Агнесса и собака на телевидении
Шрифт:
Режиссер же Крашенинников, которого все называли исключительно Толь Толичем, сидел рядом со своим близким другом Виталиком перед импровизированным президиумом, пощипывая негустую бородку. Они оба с видимым энтузиазмом воспринимали каждое слово. Режиссер и звукорежиссер были людьми Синяковой, они были преданы ей и, судя по всему, смерть Котовой их не слишком огорчила – я бы сказала, что они этому радовались, если б это не звучало так цинично. Надо сказать, что у Тамары был нюх на людей даровитых, и ни того, ни другого никак нельзя было отнести к категории злобных неудачников, по терминологии Вали Черниковой. Нет, это были профессионалы, не остановившиеся в своем росте, и наша маленькая студия была для них одним из этапов; мне нравилось работать с ними – они любили свою работу, а не себя в ней. В отличие от многих других, которые считали себя мастерами с большой буквы, а всех остальных – подмастерьями.
Как, например, монтажер Света Гречихина, которая попортила мне в свое время много крови. Она не любила Толь Толича, не любила меня и все время пыталась внести в окончательный вариант передачи что-то свое без согласования с нами. Полная темноволосая
Гречихина вообще держалась особняком и, если до мужчин из съемочной группы она еще кое-как снисходила, то женщин предпочитала не замечать. Кроме, конечно, Тайки, которую не заметить было невозможно, так как она мешала жить абсолютно всем. Она числилась в телекомпании младшим администратором; ее держали только потому, что она приходилась Тамаре племянницей, приехала откуда-то то ли из Оренбурга, то ли из Первоуральска и жила у нее дома. Отъявленная бездельница, она лодырничала как-то зло, так, что от этого страдали другие. Из-за ее "забывчивости" запросто могла сорваться съемка. Порою казалось, что ей по-настоящему доставляет удовольствие делать маленькие гадости, даже если из-за них тетка ругала ее нехорошими словами. Впрочем, слова пролетали у нее мимо ушей, а на большее Тамару не хватало. Однако Котовой Тая побаивалась и старалась не попадаться ей на пути – только Котова могла бы заставить Синякову вышвырнуть ее вон, и та, хоть и играла в придурковатость, это хорошо понимала. У этой противной девицы и не было алиби, но я видела ее между съемками, да и вообще мне было трудно представить ее в роли убийцы – скорее уж она сама пала бы жертвой праведного гнева любого из моих коллег.
Кроме Таисии, в телекомпании работали еще две девушки из провинции: помреж Оксана Верховцева и редактор Лена Горячева, но это был совсем другой уровень. Им обеим было где-то в районе тридцати, обе окончили хоть и провинциальные, но университеты, и обе приехали в Москву в одиночку, полные амбиций и решимости завоевать столицу. Они даже чем-то были похожи, хотя бы внешней канвой своей жизни, но на самом деле были полной противоположностью друг другу.
Оксана, природная блондинка со слегка вьющимися волосами, сидела сейчас в первом ряду, скрестив ноги, едва прикрытые короткой юбочкой, и строила глазки телевизионному начальству. Она была в данный момент в разводе и искала одновременно и объект для развлечения и отвлечения, и чего-то, то есть кого-то, более надежного – мужчину, благодаря которому она смогла бы не ездить каждый день на электричке в Москву из пригорода. Эта прирожденная манипуляторша овладела в совершенстве искусством и легкого флирта, и беспардонной лести, и я не сомневалась в том, что очень скоро у нее появится богатый муж – параллельно с богатой любовной жизнью. Что же касается мужчин вообще, то в них недостатка у нее никогда не было, но наши парни ее побаивались: пообщавшись с нею поближе, легко было понять, что она опасна, что она использует тебя и выбросит, как пустую упаковку. Если Оксана до сих пор не пробилась в эфир, то только потому, что ей не повезло со внешностью: ее лицо с тонкими чертами, которое в жизни казалось точеным и одухотворенным, совершенно терялось на экране; я бы охарактеризовала ее как абсолютно нетелегеничную. Она тоже была бездельницей, но бездельницей скрытой, всегда имитировавшей бурную деятельность; занятия она находила себе самые приятные. Ну, например, исполнять роль бэби… то есть догги-ситтера при моей собаке было не слишком хлопотно – особенно для любительницы животных, каковой она себя считала. Надо отдать ей должное – Оксана умела уговорить кого угодно сделать чего угодно. Например, она часто выручала нас, улещивая тех потенциальных участников ток-шоу, которым предварительно нахамила Тая и которые по этому поводу отказывались прийти на съемку. И еще у нее было одно несомненное достоинство – неистощимый оптимизм, которым она легко заражала окружающих.
Лена же была совсем другой. Искусствовед по образованию, она уже появлялась на экране, но где-то у себя на родине, кажется, в Саратове. В Москве она не просто пробивала себе дорогу в жизни, но еще и училась в аспирантуре. По слухам, она была любовницей богатого человека, во всяком случае, ее не раз подвозили к телецентру на дорогой "БМВ" последней модели. Одета она всегда была хорошо, но строго, в классическом стиле, темные волосы гладко зачесаны назад и собраны в тугой узел на затылке. Лицо у нее тоже было строгое, с почти классическими чертами, и благодаря этой суровости она, почти красавица, не казалась ни привлекательной, ни миловидной – наоборот, ее внешность скорее отталкивала, чем влекла, она как бы создавала вокруг себя ощущение холода. Пробовать ее на роль ведущей никому бы и в голову не пришло – так она всегда была зажата, и если в обычной жизни с общением у нее проблем вроде бы не было, то на экране даже в роли простого репортера она выглядела скованной. Однако редактором она была неплохим, хотя, конечно, во многом уступала Валентине, да и опыта у нее было меньше. Последние полгода она трудилась на два фронта, и на мое шоу и на Женино, и, как это было в обычае Котовой, та все время вычеркивала ее фамилию из титров и разве
Что же касается Оксаны, то она заверяла, что весь перерыв между съемками она провела с моей собакой в гардеробной. Я, знала, что это неправда, но промолчала; когда я выходила из комнаты отдыха примерно без десяти семь, там не было ни той, ни другой. Но я не сказала я об этом ни следователю из МУРа, ни Сергею, решив при случае прижать Оксану к стенке самостоятельно. Конечно, я нарушала инструкции Крутикова-старшего, но не видела я Оксану в роли убийцы, не видела – и все. У нее не было видимых причин конфликтовать с Котовой, но главное, она умела добиваться своего самыми простыми и экономными средствами, зачем ей убивать? Но почему Оксана соврала? Куда она выходила, причем не одна, а с Глашей, которой, надо сказать, она понравилась? Глашиному чутью на людей я всегда доверяла. Но почему моя собака вдруг помчалась в кладовку – может быть, она уже знала эту дорогу? Да, это было непонятно, моя единственная зацепка на данный момент. Что ж, теперь мне хоть было ясно, откуда плясать.
И пока я была занята всеми этими размышлениями, заседание закончилось; кажется, почти все, о чем говорило начальство, прошло мимо меня, я не запомнила ни слова. Однако смысл до меня дошел – нас пока не закрывали, но надо работать, работать и работать, несмотря на все, что нам мешает. Подразумевалось, что мешает нам нераскрытое убийство, из-за которого нас всех постоянно дергали и будут еще дергать. Что ж, будем работать… И, попутно собирать информацию.
IV. Влияние бальзаковского возраста на телевизионный процесс
И мы работали. Синякова договорилась, что она сделает в ближайшее время, буквально за два дня, передачу, посвященную памяти народной любимицы Жени Котовой – сделает ее сама, и сама ее будет вести; потом каждую неделю пойдут повторы программ убитой телеведущей. А затем их место в сетке займут мои ток-шоу – во всяком случае, до тех пор, пока не будет готова совершенно новая программа, концепция которой до того вяло разрабатывалась в "Прикосновении" и которую решили резко форсировать. Пока неизвестно было, кто будет ее вести, но я заметила, что и у Оксаны, и у Лены заблестели глаза – надеяться ведь не запретишь! Да, смерть Котовой, безусловно, была выгодна многим, она раскрепощала и развязывала крылышки. В том числе и мне, конечно.
Телекомпания "Прикосновение" делала разные передачи, но по большей части специализировалась на программах для женщин. Когда я, сама того не подозревая, успешно выступила в роли ведущей, Синякова предложила мне вести ток-шоу, предназначенные исключительно для женской аудитории. Она мечтала создать программу, которая смогла бы конкурировать с "Я сама" Юлии Меньшовой. Однако автором проекта, который мы громко и многообещающе назвали "Когда женщина счастлива", фактически была я одна. Я не ставила перед собой никаких так называемых "социально значимых задач" – для кого они, скажите мне, значимы? – меня гораздо больше интересовала частная жизнь во всех ее проявлениях. Но при этом мне всегда была противна желтая пресса и скандальная хроника, телепередачи, в которых большие и малые кумиры публики якобы раскрывают перед пускающей слюни аудиторией душу, рассказывают самое сокровенное, а на самом деле стирают на глазах у всех свое грязное белье и делятся постельными тайнами. Конечно, такие программы набирают порою сумасшедший рейтинг, но я всегда считала, что массовая культура должна быть хоть мало-мальски культурной. Хотя жизнь упорно и методично делала из меня циника, в глубине души я все равно оставалась идеалисткой. И если я не собиралась нести в народ доброе и вечное, то сеять грязное и пошлое мне тоже не хотелось. А потому я решила, что героинями моего шоу будут женщины, реализовавшие себя в этой жизни, женщины, которые могут о себе сказать, что счастливы. И вовсе не обязательно это будут звезды и звездочки – я хотела помочь раскрыться на экране самым обычным женщинам, тем, кто на первый взгляд ничем не выделяется из общей массы.
Правда, когда я принесла в "Прикосновение" список первых моих героинь, это вызвало небольшой шок.
– И это ты называешь обычными людьми? – возмущалась Тамара.
– И кого же ты называешь необычными? – смеялась Оксана.
Действительно, первой моей собеседницей была мать пятерых детей со внешностью фотомодели, которая вполне могла бы участвовать в конкурсе красоты вместе со своей старшей дочерью. Мара была не новичок на телевидении и не стеснялась камеры; она удобно раскинулась в кресле, покачивая стройными ногами в туфлях на высоченных каблуках. Юбка, обтягивавшая абсолютно плоский живот, была до пупка, но это не шокировало – шокировало совершенно другое: на подиуме сидела не производительница, не кормилица с необъятными грудями в старомодном платье – нет, Мара сияла сексуальным блеском и олицетворяла собою недостижимую мечту чуть ли не любого среднего мужчины; в гриме и со свежеуложенными волосами она выглядела как голливудская кинозвезда – но вела разговор как образованная и неглупая женщина, хорошо поставленным голосом с великолепной дикцией. И при этом муж любил ее, детей они рожали потому, что они их обожали и им этого хотелось, и еще потому, что детки у них получались здоровые, очаровательные и талантливые. Особых финансовых проблем у них, судя по всему, не было – супруг, офицер в отставке, дюжий мужчина ростом под два метра, успешно занимался бизнесом. Когда мы снимали эту программу, мне иногда даже казалось, что я погружаюсь в какую-то иную реальность – такого в жизни не бывает, только в волшебной сказке!