Агасфер. Золотая петля. Том 1
Шрифт:
– У нас говорят: если сомневаешься в человеке– не затевай с ним дел. Ты говоришь глупости, Берг! Спасибо тебе. И помни: я дважды твой должник…
Безухий, как скоро выяснилось, не любил долго оставаться в долгу.
Когда Агасфер на следующий день заглянул во флигель, чтобы поглядеть – не сбежал ли гость, китаец обратил внимание на то, что хозяин перестал носить на левой руке искусственную кисть. Безухий без особой деликатности поинтересовался: почему?
Вместо ответа Агасфер засучил пустой рукав и показал китайцу чудовищно распухшую культяшку.
– Руку надо лечить, железный кулак тебе еще пригодится!
Безухий бесцеремонно понюхал обрубок руки с остатками мази, длинно и сложно выругал «белого дурака-доктора»,
– Твоя рука гниет! Еще неделя – и разовьется очень быстрая гангрена. Ты хочешь оставить маленького сына без отца, вань ба да [14] ?! Тебе нужен настоящий доктор.
Повернувшись к китайчонку без имени, который как-то само собой прижился во флигеле, Безухий приказал ему найти и привести настоящего доктора. Тот улыбнулся и исчез. А ближе к вечеру привел во флигель толстого китайца в желтом шелковом халате и позвал «на прием» к нему Агасфера.
14
Дословно – черепашье яйцо. Любопытно происхождение этого серьезного китайского оскорбления. Черепаха в представлении обитателей Срединного Государства – это существо, крайне невоздержанное и неразборчивое в сексуальном отношении. Так что никогда не бывает известно, результатом каких именно из бесчисленных половых сношений является появление того или иного яйца…
Опасливо поглядывая на замеревшего в углу Безухого, китаец осмотрел распухшую культю, долго нюхал ее, и наконец произнес несколько фраз, которые Агасфер, разумеется, не понял.
– Нужна небольшая операция, – перевел Безухий. – Он даст тебе опия, но все равно будет больно. Поэтому тебя лучше привязать к стулу.
Агасфер поглядел на руки китайского доктора с черными каемками под длинными ногтями и поинтересовался: а доктор ли это вообще?
– Самый лучший в Восточном Китае, – заверил Безухий и заглянул под крышку своей знаменитой корзинки [15] . – Вообще-то он не лечит иностранцев и простолюдинов, но я сумел убедить его заняться твоей рукой.
15
В этой корзинке бандит Безухий обычно держал ядовитых змей, которые помогали ему убеждать в чем угодно своих противников. Несговорчивым и неразумным змея через воронку отправлялась в задний проход – см. роман «В полном отрыве».
– Ты умеешь быть очень убедительным, Ху, – с долей иронии согласился Агасфер. – К тому же ты успел, как я погляжу, обзавестись очередной милой змеей? Приглядывай за ней получше, Ху: я не хочу однажды обнаружить ее в своей спальне.
Безухий только фыркнул.
Тем временем китайчонок по указанию доктора раздул огонь в маленькой печурке и принес полкотелка воды (Агасфер был уверен, что воду он зачерпнул в садовом прудике). Когда вода нагрелась, доктор принялся бросать в котелок какие-то травы и корешки, извлеченные из своего мешка. Когда вода закипела, вслед за травами пришла очередь бутылочек и склянок с жидкостями и порошками, которые доктор также извлек из своего мешка. Процедив готовое варево, доктор поглядел на Безухого и протянул Агасферу грязноватый комок с характерным запахом.
– Этой опий. Жуй! – приказал Безухий, подходя к Агасферу с веревкой.
Он со знанием дела привязал Агасфера к единственному стулу. Тот не сопротивлялся.
Получив свободу действий, доктор наложил на руку выше локтя пациента жгут и без дальнейших церемоний сделал на культяшке два длинных глубоких разреза. Зашипев от боли, Агасфер отвернулся, потерял сознание и в дальнейшие тонкости операции, естественно, уже не вникал.
Очнулся он снова от боли: доктор, сопя, запихивал
– Твои кости в руке уже начали гнить, – сообщил Безухий. – Доктор отскреб кость сколько мог и наложил в рану целебных трав. Завтра он промоет рану и заменит травы. Так будет три дня, потом ты поправишься.
– А если нет? – высказал законное предположение Агасфер, морщась от жгучей боли и ругаясь на чем свет стоит.
– Он очень старался. И будет стараться и дальше, – уверил Ху и многозначительно потряс своей корзинкой. – Иначе я засуну этого длинного крайта [16] в его толстую задницу до самого кончика хвоста. Пошли, я провожу тебя до кровати – сам ты вряд ли дойдешь…
16
Разновидность ядовитых змей.
В эту ночь Агасфер так и не смог уснуть: культяшка болела так, что не помогал ни опий, ни лошадиные порции бренди. Наутро монашка заявила ему, что не может оставаться в доме, где по ночам воют, мерзко сквернословят и бродят жуткие китайцы с обрезанными ушами. Кое-как уговорив монашку остаться до вечера, Агасфер принялся лихорадочно размышлять над тем, где раздобыть сиделку.
Каким-то чудом он вспомнил о владельце чайного магазинчика Соломоне: во время одного из визитов он приметил в подсобном помещении молодую женщину, которую еврей из Одессы со вздохом представил как свою дочь.
– Бедная Циля, – заметил тогда Соломон. – Старый дурак-отец затащил ее в такие края, где еврейка никогда не сможет найти мужа и нарожать мне внуков…
Циля с удовольствием согласилась поработать немного сиделкой и помочь бедному мальчику, только что потерявшему мать. Увидев малыша, лежащего с поджатыми ногами на боку и молча сосавшего палец, Циля прослезилась и принялась так рьяно ухаживать за Андрейкой, что Агасфер успокоился.
К немалому удивлению Берга, уже через пару дней, к похоронам жены, дергающая боль в культяшке стала проходить. А через неделю опухоль спала, и тот же самый китайский доктор с невероятным облегчением зашил длинные разрезы шелковой нитью. Он наотрез отказался от предложенного гонорара и едва не бегом, придерживая полы халата, покинул флигель со страшным безухим обитателем.
Первые дни после операции Агасфера ощутимо пошатывало, и Безухий водил его к Андрейке, придерживая за пояс и здоровое плечо. Ковыляя проведать сынишку в первый раз, Агасфер попросил своего провожатого накинуть на его бритый и безухий череп какую-нибудь тряпку – чтобы не испугать ребенка. Тот только фыркнул, по своему обыкновению. Однако испугался не Андрейка, а сиделка Циля, едва удержавшаяся от того, чтобы не юркнуть от внезапно появившегося в комнате человека в черной одежде и с голым безухим черепом под кровать.
Сиделку Безухий одобрил. А прописанные доктором пилюли и порошки, понюхав и даже попробовав на язык, забраковал:
– Толстая баба, хорошая! А пилюли выброси – мальчишке нужна компания таких же мальчишек – иначе он никогда не поправится.
– Где ж их взять, мальчишек?
– Завтра будут, – и, повернувшись к вертевшемуся под ногами китайчонку, Безухий отдал ему очередное распоряжение.
И уже на следующее утро в детской комнате Андрейки оказалось четверо китайчат мал мала меньше. Они робко вошли в дом, держась за подолы рубашек друг друга и с почтительным уважением кланяясь Бергу и Циле. Китайчата с восторгом рассматривали заранее закупленные Агасфером для сына игрушки и уже к вечеру первого дня, осмелев, вовсю играли у кровати в солдатиков, строили из разноцветных кубиков башни и катали за веревочку паровоз с вагонами.