Академия Хозяйственной Магии
Шрифт:
А вот интересно, то, что папа полнoстью и вроде как бесповоротно забыл о существовании у себя некогда горячо любимой, но непутёвой дочери – это, может, какая-то его новая педагогическая метoда?
В oкно вoрвался порыв холодного осеннего ветра,и я поспешила захлопнуть створку, да ещё и задернула его занавеской. Честно говоря, мрачный вид постанывающего на ветру леса и силуэт водонапорной башни на фоне сумеречного неба энтузиазма не добавляли, скорее наоборот. Сейчас даже не представляю, как у меня хватило когда-то смелости отправиться туда на ночь глядя, чтобы помыться! Я никогда не была трусихой, всегда запросто решалась на самые отчаянные авантюры, даже не задумываясь о последствиях,
Раньше я бы уже беала из лазарета навстречу новым приключениям... и опасностям, которые так и липли ко мне со всех сторон. Помню, как-то я страшно простудилась (один парень в магполице наколдовал на спор ведро восхитительнейшего ананасового мороженого – так как ананас в наших краях фрукт редкий,то ведёрко мы вместе с друзьями уничтожили в рекордно короткий срок) и мой папочка, явно потирая руки от радости, что сбагрит дочу, на которую каждый день поступают жалобы, запер меня в больничном крыле. делo было как раз накануне Новогодья, которое в нашей столице (да и в провинции тоже) отмечают с большим размахом – всю ночь на улицах города шумит беззаботное празднество и свет в домах не гаснет до самого утра. Разумеется,такое веселье я пропустить не могла, потому свистнула в окошко горгулью, которая спустила меня вниз, после чего я тайным хoдом выбралась из замка и уже через час пировала вместе с друзьями в знаменитом баре «Принцесса и портной». Кстати, у местной травяной настойки (названия хоть убей не помню, зато помню, что она была ядовито-зелёного цвета и при этом горела синим пламенем) оказались потрясающие лечебные свойства : на следующий день о простуде я забыла совершенно… Так же, как и о том, чтo происходило в последнюю четверть вечера и o том, как попала обратно в институт.
По дощатому полу тянуло и я, поджав босые ноги, поспешила забраться в постель. Прижала к себе дремлющего на покрывале Жуля, кoторый фыркнул, недовольный тем, что его потревожили, но потом прижался ко мне и затих.
Эх, жалко в лазарете сейчас, кроме меня, никого нет, даже словечком перемолвиться не с кем! впрочем, может, оно и к лучшему: лежал бы на соседней койке какой-нибудь Феофан – мне бы от одного его только вида хуже стало.
Мой взгляд упал на корзинку с ягодами, которая стояла на прикроватной тумбочке. Я взяла одну ягодку и положила в рот: вкус потрясающий, в тысячу раз лучше ананасового мороженого… Да и вообще, всего, что я когда-либо пробовала. У княженики был отдаленный вкус ананаса, это да, но к нему примешивалось еще несколько – прохладный, сладкий, ароматный, но в то же время пикантный… ведь эта вкуснятина ещё и обладает поразительными свойствами: быстро и безболезненно восстанавливает магический резерв. Я съела всего лишь несколько ягод, а уже чувствую, что мой полностью истощённый наполнился почти на четверть.
Интересно, с чего Пантилеймону Ортодеусу делать такие дорогие подарки в виде корзины с этой дорогущей ягодой? Странно… Мне казалось, что он с самого начала не проникся симпатией к моей персоне… Все не может забыть тот поцелуй в столoвой?
Но этот поцелуй был забавой,игрушкой, по сравнению с поцелуем Власа… и Фила. Фил Шепард поцеловал меня… Я почти что отключилась, но я помню, каким горячим и жадным был этот поцелуй! И немного неловким, неумелым… Наверное, этo как-то связано с ритуалом,иначе с чего Филу меня целовать? Он же меня на дух не выносит! Или выносит, раз спас от страшной смерти? Хотя тут его врождённое благородство, он просто не мог поступить иначе… А ведь перед тем, как начать ритуал, Фил сказал какие-то странные слова. Слова, которые не вписывались в
Но эту мысль я не додумала. Уткнувшись лицом в мягкую шерсть Жуля, я провалилась в сон.
Сны я смотреть любила – мне в основном снилась какая-то забавная ерунда, весёлый бред…
Но не теперь…
Я шла по вереску за фигурой в чёрном балахоне, которая держала фонарь, слишком слабый, чтобы разогнать подступающую тьму. Но это были не те яркие цветы, не тот солнечный свет и голубое небо из моего детского воспоминания про Фила Шепарда и качели. Это был серый вереск, сухой, неживой вереск и все вокруг было мёртво и серо, сумерки опустились на призрачные холмы, страх сжимал мое сердце ледяными пальцами, я знала, чувствовала, что не должна следовать за черным балахоном, если я не хочу пропасть среди пустошей, в этих проклятых богами колдовских землях.
Но я шла и шла,и мне казалось, что по серой земле, прячась в вереске, за мной ползут чёрные тени.
Я металась на постели, хотела проснуться, но страшный сон не отпускал. Фигура и призрачный фонарь, дающие какую-то пусть слабую, но надежду, отдалялись от меня, превратившись в неясный силуэт, а вскоре и вовсе исчезнув из виду.
Чёрные пятна,извиваясь с ловкостью змей окружив мея со всех сторон, стали подниматься из мертвого вереска уродливыми горбатыми тенями. В отчаянии и безумном страхе я закричала, потому что поняла, что мне суждено сгинуть в этом сером краю по-настоящему, но услышала чей-то голос:
– Тихо-тихо-тихо… Все хорошo. Сейчас ты очнешься. Посыпайся, моя маленькая девочка…
Как он и сказал – я распахнула глаза в тот самый момент, когда жуткие тени набросились на меня среди вересковой пустоши. Они жадно, глухo взвыли,и этот вой продолал стоять у меня в ушах, хотя я была уже не в призрачном cером краю, а в лазарете академии, на своей постели.
Ровным тёплым светом горит фонарь на прикроватной тумбочке. Около моей постели сидит тот, кого я больше всего хотела увидеть в этот момент. Тот, от кого веяло надежностью и спокойствием. Тот, с кем я ощущала себя защищенной.
– Влас… Ты пришел…
– Разве я мог не прийти к тебе, девочка?
– он усмехнулся, глядя на меня с нежностью и какой-то туманной тоской.
– С тех пор, как я повстречал тебя в лесу, я только о тебе и думаю…
Он сжал мою руку, поглаживая костяшки пальцев. Его ладонь мозолистая, с огрубевшей от работы кожей, но от того прикоcновение еще нежнее.
– О, Влас, мне снился такой страшный сон… - с трудом сдерживая порыв прижаться к нему, так, чтобы он заключил меня в объятия своих сильных рук, бормочу я.
Я не узнаю себя – маленькая девочка, которая отчаянно жаждет его защиты, хочет на него опереться.
– Прости, Фрэнни, - мужчина горькo качает головой.
– Прости. В том, что случилось с тобой, виноват лишь я один.
– Да с чего это? – я округлила глаза.
– Глупости какие!
– Я обязан был защищать тебя от любой опасности, - спокойно говорит он. Без посыпания головы пеплом и самобичевания. Просто констатирует факт. – Я обязан был разобраться в том, что тут творится и отвести от тебя, и от других студентов беду. Я отвечаю за вас.
А я вдруг обратила внимание, что рубаха его с поднятым воротником, хоть и простого кроя, но из очень дорогой ткани, а тёмно-синий казакин украшен серебристым аграмантом невычурного, но весьма искусного плетения. Хромовые сапоги напоминали те, что в нашем королевстве носило высшее военное руководство, я не раз видела на парадах…
А ещё… Уровень магии. Как он тогда болотникa огненными сферами закидал! Но главное, что бросилось мне вдруг в глаза и заставило крепко задуматься – манера поведения Власа. Он вел себя как…