
Тувинцы (95) / 1,07
Узбеки (96) / 1,01
Чуваши (139) / 0,80
Арабы Леванта (93) / 0,74
Буряты (75) / 0,63
Ингуши (74) / 0,29
Азербайджанцы (50) / -0,01
Северные селькупы (44) / -0,22
Чукчи (88) / -0,38
Ветхий Завет (13) / -0,69
Шона (29) / -0,86
Гого, зарамо (36) / -0,88
Конго (51) / -0,94
Манден, бамбара (36) / -1,00
Фанг, бубе, булу (30) / -1,01
Бемба, ламба (26) / -1,04
Моси, мампруси (56) / -1,06
Хауса (48) / -1,07
Бура, марги (42) / -1,13
Буряты (88) / 2,51
Чуваши (77) / 2,35
Латыши (43) / 1,18
Северные
Чукчи (86) / 0,82
Тувинцы (63) / 0,77
Поляки (58) / 0,67
Ингуши (34) / -0,04
Арабы Леванта (24) / -0,34
Норвежцы (14) / -0,45
Испанцы (21) / -0,49
Узбеки (18) / -0,52
Манден, бамбара (28) / -0,54
Гого, зарамо (22) / -0,60
Фанг, бубе, булу (33) / -0,61
Ветхий Завет (15) / -0,65
Моси, мампруси (21) / -0,66
Хауса (17) / -0,67
Шона (32) / -0,69
Азербайджанцы (33) / -0,71
Конго (34) / -0,73
Бура, марги (34) / -0,75
Бемба, ламба (40) / -0,86
Из таблицы видно, что в случае с приключенческо-трикстерскими мотивами традиции Нуклеарной Евразии противопоставлены как северосибирским, так и африканским. Чукчи и северные селькупы лишь немного ближе азербайджанцам и ингушам, чем шона Зимбабве или гого Танзании. Различия между северосибирскими и африканскими традициями находятся примерно на том же уровне, что и различия между северосибирскими и более южными евразийскими традициями. (Разумеется, это не значит, что чукотский фольклор похож на африканский. Просто отличия северосибирских традиций от африканских отражают другие главные компоненты факторного анализа, данные по которым в таблицу не включены.) Подчеркнем, что северосибирские традиции отличны от более южных прежде всего за счет наличия в них мотивов, которых нет в Нуклеарной Евразии, тогда как африканские — в основном по причине отсутствия в них многих мотивов, которые для Нуклеарной Евразии характерны.
Для этиологических мотивов противопоставление Нуклеарной Евразии остальным регионам мира не столь релевантно, здесь представлены разные космологические системы, которые не более и не менее разработаны, чем космологии в других регионах Евразии и Америки. Однако африканские космологии, как неоднократно подчеркивалось, разработаны относительно слабо. Можно полагать, что именно поэтому при обработке космологических и этиологических мотивов различия между отдельными африканскими традициями минимальны и несравненно менее значительны, чем различия между отдельными евразийскими традициями. К африканским традициям примыкают те евразийские, в которых древние космологии утрачены, а в фольклоре господствуют приключенческо-трикстерские мотивы, учтенные в указателе ATU, и «трансъевразийские» космологические мотивы, лишенные этнической специфики и не связанные с актуальными верованиями [Березкин 2006б; 2008в; 2010в; Berezkin 2010f]. Таковы азербайджанцы, узбеки, норвежцы (имеется в виду поздний фольклор, а не «Эдда»), арабы Леванта, испанцы.
«Ветхий Завет» занимает пограничное положение между евразийскими и африканскими традициями. Отчасти это вызвано небольшим числом мотивов, которые удается из него выделить: отсюда близкое к нейтральному положение между крайними позициями. Вместе с тем библейская мифология действительно обнаруживает значительные африканские связи, и о некоторых из них говорилось выше.
В современной культурной антропологии исследования с целью исторической реконструкции встречаются редко, а в фольклористике их почти вовсе нет. Как уже было сказано, первым исследователем, которого африканский фольклор интересовал в этом ключе, был Джеймс Фрэзер, причем его внимание привлекали не внутриафриканские параллели, а аналогии между Африкой и другими регионами мира. Учитывая относительные монотонность и бедность наборов фольклорных мотивов в Африке южнее Сахары, специалистов вряд ли можно упрекнуть в невнимании к фактам: для исторических реконструкций африканский фольклор есть материал крайне неблагодарный.
Однако на фоне данных по мировому фольклору эта специфика Африки как раз интересна. Если мифология и фольклор народов, населяющих Нагаленд, Эвенкию, Калифорнию или Гвиану, богаче мифологии народов Ганы или Зимбабве, то для этого должны быть причины. Трудно утверждать наверняка, что такой причиной стала замедленность общего социально-экономического развития территорий южнее Сахары на протяжении последних десятков тысяч лет, явившаяся в свою очередь следствием неблагоприятных ландшафтно-климатических условий и продолжительной изоляции от остального мира. Однако исключать возможность такой зависимости вряд ли следует.