Агент влияния
Шрифт:
Да по большому счету – зачем мне это нужно? С какой стати я должен заботиться о судьбе нью-йоркских полицейских? Глупо, точно…
Уже когда я сидел в тени на скамейке возле навеса, дожидаясь, когда телевизионщики переместят свои древнюю, как мумия фараона камеру, ко мне подсел тот самый инструктор, который выражал сомнение в моих словах. Я не напрягся, нет, но внутри тихонько заныло – вот сейчас снова примется разглагольствовать на тему того, что мои сентенции суть глупость несусветная, и чтобы я, русская свинья, не лез не в свое дело. Испортит мне настроение, вылив на голову ушаты помоев. А оно мне надо?
Но я остался сидеть, не сделав и попытки убраться куда подальше. Еще не хватало бегать от разных
– Джон. Джон Маккормик! – мужик протянул мне руку для пожатия, и я пожал.
Мы посидели минуту молча. Я не собирался облегчать задачу своему собеседнику. Хочет что-то сказать – пусть говорит, но только я ему не катализатор процесса.
– Ты прав. Ты во всем прав! И учим мы не так, как нужно, и револьверы давно надо убрать. Но эту ржавую машину не столкнуть. Им плевать на нас, на простых копов! И я не знаю, что делать.
– Писать рапорты. Пробивать. Объединить копов, и писать вместе с ними. Привлечь газеты, радио. Телевидение уже есть – так что начало положено. Главное – идти к цели и не останавливаться! И только так.
– Спасибо, Майкл! Ты хороший парень. Нам сказали, что мы увидим какого-то дикого русского зверя, который руками рвет противника. И что мы должны показать, что наши люди гораздо более умелые, чем какой-то русский! Идиоты. Им бы поучиться у тебя! Кстати, а нет желания провести несколько уроков стрельбы? Мы были бы очень благодарны за твои уроки!
Я помолчал, поднял взгляд на парня… хорошего парня. Дельного парня. Ну вот что ему сказать? Что не собираюсь обучать потенциального противника? Что мое умение, мои знания – это выжимка из кровавого опыта нескольких войн, вспыхнувших за пятьдесят будущих лет? Что я не должен передавать эти знания кому-то еще, потому что это будет на самом деле почти что предательством по отношению к своей родине?
Нет, не скажу я ему такого. Но и учить не буду. Прости, парень.
– Джон… – начал я осторожно, подбирая слова, которые должен ему сказать. И тут меня прервали:
– Вот он где! Майкл, пока телевизионщики занимаются перестановкой аппаратуры, пойдем, поговорим. Пару слов. Я так и не успел с тобой поговорить, а стоило!
Я подумал пару секунд и нехотя поднялся со скамейки. Повернулся к Джон Маккормику, протянул руку:
– Держись, Джон! Все у вас получится… если захотите. Мне было приятно с тобой пообщаться!
Ответа слушать не стал – повернулся и пошел следом за седым, заместителем шефа департамента Нью-Йорка, или кем он там у них числится. Да мне и плевать, кем он числится.
Шли мы недолго – прямиком в кабинет директора полицейской академии. Тот сидел у себя в кабинете, а когда увидел моего проводника, тут же встал по струнке. Седой кивнул ему и без всяких там сантиментов приказал:
– Выйди. Нам с Майклом нужно поговорить. Пять минут!
Начальника академии как ветром сдуло. Только дверь за спиной хлопнула. Крут этот самый седой, очень крут!
– Садись! – так же резко и без тени мягкости приказал он – Слушай меня, Майкл! Ты думаешь, медали русским писателям сами по себе валятся на грудь? Молчи! Сейчас я говорю! Я не знаю, кто там за тобой стоит – ФБР, ЦРУ или АНБ, только запомни раз и навсегда: в нашей стране нельзя убивать направо и налево! Последний из гангстеров УБЕГАЛ! И ты выстрелил ему в зад! Знаешь, что это значит? Нет? Ты нарушил закон. И если бы не поддержка неизвестных мне могучих сил – ты бы пошел под суд. И получил срок. Понимаешь? Я не знаю, как обстоит дело у русских – может вы привыкли стрелять направо и налево, и вам за это ничего не будет. Но у нас так нельзя. Тебе дали медаль, чтобы прикрыть твою задницу. И опять же – не просто так, а кто-то сильно для того подсуетился. На мой взгляд, ты болван, который влез куда не надо, а потом подставил наших парней. Из-за тебя они едва не погибли! Да, спасибо тебе, что ты спас их после того, как подставил. Молодец. И банду обезвредил – тоже молодец. Но больше я ничего не хочу слышать о твоих подвигах! Никаких убийств! Никаких разборок с бандитами, и кем либо еще! Тихо живи и не отсвечивай, иначе тебя не прикроют никакие АНБ и ФБР вместе взятые!
Ты вообще-то кто такой, Майкл? Шпион? Ты откуда такой взялся? Учишь нас стрельбе, упрекаешь, что мы плохо готовим наших копов! Ты кто такой, чтобы нам советовать, что нам делать?! Все, что ты сделал – это добавил нам головной боли! Так что заткнись, улыбайся, говори гламурные глупости, как и положено известному писателю-сказочнику, и не трепи языком! Понял? Я спрашиваю – понял?!
– Да пошел ты…! – с любезной улыбкой ответил я – ты мне не будешь указывать, что мне делать, а что не делать! Я не твой подчиненный! А за медаль спасибо – повешу на видное место. В сортир! А теперь я пойду, поучаствую в твоем шоу, где буду славить твоих копов и учить из выживать. Понял? Я спрашиваю – понял?!
Седой сидел с каменной мордой, злой, как три голодных шакала. Наверное давно с ним никто не разговаривал в таком тоне. Мне даже стало его немного жаль.
– Не переживай ты так… не собираюсь я портить вам жизнь. Наоборот – всячески превозношу твоих подчиненных, и искренне хочу, чтобы они выжили на улицах Нью-Йорка. И никакого подкопа под тебя не веду. Я на самом деле считаю, что без копов этот город скатился бы в преисподнюю, и только копы удерживают его от падения в геенну огненную. Так что зря ты на меня наехал – ничего плохого я в виду не имел. Не сказал ни слова про коррупцию, ничего не сказал про Серпико – помнишь Серпико? Ага, помнишь… а я уже и забыл. Я уважаю копов и не хочу причинить им вреда. Кстати, видел, я разговаривал с Джоном Маккормиком? Он просил меня дать ему несколько уроков стрельбы. Я хотел отказать, и уже начал говорить о том, что не буду никого учить, но ты меня прервал. Так вот – если ты захочешь, я все таки дам несколько уроков твоим копам. А они будут обучать новым приемам стрельбы копов академии. И ты прославишься новаторством, и на фоне шумихи по поводу происходящего сегодня шоу – сильно поправишь свой авторитет. И потихоньку забудут о проблеме с Серпико. Подумай над этим.
– Я подумаю – седой посмотрел на меня с интересом, и я увидел, что в глазах его уже нет того странного выражения смеси злобы и досады. Клюнул? Вот не хотел я их учить, но зачем мне наживать такого могучего врага? По большому счету все эти приемы стрельбы скоро будут известны. Не очень скоро, но… известны.
И я пошел на выход, к дверям. Шоу должно продолжаться!
Глава 6
Я посмотрел на небо – солнце уже склонилось к закату, но до ночи еще далеко. И жаль, что далеко. Честно сказать, мне ужасно хотелось, чтобы все это закончилось – шум, толпа людей, сотни глаз, рассматривающих меня как какое-то насекомое в музее энтомологии. Ну как же – известный писатель, да еще и русский, да еще и стреляющий как ковбой из вестерна! А тут и телевидение… мечта любого американца – попасть в телевизор! И все из-за этого парня, похожего на коммандос! То есть – из-за меня.
А я сейчас больше всего хотел забиться куда-нибудь подальше, в тихий темный угол, и сидеть там, тоскуя о своей непутевой родине. Непутевой – потому что идет она по не тому пути, а я не знаю – сумел ли хоть немного направить ее на истинный путь. Путь, который приведет к утрате могущества вот этого самого государства, в котором живут эти самые восторженные зрители, принимающие меня как звезду мирового масштаба. В общем – устал я, как ездовая собака! И мне это все надоело.
Но… раз назвался груздем – полезай в кузов! И я лезу, кряхтя, матерясь, шипя, как кобра, но лезу.