Академия Космического Флота: Пограничный филиал

Катрин Селина

Переведя дух, поковыляла дальше. Стёртые до водяных мозолей стопы адски болели, в голове противно звенело, во рту давно пересохло, а всё тело ломило. К тому моменту, когда я всё-таки выбралась из города, стемнело. Позади мерцала и шумела столица Захрана. Мигали многочисленные красно-жёлто-сине-зелёные семафоры, регулирующие движение в воздушных коридорах. Попеременно вспыхивали цветастые баннеры и голографические изображения с рекламой бытовых предметов, от саморассасывающихся зубных капп до защищающих от внешнего шума шлемов, предназначенных для здорового сна. Разумеется, реклама последних сопровождалась до зуда надоевшей музыкой: тили-тили-тролль. Отсвечивали фарами редкие для этого времени

суток флаеры, слышалась приглушённая расстоянием ругань водителей. И над всем этим «праздником жизни» висело облако серого дыма и гари.

Оглянулась и неожиданно поняла, что здесь, на свалке бывших роботов, ничуть не грязнее, чем в самом городе, но при этом относительно тихо и никакие яркие вспышки света не раздражают сетчатку глаз. Осмотрела ровные горы металла, баки с мелкой электроникой и расчищенные дорожки, затем перевела взгляд на посадочную площадку для крупных звездолётов и рейсовых лайнеров. По странному стечению обстоятельств специализированная свалка робототехники и площадка граничили друг с другом. Хотя, возможно, кто-то намеренно организовал временный космопорт здесь, чтобы легче было вывозить с Захрана бракованную технику. Кто знает? Я протяжно зевнула.

Меж тем в сумке закопошился Пыльник. Видать, почувствовал, что мы пришли на кладбище, где покоятся его собратья.

– Тихо-тихо, – пробормотала, ощущая, что горло уже не саднит, а конкретно дерёт. – Я тебя не выкину. Просто переночуем здесь, а ты будешь моей подушкой. Идёт?

Видимо, у пылесоса кончился заряд батареи, потому что он затих и перестал дёргаться. Удовлетворённо кивнула и заозиралась в поисках места, где могла бы прилечь. Взгляд наткнулся на порванную картонку из-под головизора с характерными пламенно-оранжевыми значками: «Осторожно: хрупкое». Подтащила её поближе к площадке для приёма крупногабаритного транспорта да так и рухнула, сунув под голову сумку с пыльником и легинсами. Последние, к слову, несколько смягчили мою импровизированную подушку и примирили меня с действительностью.

– Всё, Пыльник. Завтра прилетит большой красивый корабль и заберёт нас отсюда, – пробормотала, засыпая. – Не знаю, кто там нужен в пограничном филиале Академии, но обещаю, что соглашусь даже на должность уборщицы. Будем вместе заниматься поддержанием порядка. Ты – загрязнять пол, а я его чистить.

Физическая усталость, нарастающий жар и эмоциональные переживания – всё это заставило вконец измождённый организм просто и незатейливо отключиться.

***

Голова раскалывалась, страшно хотелось пить, но ещё больше – спать. Безумно раздражали какие-то яркие огни, нет-нет да и вспыхивающие над моей головой, чьи-то крики: «Обезвоживание», «Куда смотрели?», «Зачем нам бомж на корабле?»

Последний вопрос искренне возмутил меня. Даже набралась сил и пробормотала:

– Я не бомж, меня сюда пригласили. И Пыльника не трогайте. Он мне нужен, чтобы пачкать ваши полы.

Что было дальше, не помню, потому что меня наконец прекратили тормошить и светить фонариками в лицо. И я вновь провалилась в желанный сон, натянув на себя взявшееся из ниоткуда одеяло.

В следующий раз проснулась оттого, что кто-то бесцеремонно трогал мои ноги. Наверное, из всех возможных способов разбудить меня это единственный, благодаря которому я мгновенно просыпаюсь. Терпеть не могу, когда кто-нибудь прикасается к моим щиколоткам. Где-то в глубине моего сердца всегда обитал страх, что тот, кто меня будит, проведёт рукой выше, обнаружит неровную кожу на голени и выведает мой ужасный секрет.

Не задумываясь, резко дёрнула ступнёй, выпутываясь из чьих-то ладоней. Тут же тупая боль пронзила мизинец, а на уши обрушилось возмущённое тарахтение на непонятном языке.

– Чего?!

Распахнула

ресницы и изумлённо уставилась на парня с лазурной кожей, пухлыми губами и пронзительными сине-зелёными глазами, напоминающими бездонный океан. Лёгкие, чуть вьющиеся волосы хаотичными вихрами торчали в разные стороны и отливали лиловым. Если б встретила такой странный цвет у кого-либо на Захране, сразу подумала бы, что его обладатель просто красит волосы цветными расчёсками с мелками. Но именно этому молодому человеку его шевелюра шла настолько, что я бы сказала – передо мной натурал. Не в плане ориентации, а в смысле родного цвета волосяного покрова головы.

Миттар – а это определённо был он – с негодованием растирал ушибленное место на груди, продолжая о чём-то сокрушаться на своём странном языке – кстати, если вслушаться, весьма тягучем и мелодичном.

– Тьфу на тебя, да ты ни слова не понимаешь! – наконец выдохнуло на межгалактическом это голубое чудо. – На, лучше выпей воды.

Машинально взяла протянутую бутылку, отхлебнула из неё и покивала:

– Ну да, не понимаю. А что, должна?

Оглянулась вокруг. Небольшая светлая комната, лежу в центре, на каком-то высоком столе, в сгиб локтя вставлен катетер, куда подаются жидкости из разноцветных пакетов в манипуляторах медбота. Персиковая, изумрудная, васильковая. Они причудливо смешиваются перед тем, как поступить в кровь. В помещении также находились несколько столов, уставленных неизвестными приборами, многочисленными дисплеями, странными андроидами, отдалённо напоминающими гигантских пауков, и пробирками. И хотя у меня не было в глазах встроенного микроскопа, я почувствовала, что всё сверкает эдакой стерильной чистотой, когда каждый микроб учтён и не прорвётся никуда без специального разрешения. Поёжилась, решившись бросить взгляд на ноги. К счастью, они были спрятаны под штанинами.

– Да я только подошёл к тебе покрывало поправить, а ты сразу лягаться… У тебя там точно не копыта? – недовольно пробурчал парень, хотя мне показалось, что недовольство это больше напускное. Ну никак оно не вязалось со взлохмаченной причёской и озорными искорками в глазах незнакомца. – Вообще-то стыдно не знать родной язык! Так, погоди, сейчас от проводов освобожу. Меня, кстати, Майк зовут. Майк Бруно, кадет первого курса Академии Космиче…

– Родной язык? – Перехватила руку миттара, который как раз намеревался вытащить из меня катетер, и посмотрела в глаза цвета морской волны. – Ты это сейчас о чём?!

– Ну… – Взгляд юноши тут же заметался по палате, почему-то несколько раз остановившись на пакете с остатками васильковой жидкости, которая всё ещё питала меня. – Да я так сказал… просто… – Он поднял вторую руку и запустил пальцы в волосы. – Ты на четверть миттарка. Неужели не знала?

– В смысле миттарка? – уточнила севшим голосом.

В голове вдруг пронеслась вся моя жизнь на Захране, вспомнились обидные слова мачехи про уродство… Вселенная! Выходит, я даже не человек!

– Ну я, например, чистокровный миттар. – Майк выпятил грудь и ткнул в себя пальцем. – Двойная система дыхания, потрясающая выносливость, аналитический склад ума…

– Стоп-стоп-стоп, – оборвала собеседника. – Я не очень понимаю, как могу быть даже на четверть миттаркой…

– Да что тут понимать! Либо бабушка, либо дедушка у тебя родом с Миттарии, – благодушно просветил меня новый знакомый, широко улыбаясь при этом.

Замечательно. А то я сама не догадалась бы.

– Да не в этом дело! Я же с Захрана! А он кучу лет был закрытой планетой! – воскликнула нетерпеливо. – Ошибки быть не может?

Майк вновь посмотрел на проводки, в которых застыли капли трёх разноцветных жидкостей, затем куда-то на дисплей позади меня, тяжело вздохнул и ответил: