Академия Зла, или сын для козла
Шрифт:
— Он так и сказал, что пока наблюдает! Мы сидели, все шалили, а тут дверь открылась, — всхлипывал голосок. — И вошел он! Он улыбнулся и сказал: «Не обращайте на меня внимания!». И прошел за заднюю парту. А потом учитель дал нам это стихотворение… И сказал, чтобы мы выучили! Я проверю! Так и сказал!
— Маме плохо целый день… — прочитала я, глядя почему-то на дверь. — От нее осталась тень…
— Его величество теперь сказал, что будет ходить на каждый урок, а мы… а я… — переживал мой комочек нервов.
—
— Не могу-у-у-у, — всхлипывал голосок, давясь слезами. — Мамочка, ты, главное, не умирай! Пожалуйста!
— Ой, да брось! Маме еще жить да жить! Итак, повторяй! Маме плохо целый день, — повторяла я, слыша рыдания. Мой малыш сидел, обнимая подушку и ревел в голос.
— Маме плохо целый д-д-день… — заревел малыш, глядя на меня красными от слез глазами. — Можно другой стих! Чтобы в нем мама не умирала?
— Другой, говоришь? — усмехнулась я, потирая ладошки. И тут же хвостом взяла ручку и бумагу. — Ну что? Готов? Отзвенел последний звонок! Отшумел последний урок! А учитель детей проводил. И слег!
Дальше была поэма о том, как учитель корчился в конвульсиях, припадках, сильно усложняя постановку диагноза. Потом он как бы пошел на улучшение, но это была преждевременная радость.
— … понос, вопрос, вразнос, нервоз, фимоз и токсикоз, — собрала я в кучку рифмы, разбросав их по стихотворению. — Цирроз! Точно! Цирроз забыла! И тромбоз! И токсоплазмоз! И туберкулез!
Я мстительно скребла бумагу, собирая в кучку все свои прогнозы, а потом выдала.
— Ну как? — спросила я, гордясь своим творением. И стихотворением тоже!
Мое маленькое творение сидело, открыв рот: «А что? Так тоже можно?».
— Тебе сказали выучить стих. Но не сказали какой! — ответила я, поправляя строчку. — Так что погнали!
— Он желтел, словно там был цирроз, — повторял мой малыш. — И скрутился, как будто понос…
— Ну вот и молодец, — прослезилась я, глядя на время. — А теперь иди, сдавай!
Никогда еще время так не тянулось, как сейчас. Я расхаживала по комнате, жуя бутерброд и ждала.
— Мама!!! — послышался голосок. В комнату влетело мое чудо. Оно споткнулось о портфель и чуть не упало мне в руки. — Учитель побледнел, а его величество …
Что? Что его величество?! Что там такое?! Сынок, если ты так будешь тянуть, то мама хвост отбросит!
— Его величество… смеялся, — произнес мой малыш. И тут же поднял на меня глаза. — Это хорошо? Или плохо?
Фух! Мама чуть не повторила судьбу мамы из стихотворения.
— А учитель назвал меня маленькой гадинкой! — послышался сквозь мое бьющееся в ужасе сердце голосок. — Мам, что с
— Все хорошо, — ответила я, пытаясь найти капли для своего бесчувственного сердца. — Все нормально. Он тебя похвалил!
— А еще его величество смотрел на меня весь урок… — прошептали мне на ушко.
А! Мама чуть снова хвост не двинула от таких новостей.
Ну надо же! Мама еще что-то может! Помнит мама, как вгоняла маньяка в краску и стыдливый румянец!
— Ну, я побежал на следующий урок! — выхватили у меня учебник и закрыли двери.
— Ура! Нас заметили! — усмехнулась я, представляя своего сына на троне. Какая мать не хотела бы видеть своего сына на роскошном черном троне? Променять совесть на власть, честность на несметные богатства, доброту на безграничную силу, а милосердие просто выбросить на помойку!
Прошел целый час, прежде чем дверь снова открылась. На пороге стоял мой малыш и трясся.
— Мама! — крикнул он, испуганно закрывая двери.
Глава девятая. Мама идет на урок!
Глава девятая. Мама идет на урок!
— Что? Что такое? — переполошилась я, оторвавшись от размышлений: «Как быстро время летит! Скоро вселится в первую девушку! Или старушку! А ведь совсем недавно он был такой крошечкой, таким маленьким рогаликом, который угукал в пеленках и если гадил, то только на маму.
— Ма-а-ам! — бросились ко мне, обнимая меня изо всех сил. Маленькое тельце вжималось в меня, красноречиво намекая, что все пропало. Хвост нервно подергивался. И теперь уже у меня!
— Ну тише, — прошептала я, хвостом закрывая двери. — Что случилось? Опять задали учить про смерть мамы?
— Нет, — всхлипнул малыш, глядя на меня. — Они … меня… Мам! Я больше не пойду на урок! Они дразнят меня и швыряют мой портфель… Я просто сказал, что люблю котиков… Когда его величество спросил меня… И тут все начали смеяться… Его величество улыбнулся. А потом, после урока они меня подождали и….
Я смотрела на огромную дыру в портфеле, прожжённую заклинанием.
— Так-так-так, — прищурилась я, глядя в заплаканные глаза. — Милый, ты уже взрослый демон! Еще немного и тебя вызывать будут! А ну быстро успокоился!
Так, мне срочно нужен экзорцист, чтобы изгнать детские слезы и сопли.
— Я не пойду на урок, — всхлипнул малыш, пока я смотрела на свежие ссадины. Настоящие, а не нарисованные! — Не пойду!
— А когда у нас следующий урок? — спросила я, глядя на часы. Совесть будет спать примерно еще четыре часа. Если совесть принимается вас мучить и грызть по ночам — не беда. Спите днем!
— Ч-ч-через полчаса, — всхлипнул мой малыш, пока я рылась в сумках. Где-то у меня было кое-что припасено!