Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

Колентьев Алексей Сергеевич

— Коса — Лешему, три ноля-шесть! Зелёный.

Девушке вторил хрипловатый шёпот Мишки, приятель работал с ней в паре, чему сначала вроде бы не обрадовался. Однако после некоторой пикировки и пары проигранных девушке состязаний Михась признал, что не он один знает, с какого края стреляет винтовка. В конце концов они спелись и на дело вышли в паре.

— Рысь — Лешему, дубль. Зелёный.

От дороги послышался визг тормозов, моторы вразнобой взревели и затихли. Потом ветер донёс громкие, но неразборчивые голоса людей. Я стал подниматься, давая знак Варенухе идти следом. Бывший водила смотрелся браво в американских шмотках, однако в его случае нам пришлось повозиться, пока Сергей не научил Варенуху обращаться с американским пулемётом, в просторечии именуемым «пила». Семёныч держал импортный «ствол» словно игрушку — в его руках довольно массивный пулемёт выглядел как короткий автомат в моих. Ещё он нацепил форменное кепи козырьком назад, а глаза его теперь прятались за стёклами тёмных солнцезащитных очков-«капель». Сей аксессуар он стащил уже давно, прятал трофей где-то в вещах и вот теперь решил дополнить им образ западного человека,

каким он видится обычному российскому дальнобойщику. Я не возражал, тем паче что очки Семёныч снял с врага, подобного которому сейчас придётся изображать. Вообще, с подготовкой захвата возникло много мелких проблем: например, бесшумных пистолетов было только два на весь отряд. Да и то Варенуха сберёг свой ПБ случайно, по куркульской привычке положив его вместе с каким-то личным хламом в рюкзак. Бывший водила научился им пользоваться вполне прилично, однако с пулемётом у него выходило лучше. Остальные работали с бесшумным пистолетом значительно ловчее, Семёныч же боялся безоружного боя, сказывались последствия того давнего случая с пленным поляком. ПБ — очень специфическое оружие. Из-за «тихаря» его боеприпасы имеют невысокую пробивную силу, часто палить тоже не выйдет из-за нередкого «утыкания» пуль в мембрану «тихаря». Поэтому целиться и стрелять нужно очень точно. Однако тут возникает другая проблема — дефицит опытных, обстрелянных бойцов, а Семёнычу я верю. Пришлось переделать план таким образом, чтобы близкий захват работали Алекс и Сергей, а Варенуха шёл со мной к тем, кто будет сидеть в закрытых машинах. Вот теперь он шел сзади, и я надеялся, что в нужное время всё получится как надо. Мы ещё некоторое время шли вдоль дороги и снова остановились, лишь когда с вставшим конвоем нас разделяло метров двадцать. Грузовики стояли с урчащими на холостом ходу двигателями, никто из водителей двух крайних машин на дорогу не вышел. Впереди у джипа суетились трое: долговязый грузный мужик с бритой наголо шишковатой башкой, на вид лет сорока, и двое похожих, словно братья, чернявых парней чуть помладше. Долговязый тыкал указательным пальцем в капот джипа, куда один из двух «братьев» то и дело нырял на короткое время. Я махнул Варенухе рукой, указывая на кузов крайнего грузовика, сам же, не оглядываясь, двинулся к кузову второй машины. По опыту первого угона импортного грузовика я знал, что водители часто открывают в кабине бронештору, заменяющую стекло заднего обзора, когда кузов забран тентом. Так и видимость защиты сохраняется, и вентиляция какая-никакая. Встроенный кондиционер там совсем слабый, это я тоже знал из первых рук. Рывком забравшись в пустой кузов, я осмотрелся: шторка действительно приоткрыта, оттуда тянуло сигаретным дымком, слышался негромкий разговор. В полуприсяде я пробрался вперёд и заглянул в кабину через открытую на две трети заслонку. Водитель только что нагнулся, чтобы прикурить новую сигарету. Чернокожий пассажир громко рассказывал какую-то похабную, судя по выражению лица, историю. Я вынул пистолет и правой рукой дал сигнал тоном рации к началу захвата. Первая пуля досталась в основание черепа водителю, который как раз в этот момент уронил зажигалку и наклонился за ней под рулевую колонку. Мёртвое уже тело пронзила судорога, негр, сидевший рядом, тоже наклонился влево, чтобы помочь приятелю. Я выстрелил ещё раз и попал наёмнику под ухо, пуля вошла в череп под углом, но так и осталась внутри. Человек беззвучно повалился на водителя и замер. Снаружи было тихо, пока вдруг не треснул повторенный лесным эхом одиночный автоматный выстрел. Сразу после этого ожила рация, послышался срывающийся Мишкин голос:

— Леший, ситуация «три». Сектор чист.

Это означало, что у нас уже есть потери. Вернув пистоль в кобуру, я выбрался из грузовика и пошёл к головной машине. Там всё выглядело, как и планировалось: долговязый, бывший тем самым подельником Матинелли, сидел на земле, прислонившись к боку машины и зажимая дыру в простреленном плече, а двое чернявых «братьев» валялись слева на дороге у всё ещё открытого капота джипа. Алекс и Сергей чётко отработали, судя по положению трупов, им удалось убрать обоих трофейщиков одновременно. Алекс уработал своего ножом, Сергей же просто свернул иностранцу шею приёмом, которому я обучил всех, кто прошёл отбор в группу. Навстречу мне вышел Михась, держа своё любимое ружьишко стволом вниз, капюшон лохматой накидки он откинул, взгляд был пустым.

— Ан… Ропша… Семёныча наглухо завалили. Там он, у второй машины…

Новость не сразу дошла до сознания, на короткий миг стало темно в глазах. Внешне спокойным голосом я приказал:

— Стереги иностранца, да кинь ему какую-нибудь ветошь, а то кровью истечёт, как свинья. Я пойду посмотрю.

Перейдя на другую сторону дороги, я увидел, как Сергей с Алексом, оттащив массивную тушу бывшего водилы, снимают с безвольного тела «броник», распарывают куртку. Но даже издали было видно, что Варенуха мёртв: кожа бледная, а от пассажирской дверцы грузовика тянется густой кровавый след. Я подошёл ближе, присел возле покойника и, отведя руку Сергея, бросил сквозь зубы:

— Не надо ничего, холодный он. Как всё вышло?

Пулемётчик встал и, поведя массивными плечами, как бы сбрасывая напряжение, стал обстоятельно излагать:

— После сигнала всё ровно шло. Мы с Саней нахватили тех двоих, у джипа, никто даже пикнуть не успел. Бритый увалень нам даже помог — выбил пистоль у Саниного «крестника», когда тот ногами засучил. Потом Ирка шмальнула лысому в плечо, тот сел… Я уже хотел приборку делать, а тут выстрел от машины. Саня первым подскочил, но поздно. Амер недостреленный был, на последнем вздохе выстрелить успел…

Я кивнул: рана говорила о том, что пуля прошла над верхним срезом «броника», крутанулась, отскочив от ребра, и порвала артерию. Смерть наступила почти мгновенно. Лицо его, с заострившимися чертами, было искажено предсмертной судорогой. Он словно хотел вздохнуть ещё раз, но кусок горячей

стали помешал. Было понятно, как это произошло: Варенуха открыл дверь, наклонился, чтобы выволочь труп из кабины, а тот выстрелил в первого, кого увидел. Невезуха. Я встал, затем нащупал за клапаном левого нагрудного кармана окровавленной куртки Семёныча красную звёздочку, какие мы носили с того памятного налёта на аутпост, и, бережно отцепив её, спрятал к себе в самошитый кожаный мешочек, который с недавних пор носил на шее. К двум простым звёздам цвета хаки теперь прибавилась одна, красная. Двое часовых там, у южной тропы, теперь вот почти ставший родным старик, потерявший всё. Бойцы, между тем, уже выволокли трупы амеров из кабины грузовика, Алекс стоял возле меня с куском камуфлированного брезента, видимо, найденным при обыске. Вместе мы завернули тело Варенухи, туго спеленали его, перемотав верёвкой.

— Возьмём Семеныча с собой, похороним по пути на авиабазу, там есть место хорошее, ему бы понравилось. Расклад такой: сейчас быстро разбираемся со жмурами, потом всё по плану. Погнали, аллюр три креста.

Тоном дав сигнал к общему сбору, я взялся помогать парням. Вскоре все шесть тел были прикопаны в полусотне метров от дороги, где мы загодя отрыли широкую траншею. Затем все разместились по машинам, и колонна двинулась вперёд. Мы с подельником Матинелли ехали в джипе. Я немного неуверенно вёл импортную машину, однако не скажу, чтобы было стрёмно — машина хорошо шла по колее, даже почти не трясло. Итальянец матерился сквозь зубы, прижимая к ране набухший кровью перевязочный индпакет. Но глаза лысого наёмника всё же выдавали его радость. По уговору с ним мне пришлось отстегнуть долговязому венгру из нашей разбойничьей кассы полтора «куска» иностранных денег в качестве задатка. Рана, к слову, получилась страшной только на вид — Ирина постаралась на славу, и пуля прошла навылет, не задев кость и крупные артерии. Чаба, как представился наёмник, довольно сносно говорил по-русски. Однако без необходимости я даже не смотрел в его сторону, и всё оставшееся до аутпоста трофейщиков время мы ехали молча. Только раз я приказал венгру включить автомобильную радиостанцию на сканирование армейских частот, чтобы попробовать разобраться в текущей обстановке. Веня серьёзно поработал над дешифровкой кодовых таблиц захватчиков, поэтому я был более-менее в курсе всех местных дел, когда наша колонна подъехала к шлагбауму перед противоминным лабиринтом у ворот аутпоста. Все, что мы слышали, было обычной перекличкой редких в это время суток транспортных конвоев, да перебранкой командиров и дежурных операторов сети блокпостов в районе кемеровской транспортной развязки дальше и восточнее. Я посигналил, Чаба крикнул что-то на своём языке в темноту, и в тот же миг впереди вспыхнул мощный прожекторный фонарь. Хриплый голос проорал в ответ по-английски с незнакомым мне акцентом:

— Чаба, это ты, ублюдочный чешский засранец?! Какого хрена вы не остались в «Джинджер Браво»? Вот лейтенант Гиббс не знает, как вы подставляетесь…

Вскоре к нам вышел средней комплекции наёмник, основательно упакованный во всё, что надо и не надо: шлем в чехле и с блямбой ноктовизора, поднятого сейчас на лоб, бронежилет с пристёгнутым «фартуком» паховой пластины. Он казался вспухшим от плотно напиханных в нагрудные подсумки автоматных магазинов. На левом бедре — внушительных размеров револьвер в открытой кобуре, а на грудь с правого плеча свешивался нож в причудливом металлическом чехле. В руках часовой держал автомат оснащённый подствольным гранатомётом и кучей прицельных приспособ. Кроме того, мужик напялил на себя защитные наколенники и налокотники, отчего смотрелся даже забавно. Странный наёмник включил небольшой, но мощный фонарь, и направил его сначала на нас, а потом узкий луч пробежался по колонне. Круглое лицо часового со стиснутым туго затянутым ремнём шлема небритым двойным подбородком нахмурилось. Маленькие светлые глазки сощурились, почти скрывшись под набрякшими веками. Он уже что-то собирался сказать глядя прямо на меня, однако Чаба зло оборвал бдительного стража ворот, жутко коверкая английские слова:

— Поднимай эту чёртову палку вверх, Харрис. Меня подстрелили, и если ты не перестанешь выдрючиваться, то я сейчас выйду из тачки и натяну твои поросячьи зенки на твою же толстую жопу! И я венгр, а не чех, тупой ты засранец!..

Часовой попятился и даже в сумерках я увидел, насколько бледным стала его физиономия. Ворча что-то неразборчивое, погасил фонарь и отступил из конуса света. Полосатая палка шлагбаума поползла вверх, чуть дальше впереди вспыхнул жёлтый свет, осветивший отъезжающую влево створку ворот. Я тронул тангенту рации, дав сигнал приготовиться. Следуя указаниям Чабы, я завёл джип на просторную площадку, закрытую сверху масксетью. Следуя разметке, нанесённой жёлтыми белилами прямо на лишённую травы землю, мы припарковались. Остальные три грузовика заехали на площадку и встали чуть левее, метрах в трёх. Я проверил, как пистоль выходит из кобуры, повернулся к наёмнику и спросил по-английски:

— Кроме этого хомяка, сколько ещё народу в периметре?

Чаба ответил на том же языке, но уже тщательнее выговаривая слова, чем пять минут назад:

— Только двое. Один у трофейного склада, в карауле, а второй, скорее всего, смотрит видео в казарме.

— Ну, тогда пошли, проверим амбар, веди.

Включив рацию на запасную частоту, я вызвал вторую группу. Чтобы не вызвать подозрения у часовых, мы разделились, и ещё семеро бойцов, которых вёл Николай сейчас должны были подходить к аутпосту с юго-востока.

— Леший — Новику, ноль-два. Красный. На приёме.

Пришлось вызывать ещё раза три, пока недавно повышенный новичок не отозвался как положено. Голос его звучал тихо, но связь была устойчивой:

— Новик — Лешему, ноль-один. Зелёный.

Я дал тоновый сигнал о начале зачистки. Мы с наёмником отошли от стоянки и направились к складу по дорожке, выложенной дощатыми, плотно пригнанными панелями, как позади послышался знакомый голос:

— Эй, Чаба!.. Погоди, вроде я не знаю этих парней! Они все из «Джинджер»?..