Академия Космического Флота: Пограничный филиал
Шрифт:
– Ну и куда ты пойдёшь? Разве у тебя есть приличное образование? Думаешь, возьмут хоть где-нибудь просто так? Вивьен, очнись! «Услада» – лучшее, что могло с тобой произойти! – Она понизила голос. – Здесь ты получаешь чаевые, которые официально не внесены в трудовой договор, и можешь оставлять их себе, а не отдавать мачехе! Где ещё найдёшь такую замечательную подработку?
Джина смотрела на меня широко распахнутыми глазами. На её лице отражались искренность и лёгкое недоумение. Она действительно верила в то, о чём говорила. – Здесь можно завтракать и обедать, а если Казимир зазевается, то даже прихватить
Губка на столешнице продолжала отвратительно вонять. Где-то неподалёку за столиком кадетов раздался очередной свист, а за ним последовал взрыв хохота, в котором уже можно было различить и женский голос. Видимо, не дождавшись от скромной официантки должного восхищения своей персоной, блондин решил найти кого посговорчивее среди посетительниц «Услады».
Ноги гудели, пластырь, кажется, отклеился, и водяная мозоль всё-таки лопнула. Меня замутило.
– Эй, Ви! – из состояния заторможенности меня вырвал звучный голос нашего повара. – Всё готово. Долго тебя ждать? Иди, отнеси гостям еду.
Ничего не отвечая Джине, молча поставила на поднос четыре чашки эспрессо, три тарелки с бургерами и ещё одну взяла в левую руку – целиком заказ не помещался.
«Сейчас обслужу седьмой столик, закрою счёт, и можно будет пойти домой. Уже пятнадцать часов на каблуках… Как же я устала…»
Подошла к шумной компании молодых людей, которые на этот раз, занятые беседой с представительницей прекрасного пола, не обратили на меня никакого внимания, и принялась расставлять тарелки.
– Пикси завалил на спарринге! За три минуты! – рассказывал блондин какой-то девушке, усадив её подле себя.
– Что, правда? – восторженно захлопала длиннющими ресницами девица.
– Вот такой приём сделал! – Оратор взмахнул рукой. Миг – и как в замедленной съёмке я вижу, что это движение по касательной задевает последнюю чашку с кофе. Тёмно-коричневая жидкость выплескивается на пол, щедро обрызгивает мой фартук и пространство вокруг, осколки с оглушительным звоном разлетаются по полу, выложенному квадратной плиткой.
На мгновение в кафе воцарилась тишина. На кухне очнулся от спящего режима и загудел штатный робот-уборщик.
– Ой, – произнёс парень, всё-таки обратив на меня внимание, а затем оттолкнул девицу, что сидела рядом с ним, и вскочил на ноги. – Шварх! Я из-за тебя форму испачкал! Смотри, пятно на манжете!
«Вообще-то не из-за меня, а из-за себя, хвастун», – так и вертелось у меня на языке. В этот момент девушка испуганной пташкой выпорхнула из-за столика, несильно задев меня плечом. Всё бы ничего, но как раз в эту секунду я из-за больной мозоли переносила вес на другую ногу и никак не ожидала, что меня толкнут.
Мир покачнулся – и я пребольно брякнулась на попу, кажется отбив себе копчик. В ладони впились крошечные осколки разбитой чашки. Уи-и-и, как же больно-то! Из глаз непроизвольно брызнули слёзы. Юбка задралась, каблук сломался, несколько осколков разорвали легинсы ближе к лодыжкам. В ту секунду, когда думала, что хуже уже ничего быть не может, старенький робот зашуршал своими гусеницами и принялся старательно размазывать коричневые пятна по полу и
Ребята притихли. Никто не спешил подать мне руку и помочь подняться, но и о том, что я испортила кому-то форму, тоже уже не вопили. Очевидно, впечатлились моим грандиозным падением и ещё не определились, как вести себя дальше.
Прежде чем я, кряхтя, успела встать с пола, входная дверь забегаловки прокрутилась и внутрь вошёл Казимир Бельмешев. Тучный мужчина осмотрелся по сторонам и остановил разъярённый, не предвещающий ничего хорошего взгляд на мне. Определённо, сегодня не мой день.
– Вивьен! Неуклюжая антилопа! – прорычал этот боров. – Быстро на кухню!
***
Я сняла ненавистную обувь, выкинула в утилизатор единственные легинсы и начала промывать ссадины, стараясь всхлипывать не очень громко. Уговаривала себя не думать о случившемся: о том, как унизительно орал на меня Казимир; о том, что я напрасно рассчитывала на чаевые в этом месяце; о том, как всё несправедливо в моей жизни.
Вода с характерным рыжеватым окрасом текла из крана очень тоненькой струйкой. Приходилось складывать руки лодочкой и ждать, пока наберётся горсть. Это и раздражало, и удивительным образом успокаивало. Позади скрипнула дверь. Джина протиснулась сквозь небольшую щёлку внутрь туалетной комнаты.
– Вив, я принесла твои штаны из гардеробной ячейки. Подумала, – она мельком бросила взгляд на мои ноги, прикусила губу и тут же отвернулась, – что они не будут лишними.
– Спасибо, – кивнула благодарно, – положи на крышку туалета. У меня руки в крови, боюсь, испачкаю.
Подруга, отходя, зашуршала тканью униформы.
– Вив, слушай, ну не всё ж так плохо, а? – произнесла девушка. – С работы тебя не уволили, зарплата осталась прежней, а стоимость разбитой посуды Бельмешев, по его словам, будет постепенно вычитать из чаевых…
– Мою зарплату получает мачеха, – жёстко прервала рассуждения вечно оптимистично настроенной Джины. – С тех пор как Захран вошёл в Федерацию Объединённых Миров, возраст совершеннолетия сместился до двадцати одного года. Мне только-только исполнилось девятнадцать, и я по закону нахожусь под опекой. Ещё как минимум два года придётся до седьмого пота вкалывать официанткой, а зарплата при этом будет поступать на банковский счёт, который тут же опустошается Гарденией! И самое поганое, я не уверена, что и потом мачеха не придумает нечто такое, чтобы заставить содержать её… Я работаю с четырнадцати лет, Джина, с четырнадцати! И что имею? Ни-че-го… У меня даже собственной одежды и зубных капп нет! Абсолютно всё принадлежит опекунше! А что до разбитой посуды, ты прекрасно видела, что то была не моя вина, а этого… этого… аг-р-р-р…
Махнула рукой и сосредоточилась, чтобы набрать новую горсть ржавой воды из-под крана.
О том, что за пять лет работы у меня так и не получилось отложить даже несколько сотен кредитов, чтобы сделать себе операцию по замене кожи, говорить не стала. Это была моя мечта, которой, видимо, не суждено исполниться.
Брызнула водой на ободранную коленку и зашипела от пронзившей боли. Джина с сочувствием передала мне рулон туалетной бумаги, чтобы я промокнула ссадину.
– А что ты предлагаешь, Вив? – тихо спросила подруга. – Какие у тебя планы?