Академия пурпурной розы

Снегова Анна

Так и не коснувшись Замка, королева отвернулась и быстро поспешила прочь по коридору, пряча навернувшиеся на глаза слезы. А я осталась стоять одна, глядя ей вслед в бессильном сочувствии.

— Эм! Вот ты где! Я тебя обыскалась. Идешь на ужин?

Я покачала головой, оборачиваясь на сестру, что неслась ко мне со всех ног с противоположной стороны.

— Не хочу. Мне бы прилечь… устала ужасно. Случайно не знаешь, где?..

— Случайно знаю! — просияла Джен. — Пойдем, провожу! Старая Леди Ректор сказала, северная башня предназначена для спален юношей, а южная — девушек. Добавила, что по вечерам башни запирают из соображений… благопристойности. Мол, хотя обучение и совместное,

приличия необходимо соблюдать, и в Академии за этим будут строго следить.

Я фыркнула.

— Она бы вспомнила об этом, когда затеяла сводничать.

Джен бросила на меня загадочный взгляд.

— А по-моему, это великолепная идея…

— Дженни! — ахнула я, но она сделала невинный вид и поспешила вперед, туда, где прихотливо изогнутая лестница вела наверх, в южную башню.

Комната была замечательной. Белое, сиреневое и лиловое — удивительно нежные и мягкие цвета. Легкая и удобная мебель, две неширокие кровати, разделенные письменным столом, над которым — узкое стрельчатое окно с витражом. Два шкафа, книжные полки, туалетный столик — все, как мы привыкли дома. Крохотная ванная комната, в которой Замок магическим образом подавал и нагревал воду, была тоже рядом, у каждой пары учениц своя.

Джен я отпустила на ужин — вот уж у кого здоровый аппетит, ничем не испортишь! А сама рухнула без сил прямо в платье поверх стеганого сиреневого покрывала. В ушах шумело, как море в раковине, от множества услышанных сегодня речей, в голове гудело от мыслей.

Больше всего думалось о бедняжке королеве. Но еще эта странная Солейн, и проблемы в Арвеноре, и проснувшийся вулкан, и старая сводница леди Джиневра Теплтон, которая у меня теперь вместо ректора… Именно в честь нее родители назвали Дженни. Как она умудрилась дожить до таких преклонных лет, да еще и не растерять вкуса к сводничеству? Олениху, за которую цеплялась старушка, ведь очевидно, ей уже было непросто ходить без опоры, я, кстати, тоже знала. Одного из двух оленят от нашего Снежного и его подруги Вьюги родители подарили именно своей старой учительнице и наставнице. Было приятно видеть, что кроха выросла в такую очаровательную олениху. Но почему у нее рога и пятна пурпурные? Это как-то связано с Академией?

У каждого Замка роз есть свой магический дух-хранитель. У Замка тети Эмбер — янтарный лис. У моих родителей — снежные олени. Может ли быть так, что олененок леди Темплтон стал хранителем Замка пурпурной розы?

И тут, словно в ответ на мои мысли, в коридоре за стеной раздалось какое-то шубуршание. Совершенно не похожее на звуки, которые издает человек.

Я села рывком на кровати и посмотрела на дверь. Кажется, помимо разумной осторожности моего папочки, по наследству мне досталась еще изрядная доля мамочкиного неуемного любопытства. Сколько себя помню, они боролись во мне с переменным успехом — и в последнее время, на мою беду, верх все чаще одерживало второе.

В конце концов, я решилась на компромисс.

Открою дверь, выгляну в коридор, посмотрю, что там такое шуршит — а выходить не буду. И волки целы, и овцы сыты… ну то есть наоборот.

Так и сделала. Подкралась на цыпочках к двери, чтобы не спугнуть шебуршащее существо, и тихонько приоткрыла дверь.

В коридоре, который плавно понижался и спускался по дуге, обвивая башню изнутри, никого не было. В него выходило множество дверей, но их новые жильцы еще не вернулись с приветственного ужина. С улицы башня не показалась мне такой уж широкой, а потому складывалось впечатление, что здесь замешана какая-то хитрая пространственная магия.

За окном

уже темнело, мягкие тени ложились на сиреневый камень крупных прямоугольных глыб, из которых был сложен Замок. На ощупь он оказался слегка шершавым — и это было очень приятно. В моей палитре ощущений не хватало очень важных красок, мне недоступны были многие прикосновения, которые для человека кажутся обыденными и которых даже не замечаешь… поэтому я как могла компенсировала их за счет неодушевленных предметов. Они… словно разговаривали со мной наощупь.

Цветы беседовали нежно и певуче, камень — весомо и важно, с осознанием своей значимости, голос металла был строгим и резким, его слушать долго не хотелось, но самое приятное было — разговаривать так с животными. Мне казалось, что их теплое, дышащее, уютное касание ближе всего к тому, что чувствуешь, если дотронуться до человека.

Поэтому я никогда не упускала случая «пообщаться» со всяческим зверьем — а судя по звукам, которые теперь, с открытой дверью, слышны были еще лучше — там именно зверь. Ну, или зверек. Собственно, даже крысе я была бы рада — но все же хотелось бы, чтобы это была не она.

Шурх-шурх-шурх…

Звук переместился на стену, а потом на потолок.

Стоп. Куда?!

Я задрала голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

Ой.

Никогда в жизни не видела ничего милее. Как бы это чудо приманить?

Я все-таки сделала несколько осторожных шагов в коридор, поджимая босые ноги на прохладном полу. В отличие от Замка ледяной розы, этот не утруждал себя тем, чтобы греть ноги своим обитателям.

— Кис-кис! Нет… цып-цып!… тоже не то… понятия не имею, как подзывают таких, как ты! Но не хочешь ли познакомиться?

Сиреневый комок меха ловко спрыгнул с потолка прямо мне под ноги, и уставился черными бусинами глаз, задрав голову. Я наконец-то смогла его как следует рассмотреть.

Больше всего он напоминал зверя, которого я знала лишь по картинкам в книгах — пустынного тушканчика. Только этот был большой, мне по колено. Крупные круглые уши, вытянутая мордочка, короткие передние и длинные, по-заячьи, задние лапы, на которых он уверенно прыгал — и судя по всему, с одинаковой ловкостью по стенам и по потолку. И восхитительный, прямо-таки невероятно притягательный длиннющий хвост с черной кисточкой, который ужасно хотелось потискать!

Зверек испускал призрачное сиреневое свечение, а еще, кажется, совершенно меня не боялся и внимательно разглядывал, сложив на груди лапки, шевеля носом и наклоняя ушастую голову то в одну, то в другую сторону.

Не боялся — но и в руки не давался тоже. Когда я попыталась приблизиться, чтобы погладить, с нахальным видом увернулся, что-то возмущенно прострекотав, а потом пропрыгал мимо меня… прямо в мою комнату.

Я послушно потащилась следом. И что ему здесь надо, спрашивается? Неужели в собственном Замке не видел каких-то там комнат? Ничего интересного я еще не успела оставить — даже вещи пока не разобраны, а наш с Дженни один на двоих, как теперь выясняется, чемодан просто запихан к ней под кровать до лучших времен.

Тушкан провихлял парочкой прыжков туда-сюда по серо-лиловому ковру, а потом направился прямой наводкой к чемодану. Сунул усатую моську под кровать и принюхался, возбужденно попискивая. Пирожки он там засек, что ли? Так вроде бы съели все по дороге на нервной почве, разве что крошки остались…

Я уселась на колени, послушно вытащила чемодан на середину комнаты. Зверек принялся тыкать черным носом в застежки. И так увлеченно это делал, что почти пропустил момент, когда моя рука подкралась, чтобы погладить юркую пушистую спину. Но только почти! В последний момент снова увернулся, зараза упрямая.