Академия Хозяйственной Магии
Шрифт:
Как хозяин.
– Влас, а ведь ты не простой конюх, - проговорила я негромко, стараясь казаться спокойной. Я как будто впервые на него смотрела и находила все больше подтверждений вспыхнувшей в моей голове догадке. – Ты… Ты помощник Пантилеймона Ортодеуса?
н засмеялся. Так искренне и просто, как будто я сказала что-то действительно уморительное. И хотя видно было, что Влас смеётся не надо мной, а просто в силу ситуации, которая показалась ему забавной, я почувствовала себя дурой.
– Ну, вообще-то Фрэнни, это Пантилеймон у меня в помощниках ходит, - проговорил Влас с усмешкой. – Мой заместитель, который занимается формальностями и бумажной работой.
Я бросила на него быстрый
Нет!
Нет-нет-нет…
Только не это!
– Ректор?
– вскричала я, не в силах совладать с эмоциями.
– Ты – ректор кадемии Хозяйственной Магии?
– Не подозревал, что ты умеешь так орать… Аж уши заложило… - поморщился Влас, закрыв мнe рот рукой, за которую я вознамерилась его укусить.
Ректор! Семихвостый его раздери, это же ректор! Как мой папа! Простачком прикидывался, а сам! Сам – воплощение того, против чего я всегда бунтовала: строгости, взыскательности свода правил, системы…
О боги, ну вот час от часу не легче! То этот завет Одно Дыхание на Двоих с Филом Шепардом,то теперь выясняется, что я целовалась с ректором! Хотя последнему мой родитель бы, может, даже порадовался в надежде на то, что ректор (акой бы то ни был) хорошо на меня повлияет.
Никогда не забуду, как во время весенних балов папочка велел мне явиться на какой-то утонченный светский раут. Как потом выяснилось, он подыскал мне подходящую партию – молодого чиновника из канцелярии его величества, рядом с которым, по замыслу папы, я тот час бы превратилась в утонченную леди. Парнишка оказался честь по чести – какой-то зализанный болван, после десяти минут беседы с которым я начала потихоньку пухнуть со скуки. Сплетни из жизни канцелярских крыс, пусть и крыс его величества, навевали зевоту, и, к вящему сожалению, паренёк больше ничего поведать не мог. Тoгда я решила развлечь чиновника сама, затеяв разговор о нижнем белье, и даже с удовольствием продемонстрировала ему свои чулки (красные с бантиками), заботливо поинтересовавшись, нравится ли ему. Увы, мой папа, появившись в самый неподходящий момент,испортил всю прелесть нашего с молодым чиновником разговора (правда, в ту сеунду он был больше похож на вареного рака, нежели на чиновника, но не суть).
Кстати, он потом меня буквально заваливал любовными письмами, этот пaрень. Но я не составляла труда даже отвечать на них – я навсегда запомнила, как он краснел и заикался перед моим отцом.
– Так какого же семихвостого вас, господин ректор, раздери, вы разгуливаете в окрестностях своей академии в обличье простолюдина, выполняете самую черную работу, тем самым сбивая с толку юных дев? – ядовито осведомилась я, но в то же время все никак не могла свыкнуться с информацией, которую только что узнала.
– Ректоры, они, вообще-то, сидят в собственных кабинетах. Руководят образовательным процессом. Являются предметом обожания и вожделения всех студенток академии. Имеют кучу любовниц, – вспомнив о своем родном отце, добавила я.
– Никогда не любил сидеть в кабинете, – пожал плечами Влас. – А руководить образовательным процессом можно и из конюшни. Я люблю работу, Фрэнни, люблю тяжкий физический труд. Он уравновешивает мой магический резерв… Впрочем,ты права, девочка… - он тяжко вздохнул и надолго замолчал.
– С некоторых пор, еще до того, как ты приехала, я почувствовал в академии что-то неладное. Это не объяснить словами, это практически невозможно обнаружить магически. И в самом деле, ничего такого я не обнаружил – никаких черных дыр,темных энергетик… И все-таки что-то не так. Я чувствовал это. Не как маг. Как человек. Странная и чужеродная ворожба… Я искал зеркало истины, девочка. Зеркало, которое давным-давно подарила моему предку женщина, которую он
– Ты (семихвостый, моет, мне теперь после подтверждения его ректорского статуса на вы его надо?)… о Пресветлой Деве сейчас говоришь?
– выдохнула я.
– Легенду тебе рассказали, – кивнул Влас. — Но вряд ли рассказали главное – у этого зеркала особое свойство – показывать вещи в их истинном свете. Конечно, вещица с характером. В том, что оно отображает, ещё разобраться надо, но оно важно для меня скорее, как родовой артефакт, память о предках. Возможно, оно уже разбито… не знаю, зеркало бесследно исчезло, когда я был совсем маленьким. Я надеюсь найти его, и с его помощью обнаружить чужеродную ворожбу, которая завелась в этих краях…
Я нахмурилась. Вот оно, оказывается, как все лихо закручено!
– Почему ты не хочешь позвать магов из столицы?
– пожала плечами.
– У них и покруче этого зеркала артефакты имеются! Вот, например, у полицейского мага Сервантуса, я слышала, есть перстень, который…
– Столичные маги… - Влас невесело усмехнулся.
– Понимаешь, Фрэн, я надеялся разобраться во вcем сам. Столица столицей, но нужно быть здешним, чтобы полюбить и по-настоящему понять эти края и попытаться разгадать их тайну… Впрочем, наверное, я был слишком самонадеян. Пострадало ужё несколько студентов… и в том числе ты… Я не имею права больше рискoвать. Я вызвал полицейского мага. С ним приедет проверяющий. Его-то я, кстати, не вызывал... Но ситуация с черным обрядом дошла до Ведомства бразования. Может случиться все, что угодно – сместят меня с должности ректора… Посадят Шепарда в тюрьму… Но я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ил Шепард остался цел и невредим. Ведь если бы не он…
Влас замолчал, как будтo любуясь моим лицом,и вдруг нежно провел пальцами по мoему подбородку. Едва притронулся легким, невесомым прикосновением.
Я тоже молчала, опустив глаза долу. В мыслях было желание съязвить, сказать что-нибудь острое, колкое, ведь он ректор, а я обычная студентка, не из числа лучших… У него губые, но в то же время потрясающе ласковые руки.
Тепло. Спокойствие. Благородство. Простота.
От него веяло каким-то древесным запахом: кедр, немного смягчённый ароматом туберозы… Смотрит мне в глаза, а потом его взгляд опускается к раскрытому больше, чем положено вороту рубахи, в котором виднеется нацарапанный Филом черный символ. Я стягиваю завязки под горлом, но уже поздно.
– Ну, что же ты молчишь, не поднимая глаз? – негромко выдыхает Влас.
– Просто я терпеть не могу ректо… - пытаюсь едко ответить я, но он запрокидывает мою голoву и закрывает мне рот поцелуем.
Его губы теплые, мягкие, мне хочется, чтобы он целовал меня вечность. Сейчас у меня чужое дыхание, дыхание Фила Шепарда… Но я ощущаю его полностью, как свое…
Легко приподняв меня, Влас усаживает меня к себе на колени. Я льну к нему всем телом, мне хочется, чтобы он продолжал, ведь мне так холодно, а у него такие чудесные тёплые руки… Он осторожно собирает мои волосы и перекидывает на другое плечо, скользя губами по изгибу моей шеи в том месте, где кровь течёт по яремной вене.
т его прикосновений по моей кoже бегут мурашки, а соски твердеют и зазывно торчат сквозь рубашку, приковывая его взгляд, от которого замирает сердце и сладко-сладко ноет внизу живота.
Влас притрагивается губами к одному из них прямо сквозь белую ткань и я, ахнув, выгибаюсь назад.
В ту же самую секунду у меня перебивает дыхание, как будто ледяной вихрь, кoлючий, страшно неприятный проходит сквозь меня и громко стукает дверью лазарета. Как будто кто-то секунду назад был здесь и увидел нас. И, скорее всего, так оно и есть.