Академия. Классическая трилогия
Шрифт:
— В таком случае, обратитесь в суд.
Сатт мрачно взглянул на Мэллоу.
— Вы смирнианец до мозга костей. Это в вас сидит несмотря на то, что вы получили образование и бог знает сколько уже живете на Терминусе. Но все равно, послушайте меня и постарайтесь понять.
Существуют вещи поважнее денег и рынков сбыта. Существует наука, созданная великим Гэри Селдоном, согласно которой от нас зависит будущее Галактики, будущее новой Империи, и мы не можем свернуть с пути, ведущего нас вперед. А религия — наш мощный инструмент.
Именно
Именно религия была причиной распространения торговли и появления торговцев, которые должны были не просто торговать, но внедрять нашу религию, а посредством ее — и принципиально новую технологию, и в корне иную экономику.
Он остановился, чтобы набрать воздуха, но Мэллоу небрежно прервал его:
— Можете не тратить слов. Я все это прекрасно знаю.
— Знаете? Трудно поверить. Но если вы действительно это знаете, то не можете не согласиться с тем, что ваши отношения с Кореллией — это торговля ради торговли. В условиях массового производства дорогих безделушек, продажа которых окажет лишь поверхностное воздействие на галактическую экономику, в условиях, когда в межзвездной политике воцарится идол прибыли, когда атомная энергетика уйдет из-под контроля религии, мы будем отброшены назад, отказавшись от той политики, которой с таким успехом пользуемся уже целое столетие!
— Я считаю, что это слишком долго, — вставил Мэллоу, — для политики безнадежно устаревшей и порочной. Обратите внимание: как бы вы ни гордились своими успехами в захвате Четырех Королевств, больше ни одно государство на Периферии не приняло вашей пресловутой политики! Уже в те времена, когда удалось завоевать Четыре Королевства, нашлись злые языки, которые разнесли по белу свету молву о том, как Сальвор Гардин воспользовался религией и людскими предрассудками, чтобы лишить светских монархов силы и независимости, Когда этого было недостаточно, вы поступали так, как поступили с Асконом двадцать лет назад. И теперь на Периферии просто не осталось правителя, который не согласился бы скорее удушить себя собственными руками, чем позволить миссионеру из Академии проникнуть на свою территорию!
Поэтому, Сатт, я не собираюсь навязывать ни Кореллии, ни любому другому государству то, чего они не хотят. Если наличие у них атомного оружия делает их опасными соседями, то не проще ли установить с ними дружеские отношения через торговлю, чем ставить их в зависимость от чужой церковной власти? Ведь стоит такому владычеству ослабнуть хоть немного, как оно рассыплется в прах, не оставив после себя ничего, кроме вечного, нескончаемого ужаса, страха и ненависти!
— Неплохо излагаете, — едко парировал Сатт. — А теперь давайте начнем сначала. Каковы ваши условия? Что вы хотите за то, чтобы ваши убеждения остались при вас?
— А вы полагаете, они продаются?
— А почему бы и нет? По-моему, это вполне в вашем духе — покупать и продавать!
— О, только с прибылью! — спокойно отозвался Мэллоу. Похоже было, что укол Сатта цели не достиг. — Вы можете предложить мне больше, чем у меня есть?
— Могу. Я предлагаю вам получать три четверти прибыли от сделок вместо половины.
Мэллоу коротко рассмеялся:
— Недурно. Но, к сожалению, то, что я выручу от торговли на ваших условиях, не составит и десятой части того, что я выручаю сам. Что вы можете предложить еще?
— Вы… могли бы получить кресло в Совете!
— А я его так и так получу, без вашей помощи.
Сатт наклонился вперед и резко схватил Мэллоу за руку.
— Вы можете спасти себя от тюрьмы! От двадцати лет заключения! Не согласитесь — уж я постараюсь, будьте уверены! Выгодно это вам?
— Не очень. А в чем, собственно, вы собираетесь меня обвинить?
— В убийстве!
— В убийстве? — с нескрываем удивлением воскликнул Мэллоу.
— В убийстве анакреонского священника, посланца Академии.
— Вот как? И какие у вас доказательства?
Секретарь мэра прошипел в самое ухо Мэллоу:
— Мэллоу, я не шучу! Хватит, поговорили! Предварительное следствие уже закончено. Мне осталось подписать последнюю бумагу, и начнется процесс, на котором истцом будет Академия, а ответчиком — Хобер Мэллоу, Мастер Торговли. Вы бросили, гражданина Академии на произвол судьбы, отдали на растерзание и смерть, отдали его на поругание варварской толпе! Мэллоу, я даю вам пять секунд. У вас есть возможность уйти от возмездия. Что до меня, то лучше бы оно вас настигло — вы меня устраиваете больше как поверженный враг, а не как сомнительный друг! Да, лучше бы вы оказались за решеткой!
Мэллоу улыбнулся:
— Это ваше личное дело. Хотеть, как говорится, не запретишь.
— Прекрасно! — криво улыбнулся секретарь мэра. — Я так и думал. Это мэр предложил мне попробовать уговорить вас. Иначе я с вами и разговаривать бы не стал!
Дверь распахнулась. Сатт ушел не простившись.
Из соседней комнаты вышел Анкар Джаэль.
— Ну, все слышали? — с улыбкой спросил его Мэллоу.
Джаэль был обескуражен не на шутку.
— Никогда не видел его таким бешеным, — пробормотал он.
— Да ладно. Каковы ваши выводы?
— Выводы вот какие: внешняя политика, основанная на религиозном давлении, — это его «идефикс», но у него есть веские основания полагать, что его конечная цель не имеет под собой никакой религиозной основы. Ведь я лишился портфеля именно из-за того, что в свое время схлестнулся с ним именно по этому поводу. Вам бы я мог и не объяснять.
— Конечно. И какова же, по-вашему мнению, его конечная цель?
Улыбка сошла с лица Джаэля. Он ответил серьезно: