Ах, уехал мой любимый
Шрифт:
Поднялась к своей квартире и замерла у ее двери. Прислушалась. Тишина. Тревога ударила по ребрам изнутри. Быстро открыла дверь и ввалилась в квартиру, бросив у порога пакеты.
– Ваня! – крикнула, скидывая кроссовки. – Ты где?
– Мама, мы здесь! – донесся бодрый голос сына из его комнаты.
С облегчением выдохнула и расслабила напряженные плечи. Стянула рюкзак и приставила его к комоду в прихожей. С любопытством приоткрыла дверь Ваниной комнаты и просунула голову в проем.
– Чего поделываете? –
Ваня и Матвей лежали на полу на животах. Подбородки обоих подпирали мягкие игрушки, а перед их лицами был открытый ноутбук с каким-то фильмом, судя по звукам, про гонки. По крайней мере скрип шин и драйвовая музыка намекали на нечто подобное.
– У нас перекур, - ответил за двоих сын.
Такого слова в нашем лексиконе еще не было. Вопросительно зыркнула на Матвея, но в ответ получила лишь немое «ага».
– А ноутбук вы где взяли? – спросила, увидев, что гаджет не мой.
– К Матвею в гости сходили, - произнес Ваня буднично. – Представляешь, он живет прямо над нами!
– Представляю, - кивнула согласно и поймала легкую улыбку соседа, который не спешил вклиниваться в наш с сыном диалог. – Я там пакетов много принесла. Поможешь разобрать, Вань?
– А в пакетах есть конфеты? – спросил он хитро сощурившись.
– А ты помоги маме их разобрать и узнаешь, что там еще и печенье есть, - подыграла ему, скопировав мимику.
– Пойдём, Матвей, поможем маме, - бодро поторопил сын и как пружинка встал с пола.
– Иду, - вздохнул Козырский и ленивым сытом тигром сначала потянулся на полу, снова парализую игрой мышц под смуглой кожей, а затем неторопливо поднялся на ноги и прочесал пятерней вечно стоящие ёжиком волосы. – А для меня ты что-нибудь купила? – игриво промурлыкал он, намеренно застряв со мной в дверном проеме.
– Не поверишь, - выдохнула, надеюсь, с таинственным придыханием. – Купила.
Протиснулась мимо, случайно задев рукой пуговицу на джинсах, и побежала к рюкзаку, выудив из него небольшую коробочку. Заглянула в кухню, где Ваня шуршал пакетами и уже раскидывал по вазочкам печенье и конфеты, и снова повернулась к Козырскому, чтобы достать из коробочки то, отчего Аленка взвизгнула у кассы, поняв зачем я это купила.
– Серьёзно? – рассмеялся Матвей.
– Ну, да. Мне кажется, они тебе необходимы. Ну, знаешь, чтобы не возникло конфуза. Или плохие парни нынче должны выглядеть как американские заключенные, готовые к соитию? – повела вопросительно бровью.
– Эй! – возмутился мужчина. – Ты так не говори. А то ж мне гуглить сейчас придется, что ты имела в виду. Но, судя по выражению твоего лица, мне лучше об этом не знать. Ладно, - вздохнул он и повернулся ко мне спиной. – Лепи.
– А сам? Никак?
– Ты придумала купить эту штуку, ты ее и надевай, - ответил, не оборачиваясь.
Инициатива имеет инициатора.
Могла бы
Внутренне теряя сознания и сгорая от стыда от неловких прикосновений, подтянула Матвею джинсы. Расправила подтяжки и закрепила единичный ремешок над задней шлевкой его джинсов. Два оставшихся конца подтяжек закинула на его плечи и в несколько шагов оказалась лицом к лицу с Козырским. Шумно глотнула и постаралась избежать зрительного контакта, пристегивая подтяжки рядом с передними шлевками.
– Не нравится красный цвет? – спросил он насмешливо, обдувая теплым дыханием лоб, пока я регулировала длину подтяжек. – А я так старался.
– Напрасно, - напустила на себя невозмутимый видок. – А еще это пошло и неприлично. О том, какое на тебе белье, должен знать только ты и максимально близкий человек.
– Ну, значит, всё правильно, - лениво повел широкими плечами. – Мы двое об этом и знаем.
– Ну, да, - хохотнула я. – А еще Ваня, Аленка и благодаря ей - полгорода.
– Согласен, перестарался, - скуксился он, веселясь. – Думаешь, так лучше?
– показательно оттянул одну из лямок, почти сняв ее с плеча. – Поиграем в сантехника и хозяйку квартиры?
– Иди ты, - шлепнула его по руке и вернула лямку на место.
Отрегулировала подтяжки так, чтобы ни одна из лямок не слетела с плеч, а джинсы не сползли вниз.
– Надеюсь, с таким натяжением мои джинсы к концу дня не разрежут меня пополам, начиная от задницы?
– продолжал веселится Матвей над моим ноухау.
– Зависит от того, как интенсивно ты ей будешь крутить.
– Суровая женщина, - проговорил он почти восхищенно, и между нами намертво установился зрительный контакт.
Я почти прижата к стене в прихожей, Матвей нависает надо мной большой и сильной горой, от которой веет невероятным теплом. А еще… я до сих пор держу его за подтяжки, словно боясь отпустить. Словно готова вот-вот притянуть его к себе и ещё раз попробовать на вкус губы, изломленные в легкой улыбке.
Как тогда, двенадцать лет назад. Правда, вместо подтяжек на нем была джинсовая куртка, за которую я и цеплялась, когда подкосились колени от первого в жизни поцелуя.
Но протяжный звонок в дверь прервал маленькую магию, искрящую между нами.
Скинула с себя сладкий морок и отпустила подтяжки.
– Я открою, - произнесла чуть сипло и, расправив плечи, приоткрыла дверь.
– Привет, - от улыбки стоящего за порогом мужчины бабочки, порхающие в животе в подгузниках, дружно вскрикнули: «Опять ты?!».
– Привет, Лёш, - откашлялась я и открыла дверь шире.
– О, папа пришёл! – счастливый возглас сына за спиной, вынудил отойти чуть в сторону, чтобы он мог обнять отца.
– Смотрю, я помешал? – спросил Лёша несколько надменно, бросив недовольный взгляд за спину, где стоял Матвей.