Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

Колентьев Алексей Сергеевич

— Я тебя прощаю, Ропша. Нужно сказать, что извиняться ты умеешь неплохо. Не пойми превратно, просто в последний раз бледное подобие такого… извинения было полгода назад.

Голос Леры звучал удивительно спокойно, в нём слышались весёлые нотки, но чувствовалась и печаль. Хотелось сказать ей что-нибудь ласковое и хорошее. Придвинувшись вплотную, я обнял девушку за плечи и сбивчиво начал:

— Лера, я…

— Тсс! Не нужно ничего говорить. Ты сейчас сморозишь глупость, я чувствую это. Пусть всё останется, как есть. Слова не нужны.

Поцеловав девушку в затылок, я вдохнул поглубже, чтобы запомнить, её запах: пот, живое тепло и горький аромат полыни и мяты. Мы одевались в молчании,

потом Лера поцеловала меня в уголок рта, и я пошёл к выходу. На пороге я оглянулся и всё же сказал:

— Я вернусь, обещаю.

Лера покачала головой, в уголках её глаз блеснули слёзы, и сердце у меня тоскливо сжалось. Она присела у стола, где остался лежать план проклятой амеровской базы, и тихо ответила:

— Но я могу не дождаться, хотя очень этого хочу. Хочу больше всего на свете. Иди, мне нужно побыть одной.

— Выход через три часа, приходи провожать. Пусть это будет на удачу, хорошо?

— Приду…

И она действительно пришла, но простились мы сдержанно, хотя воздух между нами, казалось, дрожал от невысказанных слов. Не знаю, почему мне говорить о чувствах всегда так сложно. Наверное, это от того, что и Лера, и я — люди практического склада, нам проще показать что-то действием, нежели говорить о чём-то…

— Босс, до КПП уже недалеко, подъезжаем.

Из оцепенения меня вывел голос венгра. Чаба лихо крутил баранку, похоже, раненое плечо его особо не беспокоило. Кивнув наёмнику в знак того, что понял, я отжал тангенту рации, дав два долгих тона, это был сигнал общей готовности. Дорога извернулась в крутом левом повороте, и вот в рассеянном свете наступившего дня впереди показалась защитная стена и ворота въезда на авиабазу. Через пару минут наша колонна пристроилась в хвост бронемашине, сопровождавшей бензовоз, шедший со стороны железнодорожной станции. Очередь двигалась рывками, со шлагбаумом за противоминным лабиринтом наш джип поравнялся только через сорок минут. Тут всё было серьёзно: пулемёт слева на вышке держал под прицелом дорогу позади нас. Справа и слева дорогу подпирали два ДОТа, собранные их толстых железобетонных блоков. Я разглядел и смог с уверенностью опознать тяжёлые «браунинги» на станках. Чаба передал мне планшет с сопроводительными документами на груз и украдкой кивнул на спешащего к нам солдата. Это был молодой чернокожий морпех с нашивками капрала. Негр всё время поправлял что-то под «разгрузкой», подсумки на ней топорщились от туго вбитых автоматных магазинов. Сам автомат стволом вниз болтался на низко спущенном к бедру ремне. Это был полноразмерный SCAR с «подствольником», прицел был заботливо закрыт чехлом. Лицо парня, как и весь он, было мокрым от дождя. Козырнув, он представился:

— Доброе утро, сэр! Капрал Уэбб! Попрошу пропуск и документы на груз и сопровождающих.

Я, стараясь сохранять нейтральное выражение лица, кивнул в ответ и протянул негру планшет:

— Доброе, капрал, оно будет, когда я свалю отсюда домой! Милош Барта, старший специалист службы сопровождения команды «Браво Шесть». Везём трофеи для отправки в Африку.

Морпех понимающе осклабился, не забыв поглядеть в документы. Исподволь я осматривал огороженное пространство, тянущееся от шлагбаума ко второй линии заграждений. Пробить их бампером джипа не получится — сетчатый забор снизу обложен высокими бетонными блоками. Только БТР возьмёт, даже тяжёлый грузовик забуксует, и его расстреляют с вышек и наземных стрелковых точек. С внутренней стороны может получиться, но не факт, не факт…

— Всё в порядке, мистер Барта. Было подтверждение от вашего командира из «Джинджер».

Капрал вернул мне планшет и махнул рукой в сторону дороги, вдоль которой шла красная полоса. Но этот путь вёл в сторону автостоянки,

наша цель находилась в трёх сотнях метров на юго-восток, то есть совершенно в противоположной стороне.

— Капрал, у меня чёткий приказ, и в нём сказано, что груз нужно доставить немедленно.

Негр пожал плечами и ответил равнодушно, видимо, считая наемника, да еще и явного славянина, человеком низшего сорта.

— Сожалею, сэр, у нас свои приказы. На базе введены повышенные меры безопасности. Склады вооружений примыкают к грузовому терминалу, а обе взлётные полосы закрыты до 14.00. Это распоряжение Майора Рэмзи — коменданта базы. Подождёте в «отстойнике», как все остальные, потом встанете под разгрузку. Всех перевозчиков предупредили что до окончания работ с грузами первоочередной важности все остальные будут задержаны.

Изобразить раздражение по поводу долгой проволочки мне удалось без особых усилий. Снова сев в машину я вопросительно глянул на венгра:

— Судя по всему, деньги прибудут, но нам нет хода на поле. Черножопый приказал нам рулить в отстойник у ограды. Оттуда в зелёную зону не попасть. Где обещанная твоим итальянским другом красная ковровая дорожка к деньгам?

Наёмник только пожал плечами и сразу же поморщился от боли: болеутоляющее заканчивало действовать. Однако ответил он совершенно спокойно:

— Всё нормально, босс. Пьетро — скользкий тип, он что-то придумал, нужно подождать.

Тут я вынужден был с Чабой согласиться. Матинелли действительно не из тех, кто потащит десяток головорезов на американскую военную базу просто для того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

— Ладно, рули в отстойник, а то наш шоколадный друг что-то нервничает.

Наша небольшая колонна проследовало вдоль красной полосы на стоянку, устроенную прямо под стеной второго кольца безопасности. Это была площадка, где стояло ещё с десяток машин с разными сигнатурами и эмблемами на бортах. Большей частью это были контракторы вроде нас, спешившие попасть к грузовому терминалу, чтобы сбросить свою ношу и отправиться в жилые кварталы базы. Там, как сообщил Матинелли, есть несколько баров и супермаркет. Оставив Чабу присматривать за машиной, я вышел и без спешки обошёл своих бойцов в грузовиках, недоумевающих по поводу задержки. Высвистав Михася из кузова второй машины, я тихо сообщил:

— Затык пока выходит с геройским поступком, брат. Амеры перекрыли зону вокруг аэродрома, будем ждать нашего засланца.

Лицо приятеля, отмытое от камуфляжной краски, помрачнело, он, увидев, что я спокоен, просто спросил:

— Как действуем?

— Тихо переговори со всеми. Подгруппам — отдыхать. Можно попить воды, но не жрать ничего. Сидите, отвечайте всем только по-английски. Кто как умеет, акцент не важен. Рации не включать — если засекут переговоры вне выделенной частоты, сразу накроют. Если что, отправлю Алекса, он передаст что надо. Всё, действуй.

Вернувшись к джипу, я забрался внутрь и, сделав вид, что дремлю, надвинул кепи на глаза. С сожалением сделал вывод, что в случае чего из отстойника к КПП пробиться будет сложно — всю стоянку держали под прицелом две наземные пулемётные ячейки, а также с вышки у ворот в нашу сторону развернут телеуправляемый «станкач». Потянулись долгие минуты ожидания. От дрёмы пробудил тоновый сигнал автомобильной рации. Чаба, добивавший вторую пачку сигарет, аккуратно положил окурок в самодельную пепельницу, сделанную из среза снарядной гильзы, и ответил на вызов. Работала громкая связь, поэтому всё было хорошо слышно. Нас вызвал координатор зоны ответственности «Браво», в которую входил разгромленный нами «опорник» трофейщиков под номером шесть. Говорил он с британским акцентом, фразы постоянно перебивались помехами.