Агент 000
Шрифт:
Едва Аниськин прервался, наполняя чашку новой порцией чая из самовара, а я смотрел на него, не зная, чего мне ещё сказать, в избу зашла Баба Фрося, Ефросинья Игнатьевна, председатель местного колхоза. Женщина она была боевая и весьма решительная, а потому, совсем не удивительно, что после погибшего на фронте последнего председателя колхоза, на этот пост кроме неё никто больше не претендовал. При виде Бабы Фроси Аниськин сразу стал искать глазами в комнате пятый угол, что-то явно было ранее между ними, о чём никто из них не хотел посвящать общественность в известность, но это чувствовалось. Председательша окинула нас своим властным взглядом и направилась ко мне.
– Алексей Сергеевич, — без долгой
– Ефросинья Игнатьевна, что произошло, и куда такая спешка? — я ещё был в своих внутренних переживаниях и не очень хотел куда-либо бежать из-за стола.
– Дело жизни и смерти, — не отступалась она, — пойдёмте, скорее, вразумите вашего Ивана Михайловича, он нас всех по миру пустить хочет.
Ну, раз речь пошла об Иване Михайловиче, то тут надо идти. Если у него в голову пришла какая-либо гениальная мысль, и он бросился её реализовать, то это серьёзно. Кабы чего эдакого не случилось, раз уж Баба Фрося пришла за мной, то её сил отговорить его явно не хватило. Алексей Михайлович бросил на меня умоляющий взгляд, понимаю, поговорить о чём-то хотел, но не дали. Сначала Аниськин чистил мне карму, выступая в роли фронтового комиссара, а теперь вот председательша.
– Ладно, мужики, — сказал я, поднимаясь из-за стола, — сейчас всё решу по-быстрому и вернусь, ещё договорим.
– Ну что случилось, Баб Фрось, — спросил я председательшу, после того, как мы вышли из дома и направились через всю деревню в сторону импровизированного механизаторского двора, который облюбовал Иван Михайлович, как своё место работы в этом мире.
– Разорить он нас совсем хочет, требует, чтобы мы немедленно брали в кредит ещё два трактора и грузовик. Мы и так до сих пор не выплатили по кредиту за первый трактор и сеялку, а тут ещё один брать. Как отдавать-то будем?
– Постой, постой, А что разве государство может дать вам кредит, пока вы не рассчитались с предыдущим?
– Ну как же, теперь вы тут экспериментальное хозяйство организовали, вот, читай, старый долг нам и списали. Если бы я знала, что вы потом тут творить станете, ни за что не подписалась бы под всё это.
– А чего ты боишься то? Если Михалыч что предлагает, лично я обычно всегда соглашаюсь, он пока ещё меня ни разу не подводил.
– Да что он понимает, твой Михалыч в нашем крестьянском хозяйстве? Он что под корову лазил, а туда же. Пойдём, пойдём, он тебе расскажет, что удумал.
Тут, наконец, мы пришли к механизаторскому двору и новым мастерским, откуда раздавались гулкие удары чего-то тяжелого по железу вперемешку с русским народным наречием. У Михалыча что-то явно не очень получалось, коли дело дошло до кувалды и мата, с помощью чего, по мнению иностранцев, русские способны решить любую проблему с техникой.
– Здорово, Шеф, — поприветствовал меня Иван Михайлович, когда мы зашли в его хозяйство.
Не снимая промасленных рукавиц и не выпуская кувалды из рук, он повернулся и сел на тот сельскохозяйственный агрегат, который охаживал кувалдой только что.
– Ничего нельзя доверять этим бабам, всё у них развалится, — бурчал он себе под нос, активно поглядывая в сторону Бабы Фроси.
Та тоже так как-то по-особенному поглядывала на Ивана, из чего мне стало всё ясно. Попал наш Кулибин, понятно, почему он решил остаться тут и отказаться от возможности возвращения в наш мир. А что, Баба Фрося, она ещё красивая женщина, ну и что, что ей почти сорок лет, так и самому Ивану полтинник через год стукнет. Зная характер председательши, можно уверенно сказать, что она такого мужика как Иван от себя не отпустит. Да и самому Ивану хорошо будет, его вторая бывшая год назад за рубеж уехала, забрав с собой сына, отчего Михалыч долго переживал. Не за 'бывшую', естественно. И вот теперь такая встреча. Остаётся только выяснить, что же из его предложений так взволновало его суженную.
– Ну, рассказывай, Михалыч, чем ты так Евфросинию Игнатьевну напугал? — решил я выяснить всё по-быстрому из первых рук.
– Не принимай всерьёз Сергеич, ты же сам видишь, что здесь без техники делать нечего, мы даже себя не прокормим. Один трактор в колхозе, да и тот на ладан дышит, опять лошадей в плуги запрягать что ли?
– А ты что удумал, окаянный, как мы кредит-то отдавать будем, подумал? — завелась Баба Фрося, — расценки на масло и сметану в коопторге третий год падают.
– Вот я тебе и говорю, грузовик надо брать, а лучше два, сами в город возить будем, — ответил ей Иван, явно продолжая бывший у них до моего прихода спор.
– Так, так, а теперь давайте по порядку, — прервал я новый виток развития их спора.
– Итак, Шеф, мы тут с ребятами посчитали среднюю продуктивность данного сельскохозяйственного региона в ближней срочной перспективе на десять лет. В общем, зерновыми можно не заморачиваться, едва на уровне рентабельности будет. Если только для себя самих чуть-чуть. Картошка будет куда лучше, особенно если подобрать сорт. И теплицы неплохо пойдут, вот только с электричеством беда, но это не страшно, построим на речке несколько каскадов малых ГЭС, нам хватит с запасом, тут хороший перепад высоты имеется. Но всё это мелочи, по сравнению с перспективами животноводства. Если сделать орошение полей, то можно построить автоматизированный животноводческий комбинат чуть ли не на десять тысяч голов, кормов хватит. А это уже промышленный уровень, потребуется перерабатывающий завод на месте строить или возить продукцию в окрестные города и даже в Москву самим. Но сам понимаешь, какие тут капитальные затраты, средства взять негде. Только если начать с малого, и разворачиваться потихоньку. А Фрося просто боится всего нового, я ей показывал чёткий план, за два года с кредитом рассчитаемся гарантированно, а если что подкинем с 'нашей стороны' и того быстрее. Единственное что, нужно девок прямо в этом году в город учиться отправлять, нужны квалифицированные ветеринары, иначе затея с промышленным уровнем производства накроется медным тазом.
– Говоришь как диктор по радио, а кто вместо девок за коровами сейчас ходить будет? — председательша не собиралась сдаваться.
– Лучше перебиться сейчас картошкой и овощами, их потребкооперация берёт охотнее масла и сметаны, а молоко не берёт совсем, возить далеко, через три года всё отыграем, и не спорь, я уже всё просчитал несколько раз.
Баба Фрося, было, открыла рот, чтобы продолжить спор, но я решил остановить это бесполезное дело, вмешавшись в него самым решительным образом.
– Так, хватит препираться, — я вклинился между Иваном и председательшей, — к завтрашнему дню подготовьте мне все предложения и возражения в письменном виде с цифрами. Иначе получается беспредметный разговор. Ну а ты, Евфросиния Игнатьевна, просто послушай предложения Ивана Михайловича ещё раз, может, сама подскажешь ему, глядишь он, что пропустил.
Мне самому уже было понятно, что весь этот спор, безусловно касающейся всего нашего предприятия на ближайшие годы, является скорее выяснением, кто будет лидером в этой весьма колоритной паре. Баба Фрося так просто сдаваться не хочет, ну а Иван Михайлович не зря был в нашей строительной конторе главным инженером, он таких прорабов при мне по струнке строил, до которых председательше ох как далеко. Нашли они друг друга, короче, а мне разбирайся, хотя я тут уже далеко не начальник, как был там, по ту сторону портала. Скорее меня признают лидером по инерции, а может, за какие другие заслуги, не знаю.