Академия Космического Флота: Пограничный филиал
Шрифт:
Почему-то когда опекунша заводила речь о моей внешности, меня неизменно начинало внутренне лихорадить. Да, мои ноги ужасны, но я в этом не виновата. И так всю жизнь ношу плотные штаны, чтобы никто ничего не увидел. Я обхватила себя руками за плечи.
– Я не уродина, – пробормотала, пытаясь убедить в этом скорее себя, чем мачеху. – Шрамы можно свести. Существуют технологии…
– Да ты себя слышишь? – громко фыркнула мегера. – У тебя все нижние конечности покрыты, – она демонстративно скривилась, – этой мерзостью. Там не кожа, а сплошные рытвины. Фу! Да кому ты нужна такая? Чтобы исправить столь
Гардения провокационно улыбнулась, уткнув руки в бока. Меня уже трясло от негодования.
– Если бы вы не снимали со счёта заработанные мною кредиты, то я бы, может, уже и скопила необходимую сумму!
– Скопила? Ты всё-таки копишь?! Откладываешь чаевые?! – Глаза женщины сузились, и она вмиг оказалась позади меня, пребольно вцепившись в мои волосы. – Говори! Где деньги?! Где ты их хранишь?
– Нигде!
– Довольно, неблагодарная дрянь! – зашипела мачеха мне на ухо. – Подумай наконец о своей сестре! О Хлое! Ей нужны натуральные витамины и средства, чтобы хорошо выглядеть и удачно выйти замуж. Ведь тебя всё равно никто не возьмёт! Отвечай, где оставшиеся деньги!
Одной рукой опекунша продолжала держать меня за волосы, а второй залезла в карман куртки. Я сжала челюсти, стараясь не расплакаться от второго за день унижения. Именно в этот момент в холле появилась единокровная сестра. Разница между нами составляла три года, но в свои шестнадцать Хлоя выглядела гораздо крупнее меня. Большое круглое лицо, оплывшая талия, пухлые щёки, складочка жира, что образовывалась аккурат в том месте, где заканчивались джинсы. Но при этом у девушки были огромные выразительные глаза и густые волосы. И кожа, разумеется, отличалась чистотой и гладкостью.
– О, а Вивьен уже дома? – удивилась сестра.
Гардения мигом оставила в покое мой многострадальный скальп и широко улыбнулась своей любимице.
– Да, представляешь, уже вернулась, – невероятно нежным голосом пропела притворщица. – Хлоюшка, я же просила тебя не надевать эти джинсы. Ты куда собралась в таком виде?
– Завтра в школу в них пойду, мам, – пожала плечами девочка.
– Даже в школу не стоит одеваться так, – покачала головой Гардения. – Завтра в иллюзионах выходит новый фильм. Я договорилась с соседкой, чтобы её сын пригласил тебя на свидание. Возьми лучше чип, сходи в магазин за новым платьем для себя и сделай маникюр.
– Ой! – Хлоя подпрыгнула на месте, хлопнув в ладоши. – Новое платье! Это я люблю! А можно Вивьен пойдёт со мной?
После пятнадцатичасовой смены и с водяными мозолями на ступнях мне меньше всего на свете хотелось идти с сестрой в торговый центр, чтобы выбирать ей платье. Я уже прикрыла глаза, ожидая «наказания» от мачехи за то, что у меня нет при себе чаевых, но неожиданно услышала:
– Нет, Вивьен ещё надо сходить на свалку и выбросить мусор. К тому же представь, что случится, если она тоже вздумает примерить новое платье. Да весь магазин сбежится посмотреть на её уродства, а потом пойдут разговоры, что ты по отцу сестра «той самой страшилы». Оно тебе надо?
Хлоя стояла в холле, хмуря лоб и обдумывая слова своей матушки, а Гардения
– Иди займись работой по дому. И не забудь про мусор. У нас морозильная камера сломалась, надо отнести её на специализированную свалку.
– Но у меня нет денег на аэротакси.
Я взглянула на мачеху, ожидая, что та всё-таки вернёт на мой счёт хотя бы полтора кредита.
Однако мои ожидания не оправдались. Гардения деловито фыркнула:
– Вот ещё. Я точно знаю, что у тебя есть чаевые. Ты здесь живёшь и должна платить за утилизацию мусора наравне с нами. Довезёшь морозильник до свалки на свои сэкономленные.
Глава 2. Голубой квиток
Натёртые до мозолей ступни адски болели, жёлтое пятно на небосводе, именуемое солнцем, припекало даже через плотную занавесь облаков. Я с трудом переставляла ноги в стоптанных кроссовках и думала о том, как неистово ненавижу мачеху. Бессильная злость клокотала в сердце, ядовитыми парами проникая в лёгкие и мешая дышать. Или это так сильно воняло на улице от подержанных аэрокаров?
– Два года, Вивьен, всего два года – и ты будешь свободна, – пробормотала вполголоса и со злостью пнула мелкий камешек, лежащий на сером растрескавшемся асфальте.
Камешек весело подпрыгнул и отлетел на добрый десяток метров вперёд. Я любила так играть сама с собой, притворяясь, будто под ногами на самом деле мяч и я даю пас кому-то.
– Ты самой себе-то веришь? – возразила внутреннему голосу. – Ну исполнится тебе двадцать один, и что поменяется? Гардения не сможет официально обдирать тебя, снимая кредиты прямо со счёта, но она продолжит заниматься вымогательством, требуя оплату за жильё, электричество и очищенную воду. Вон уже сейчас сказала, что я должна платить за утилизацию мусора. Можно подумать, будто кто-то ещё вносит деньги на семейный счёт Виардо…
Дойдя до жёлто-коричневого камешка, пнула его снова.
– Если Хлоя выйдет замуж за богатого молодого человека, то, возможно, Гардения отстанет от меня и даст наконец заработать на операцию. Из магазина напротив выбежала стайка моих ровесниц в коротких шортиках и юбках. Красивые ножки замелькали перед глазами. Девушки весело смеялись и с криками: «Скорее, скорее, вот опоздаем на аэробус, и директриса замечание в электронную зачётку влепит» – бросились к остановке. Я проводила их тоскливым взглядом. Тоска грызла из-за всего: и оттого, что девчонки могут позволить себе в такое пекло ходить в короткой одежде, и оттого, что они спешат в колледж, а не как я – на работу.
С минуту стояла, уставившись на несчастный камушек под ногами, а потом вновь поддала его ногой. Он зазвенел, попав на металлическую решётку водостока, но неожиданно звон стих. В поле моего зрения попали ботинки из замши, длинные ноги в тёмно-синих брюках, такого же цвета китель, золотая звезда… Молодой человек с удивлением рассматривал каменный снаряд, который, судя по всему, прилетел ему прямо в голень. Я охнула, узнав того самого брюнета, что вчера вечером отдыхал в забегаловке «Услада». Захотелось зажмуриться и, развернувшись, сделать вид, что это не я. Вселенная! Как же стыдно мне было вчера перед кадетами, когда Казимир раскричался, назвав меня… впрочем, как он только меня не обзывал.