Аконит
Шрифт:
Облегчение убивает и стыд, и боль, и остатки горечи.
Глава 8. Финт
Ведь ты же сдашься без бою,
Не умея фартить в дурака.
Но зачем давать судьбу иную,
Коль эта так тебе сладка?
Бескрайнее степное поле колышется под напором ветра, шум мягок, он холодит и расслабляет. Контраст между тёмно-синим предгрозовым небом и жёлтым, насыщенным
Я не человек. Моё обличие — волчье. Поднимаю голову с лап и смотрю на горизонт, где рождается буря. Она обманчиво далека, но знаю, что через пару минут дождь разобьёт яркие краски и всё потускнеет, вода пригладит поле, мир изменится.
Рядом, прижимаясь лоснящимся боком, лежит рыжий волк. Он спит и во сне поддёргивает задней лапой. Но сон скоро оборвётся ведь он, как и я, чувствует приближение ливня. Мы оба знаем, что с такой грозой приходят другие.
Мне не хочется тревожить его, однако всё равно поднимаюсь, аккуратно отползая в сторону. В этом теле столько нерастраченной энергии, и каждой клеточкой хочется сорваться с места и бежать, бежать, бежать без устали, без чувств.
Волк заворчал, открывая глаза. По его носу ползёт букашка, щекоча уязвимую часть, отчего возмущённо фыркает, мотает головой, стряхивая насекомое, а затем смотрит сначала на меня, потом в сторону свинцовых туч. Он поднимается, отряхивается и садится рядом.
Мы смотрим во тьму.
Ощущаю, как вместе с тучами надвигается кто-то ещё. Почти вижу его чёрную блестящую шкуру, янтарные глаза, оскал и тяжесть взгляда. Он мчится к нам и от его скорости шерсть встаёт дыбом.
Нетерпение нарастает, сердце стучится как бешеное, хвостом мотаю из стороны в сторону, а затем, не выдержав, срываюсь с места в тот же миг, как ветер стих и на землю упали первые тяжёлые капли.
Бегу так быстро, что кажется, будто лечу, лапами не касаясь земли. И рядом на полкорпуса позади бежит рыжий волк. Он следует за мной, а я веду нас навстречу черноте — мы покидаем остатки солнца и вступаем в тёмное поле, где уже идёт дождь, где уже мелькают вспышки молний и по небу проносятся раскаты грома, где капли дождя сбиваются в стаи, острыми линиями пронзая шкуры, попадая в глаза, ослепляя и лишая обоняния. И только внутреннее чутьё выводит на правильный путь. Сейчас, ещё немного, пара секунд и…
Чёрный выскакивает как из ниоткуда и бросается на рыжего — удар пришёлся в воздухе, они падают на землю одним целым рычащим клубком плоти, крови и шерсти. Очередная вспышка в небе, выкрашивающая мир в чёрно-белый цвет, и прямо напротив остаётся один-единственный волк. Он отряхивает с чёрно-рыжей шкуры капли крови и смотрит разноцветными глазами: один янтарный, другой голубой.
***
В какой-то момент понимаешь, что всё, приехали. Достигнута точка невозврата и пришла пора оглянуться на всё, что делал раньше. Проанализировать все поступки и решения и понять, что всё, дальше обманываться нельзя.
Как могла довести свою жизнь до этого
Однажды со мной сделали нечто ужасное и после этого потащило по течению да по камням, без возможности вздохнуть — я всё время была марионеткой. Разум запутался, ведь никогда прежде не приходилось сталкиваться с таким страхом и беспомощностью, раньше всегда могла обратиться за помощью к родным, но теперь это невозможно. Я опасна для них, а люди, что окружают, опасны для меня.
Меня используют. Меня принуждают ментально и физически. Меня ломают и переделывают. Насильно заставляют повзрослеть. Я никогда прежде не думала, чем отличается ребёнок от взрослого. Потеряв девственность, думала, что перестала быть ребёнком, считала, что этого достаточно, чтобы провести черту. О, как же я ошибалась. Потеря физической невинности ничто по сравнению с потерей ментальной. Увидев кровь, боль, испытав весь спектр страха, понимаешь, насколько хрупок повседневный мир. Насколько легко его можно разрушить. Мы все живём в стеклянном замке, а снаружи нас поджидают монстры.
***
Арман всегда завтракает в зелёной сочной комнате. Зелёные стены, зелёный шторы, зелёная скатерть на шоколадном столе. Фрукты в вазах, кофе в белой фарфоровой чашке, сервиз с выпуклым узором, столовые приборы из чистого серебра. Ноутбук, а возле окна стереосистема, из которой доносится тихая мелодия.
Мужчина читает новости, поглаживая поверхность стола. Он сознательно игнорирует меня и это сильнее заводит. Распаляет раздражение, превращая его в нечто большее.
Подойдя к столу, вытащила из фруктовой композиции зелёную виноградину и положила себе в рот, села напротив него, скрестив руки на груди.
— Я ухожу.
Ноль эмоций.
— Я говорю серьёзно. Здесь нет ничего, что принадлежит мне, так что ухожу сразу после завтрака.
— Нет.
— Я пленница? — восклицаю сквозь зубы.
Он оторвался от светящегося экрана и внимательно посмотрел в глаза.
— Нет, Елена. Ты никуда не пойдёшь. Лучше придумай другое слово. Может быть всё-таки гостья?
— Давай будем откровенными друг с другом. Ты всё время говоришь о честности, так вот скажу правду — мне это не интересно. Я не собираюсь становиться частью триады, не собираюсь быть волчьей подстилкой и уж тем более не собираюсь быть футбольным мячиком между тобой и Лико. У меня нет ни сил, ни опыта играть в такие игры, а быть снова куклой просто не хочу.
— Вчера ты была более активной, — он ухмыльнулся, совершенно не реагируя на резкие слова. — Елена, когда ты вошла в этот дом, то сразу поняла, что, принимая мою защиту, принимаешь и мои правила. Так вот — игра не закончена. И пока мы играем — ты остаёшься здесь. Кстати, в саду опять ждёт Лико. Кажется, ему есть, что сказать.
Я выразительно посмотрела на него, а затем выставила средний палец.
— Ты знала, что связанные способны чувствовать друг друга на расстоянии? — почти рассеянно спросил он и, не ожидая ответа, продолжил: — Наверное, поэтому среди нас почти нет измен. Мы чувствуем страсть и похоть и можем разделить эти чувства на троих.