Акция прикрытия
Шрифт:
– Поднимай, мне надоело тут болтаться! После поговорим! Поднимай!
– Греки не хотят поднимать тебя, пока не уверятся в том, что избегут неприятностей. Они подозревают недоброе. И между нами – им тоже грозит тридцать лет тюрьмы!
– Черт тебя побери, заставь их! Для этого я тебя и взял!
– Я не могу их заставить. Я уже выбросил свой пистолет в море. И потом, я тоже не хочу неприятностей. Ведь тридцать лет тюрьмы – это большие неприятности, правда? Будь благоразумен, Джузеппе! Сейчас мы опустим тебя обратно, и ты сделаешь все, как надо...
Циклоп виртуозно ругался на родном языке, вставляя американские, греческие и русские слова, но Марио больше не отвечал.
– Это надо сделать ихними руками...
Учительница русского в седьмом "Б" восемьдесят пятой школы всегда придиралась к Коле Степашкину и сейчас она бы обязательно поправила: надо говорить «их руками». Но ее никто бы не пустил на заседание Совета безопасности, поэтому бывший нерадивый ученик мог говорить как угодно, тем более что большинство присутствующих плохо разбирались в грамматике, не знали падежных окончаний и совершенно не умели ставить ударения. Газетчики публично высекли премьер-министра, опубликовав аттестат восемнадцатилетнего Вити Богомазова, в котором не было ни одной отметки выше тройки. Но и почти все члены правительства были троечниками, что не мешало им уважать самих себя и прочно удерживать министерские портфели. Да и сам Президент не блистал в науках, поэтому искренне обрадовался, когда Коржов сообщил, что его собственные оценки уничтожены с соблюдением всех правил конспирации.
– Руками самих чеченцев, оппозиционных нынешнему режиму. Пусть у власти становятся Завгаев или Автурханов, с ними у нас не будет проблем. Но им надо помочь...
– О! – поднял растрепанную бровь Президент. – Как помочь?
Со стороны казалось, что внутриполитическую концепцию докладывает начальник Федеральной службы контрразведки, на самом деле тот лишь озвучивал идею, вызревшую в кремлевских кулуарах и одобренную Хозяином.
– Мы создаем ударную танковую группировку, берем Грозный и сажаем в президентское кресло кого надо, – уверенно сказал Гонтарь.
– А получится? – как бы сомневаясь, спросил Хозяин, хотя и этот план уже был им одобрен. Министр обороны немного обиделся.
– Товарищ Президент, я возьму Грозный за два часа!
– Ну, тогда ладно... – Президент добродушно кивнул. – Только надо подготовить общественное мнение. Они там какой-то поезд ограбили? Дайте газетчикам, пусть распишут!
Начальник Службы безопасности Президента не входил в состав Совета, но присутствовал на всех заседаниях. И когда считал необходимым, давал справки.
– Ограблено двести восемьдесят пассажирских и восемьсот пятьдесят два товарных поезда. Ущерб – четыреста миллиардов. Сорок человек убито, восемьдесят ранено, изнасилованы сто шестьдесят женщин, восемнадцать мужчин и пять мальчиков.
– Я против того, чтобы предавать это гласности! – вскинулся благообразный человек с постным лицом, которое несколько оживляли очки в тонкой золоченой оправе. – Нам ни к чему разжигать национализм, обобщая отдельные факты!
– Газетчики и так не пишут, – сказал Степашкин. – Наш пресс-центр неоднократно давал им все материалы – ни слова. По нашим данным, они на откупе у Тепкоева и его людей.
– Никакие ваши «данные» не могут служить основанием для подобных заявлений, – снова искренне возмутился благообразный – председатель думского комитета по национальной политике. – Только приговор суда может быть принят во внимание. Есть такой приговор? Хоть один?
Коржов, сдерживая улыбку, рассматривал темпераментного думца. Свободное время тот частенько проводил в обществе Мусы-старшего. Хотя если указать ему на это, столь же искренне возмутится: мол, с кем хочу,
– Ладно, ладно, – столь же добродушно успокоил страсти Президент. Сегодня он находился в хорошем расположении духа. – Значит, поручаем министру обороны подготовить план военной операции? Кто «за»?
Проголосовали почти все, только благообразный депутат воздержался.
Гонтарь кивнул в знак того, что принимает поручение столь высокого органа. План у него уже был готов. Под грозненскую операцию выделено шестьдесят новых танков «Т-80». Но что делать столь могучим машинам в мелкой заварушке? Там всего-то и делов (придира Вера Ивановна обязательно бы сделала Сереже замечание: не «делов», а «дел»): пройти своим ходом шестьдесят километров да пару раз выстрелить из пушки. С этим вполне справятся подготовленные к списанию старенькие «Т-72», надо только их немного подремонтировать. Чем сейчас и занимаются специально созданные ремонтные бригады. А «Т-80» уйдут на Ближний Восток, к надежным и проверенным партнерам.
– А Виктор Сергеевич пусть готовит экономическое обоснование прокладки нового нефтепровода, – продолжил Президент.
– Уже делается, – солидно сказал премьер. Как бы ни учился в школе, а потом и в институте Виктор Богомазов, это не помешало ему руководить концерном «Роснефтьпром», а став руководителем правительства, приватизировать всю нефтяную отрасль. Сейчас в определенных кругах считали, что он является самым богатым человеком в стране. – Основная задача: мы все – и правительство, и Дума – должны четко обозначить свою позицию – Чечня есть часть российской территории, и мы обязаны навести там конституционный порядок!
– А что с запасным вариантом? Насчет греческих танкеров и разгрузки в этом, как его... – Президент наморщил лоб.
– Александрополисе, – почтительно подсказал Воронков. – МИД сделал все необходимое, принципиальное согласие греческого правительства получено.
– Если только не испортятся отношения между нашими странами, – бросил реплику Коржов, пристально глядя на Степашкина. Тот сделал вид, что не заметил ни реплики, ни взгляда.
Иорданидис разместил Верлинова на Тиносе, в надежном месте. Фирс Антонионис охотно согласился выполнить просьбу курирующего офицера и выделил гостю лучшую комнату в своем далеко не бедном доме. Он был радушен и гостеприимен, угостил вкусным обедом с хорошим вином и, предоставив полную свободу действий, уехал, сославшись на неотложные дела. Кроме молодой экономки, у Фирса не было слуг, так что свобода действительно была полной. После пережитого напряжения хотелось расслабиться и отдохнуть, но Верлинов не привык пускать дела на самотек, а тем более не любил доверять свою судьбу незнакомым людям. Время для отдыха еще не наступило. Если действовать, то сейчас, когда из одной паутины удалось вырваться, а другая еще не сплетена.
Он попросил у экономки телефонный справочник. Крепко сбитая краснощекая девушка принесла нетолстую книжицу с надорванной обложкой и трубку радиотелефона. Но уходить она не спешила – став рядом, в упор смотрела на респектабельного господина и двусмысленно улыбалась. Губы у нее были полные и чувственные. Судя по всему, она не ограничивалась ведением хозяйства и оказывала Фирсу разнообразные услуги. А может быть, и его гостям.
Взяв девушку за предплечье, Верлинов вывел ее из комнаты, дружелюбно улыбнулся и закрыл дверь, после чего стал листать потрепанную книжку. Нужного номера найти не удалось, пришлось звонить в справочную. Второй звонок он сделал туда, куда хотел.