Академия Беаты. Проклятие любви
Шрифт:
– Ты так скучаешь по своему боевому братству?
Та потрепала подругу за волосы и с усмешкой ответила, пряча печаль в голосе:
– Нет, конечно, эти засранцы кого хочешь доведут до ручки. Просто мы, темные, такой народ – если есть возможность побыстрее получить нужный результат, мы это сделаем.
Она взяла за плечи Беату и поставила перед собой:
– Не переживай, подруга! Хочешь, я твое имя выведу у себя под лопаткой?
– Лучше под мышкой, чтобы никто не увидел, – отшутилась она.
Ей хотелось плакать. Она великолепно помнила, в каком состоянии
– Договорились! – обрадовалась Инесс, и размашисто начертила рукой в воздухе «Инесс и Беата навсегда»!
– Достаточно просто лендарийской вязью, – пробормотала Беата, краснея.
– Хорошо, – не удивилась Инесс, – лендарийской так лендарийской.
Лендарийская вязь была первым языком магов, использовавшимся еще до начала первой магической войны. Сейчас не нем никто не говорил и мало кто знал. И те самые древние книги, которые смотрели в Особом хранилище подруги, были написаны на нем.
– Хватит о грустном! – решительно заявила Инесс. – Как прошли твои переговоры с деканом? – и она лукаво улыбнулась, показывая, что спрашивает совершенно не о разговорах.
– Никак. Я его уже бояться стала, – вздохнула Беата, – и страх какой-то жуткий – липкий, вязкий, возникающий сам собой.
– Это плохо.
– Зато догадайся, кто караулил меня около фонтана, под окнами Мортера? – ядовито спросила Беата у подруги.
Та оживилась:
– Неужели красавчик-аристократ?
– А ты откуда знаешь?
– Девочка моя! Да вся Академия видела, как он нес тебя на руках! Бережно, как хрупкую вазу!
– Это он специально, чтобы меня позлить! – с обидой воскликнула девушка.
Инесс странно посмотрела на нее и ответила через паузу:
– Знаешь, иногда я забываю, что ты совсем маленькая, и думаю – ну ты и дура!
И вскинула руку, видя, что Беата собирается резко возразить:
– И не говори мне ничего. Разбирайся сама со своим Даном, а я посмеюсь, глядя на весь этот спектакль.
– Беата! Беата! Ответь мне, девочка моя, повернись!
Сладкий голос бывшего возлюбленного привычно коснулся ее ушей, но девушка не шелохнулась. Она была настолько измучена этими ночными приходами, что каждый раз засыпала с трудом, боясь закрыть глаза и услышать ставший ненавистным шепот исчезнувшего жениха.
– Беата! Разве ты не рада мне? Поговори со мной! Посмотри на меня!
Привычные объятья, каждый раз поражающие ее зримой телесностью и почти осязаемым контактом с телом любимого. Поцелуи ее волос, шеи, плеч и спины. Сползающая сорочка, обнажившая бедра и ноги. Мэрдж был неутомим. Раз за разом добивался он реакции от Беаты, и стоило той повернуться
Начался второй триместр, и несмотря на уже постоянно болевший живот и хроническую усталость, Беата с головой погрузилась в захватывающий мир магии огня. Все-таки огонь был ее родной природной стихией, которую она чувствовала изнутри как свою вторую сущность, после человеческой. После нескольких вводных длинных лекций, где пришлось на пальцах объяснять разницу между заклинаниями защиты первого и второго порядка, начались практические индивидуальные занятия.
Группа Беаты была небольшой – всего семь человек, что, несомненно, радовало. Но в этой группе был красавчик-аристократ, что огорчало. Трое ее бывших школяров – два мальчика и девочка (Беата так их по привычке называла, хотя «мальчики» были уже выше нее) и четверо магов-огневиков, все со второго курса. Две ведьмочки и двое темных магов. Из всей группы светлым магом была только девочка – Даска Добба. Удивительная милая и добрая волшебница, и поэтому именно с ней предстояло позаниматься как следует.
После первого же занятия выяснилось, что схолары лучше всего работали в тройках. Шел первый месяц зимы, ощутимо похолодало, и заниматься приходилось на, пока еще легком, морозце у дальних стен Академии, на поле, специально выделенном для огневиков.
Каждое занятие забирало много сил и уйму времени – Беата гоняла схоларов, пока не появлялся ощутимый результат. Вся шестерка учеников трудилась изо всех сил, отрабатывая сложные пассы руками и выдумывая все новые и новые виды огневых блоков. И лишь Дан Глас, как подозревала Беата, трудился вполсилы, формально отрабатывая очередную защиту. Пару раз он пытался применить полную магию и едва не сжег обеих ведьмочек, которые дружно завизжали, и враз бросили стрелять по нему глазками, чем неутомимо занимались всю неделю до этого.
Ученик требовал индивидуального подхода, и Беата это прекрасно понимала. Как понимала и то, что этот индивидуальный подход дорого ей обойдется. В конце концов, после очередного группового занятия, она отправила всех схоларов по домам, попросив остаться только Дана.
Несколько минут они стояли, настороженно разглядывая друг друга. Точнее, настороженность была у Беаты. Глас, судя по его довольному лицу, ничего не боялся и был готов ко всему. Однако девушка все же заметила, что выглядел он уже не таким лощеным красавцем, каким запомнился полтора года назад. Мужчина похудел, во взгляде появилась настороженность, а в движениях резкость.
– Что-то вы неважно выглядите – похудели, осунулись. Учеба оказалась труднее ваших обычных обязанностей аристократа?
Беата сама не понимала, почему ей хочется уязвить Гласа, сейчас, когда им нечего делить и доказывать друг другу.
– Вы так обо мне заботитесь, мастер Беатрикс, неужели моя судьба вас волнует?
Дан с волнением смотрел на магистра. Девушка за последний месяц заметно сдала – исчез румянец щек и блеск глаз. Но ее последняя реплика его порадовала. Язвительность Беаты осталась при ней, значит не все потеряно!