Академия. Первая трилогия
Шрифт:
Торана прорвало:
— Черт подери, я вам скажу, чего мы добились!
Со злорадным удовлетворением он выкрикнул:
— Ваш распрекрасный Мул наладил связь с Неотрентором, где по его приказу нас захватили, да? Этой связи больше нет, и даже более того! Мы убили кронпринца, а его ближайший приспешник сошел с ума. Мул не остановил нас там и не сделал этого до сих пор!
— Все так, но не совсем так. Они не были нашими людьми. Крон-Принц — пьяница и ничтожество. Второй, Коммейсон, — просто феноменальный тупица. В своем мире он имел определенную власть, но это не мешало ему быть порочным, злобным и абсолютно некомпетентным.
— Тем не менее задержали нас — или пытались задержать — именно они!
— И еще раз — нет! У Коммейсона, к вашему сведению, был личный водитель, почти раб, по фамилии Инчни. Ваше задержание — его рук дело. Он, правда, не молод, но на какое-то время нас вполне устроит. Сами видите, его вам убрать не удалось.
Байта сверлила полковника глазами, Как и Торан, она к чаю не притронулась.
— Погодите, Притчер. Вы же сами сказали, что ваши эмоции находятся под контролем. Вы верите в победу Мула — верите патологически, неправдоподобно. Как же мы можем доверять тому, что вы сейчас говорите? По идее, вы должны утратить всякую способность объективно мыслить!
— Вы ошибаетесь, — ответил полковник, медленно покачав головой. — Под контролем только мои эмоции. Разум в полном порядке. На мое мышление могут, конечно, оказать влияние наплывы эмоций, но заставить меня думать иначе никто не может. И теперь, признаться, я вижу многие вещи более ясно, освободившись от тех эмоций, которые владели мною раньше.
Я моту судить о том, что программа Мула умна и цельна. За время, прошедшее с тех пор, как произошло мое… превращение, я проследил его карьеру с самого начала, то есть на протяжении семи последних лет. Обладая мутированными психическими способностями, он начал с того, что одолел какого-то бандита, и на его сторону перешла неплохо вооруженная шайка. С небольшой кучкой людей он захватывал одну планету за другой, пока не добрался наконец до Калгана, где сверг диктатора. Каждый следующий его шаг логично следовал за предыдущим. С Калганом в кармане он стал обладателем первоклассного флота, и с его помощью, и со своей фантастической психической силой вдобавок он нападает на Академию.
Академия — ключевой момент. Это величайшая по площади территория, где сконцентрирована индустриальная мощь Галактики. И теперь, когда все ядерные ресурсы Академии а его руках, он стал фактическим хозяином Галактики. Имея всю эту технику и свой дьявольский дар, он сумеет подчинить себе все, что еще осталось от старой Империи, и, скорее всего, после смерти старого Императора, который безумен и немощен и долго не протянет, он станет новым Императором. Тогда у него появится имя. И тогда, когда у него будет все это — плюс его сатанинский талант, который никуда не денется, — разве отыщется в Галактике хоть один мир, который будет способен ему сопротивляться? Ведь за эти семь лет он фактически создал новую Империю, сделал то, чего не могла бы добиться психоистория Селдона еще за семьсот лет. В Галактике наконец наступит мир и порядок. И вы ничего не сможете с этим поделать — как не смогли бы руками остановить вращение планеты.
Притчер умолк. Наступила долгая пауза. Чай остыл. Полковник допил его, налил себе еще, поболтал чашку. Торан яростно кусал ногти. Лицо Байты стало холодным, далеким, бледным. Она тихо проговорила:
— Вы нас не убедили. Если Мулу так
— Безусловно, — твердо ответил Притчер.
— Так оставьте и нам такую возможность.
Полковник Притчер встал и сказал последнее:
— Ну что ж, я уйду. Как я уже сказал, в настоящее время я не имею относительно вас никакого приказа. Поэтому я не думаю, что должен сообщать куда следует о вашем местопребывании. Это не такая уж большая милость. Если Мул захочет, он найдет для этого дела других людей и они остановят вас. Я же не собираюсь превышать свои полномочия.
— Спасибо вам, — мягко сказала Байта.
— Только вот… насчет Магнифико. Где он? Выходи, Магнифико, я тебя не обижу.
— Что насчет него? — снова нахмурилась Байта.
— Ничего особенного. О нем тоже нет ни слова в моих инструкциях. Просто я слышал, что его продолжают разыскивать, и уверен, что Мул найдет его, если захочет. Но я никому ничего не скажу. Руку-то пожмете на прощание?
Байта крепко, искренне пожала руку полковника. Торан молча смотрел в сторону.
Полковник шагнул к двери. На пороге обернулся и сказал:
— И еще одно, последнее. Не думайте, что мне неизвестно, почему вы так упорствуете. Нам известно, что вы ведете поиски Второй Академии. Мул в свое время примет соответствующие меры. Вам ничто не поможет. Но… мы с вами были дружны когда-то. Сам не знаю, что это такое — совесть, добрые воспоминания или что другое, но только я чувствовал, что обязан предупредить вас, помочь вам отдалить насколько возможно ужас конца, пока еще не поздно. Прощайте!
Он резко отсалютовал, щелкнул каблуками и стремительно удалился.
Байта обернулась к Торану и прошептала:
— Они даже про Вторую Академию знают!
…А в глубинах библиотеки Эблинг Мис, ничего не подозревавший о том, что происходило наверху, ощутил внезапное озарение — как будто звездный свет озарил непроницаемую тьму, И сам себя поздравил.
Глава 25
СМЕРТЬ ПСИХОЛОГА
После этих событий Эблингу Мису оставалось жить всего две недели.
За эти две недели Байта виделась с ним три раза. Первый раз — ночью того дня, когда к ним приходил полковник Притчер. Второй — через неделю. И последний раз — еще через неделю, в день его смерти.
Итак, в первый раз она пришла к Мису ночью, после визита Притчера. Перед этим супружеская пара вела спор. Они торговались, как на ярмарке, только ярмарка была невеселая…
— Торан, давай скажем Эблингу, — предложила Байта.
— Думаешь, он может нам помочь? — буркнул Торан.
— Нас только двое! Нужно поделиться тем грузом, который свалился на нас. Может быть, он, правда, сможет помочь!
Торан задумчиво проговорил:
— Он так изменился. Отощал — кожа да кости. Легкий, как перышко, как былинка… Порой мне кажется, что он уже никогда и ничем не сможет нам помочь.
— Перестань! — крикнула Байта, и голос у нее едва не сорвался. — Тори, перестань! Когда ты говоришь так, мне кажется, что Мул уже заполучил нас! Давай скажем Эблингу, Тори, сейчас!