Акула пера в СССР
Шрифт:
Выглядел он неплохо – кремовый костюм, такая же шляпа, коричневые туфли, академическая бородка… На него смотрели удивленно.
– Товарищи, я ведь билет купил, я на Гомель уеду?
– Уедете, не переживайте, – откликнулся я. – Дизель – та же электричка. Пригородный поезд. Просто тянет его тепловоз. У нас на Полесье контактные провода не протянули еще. И долго еще не протянут, думаю – лет пятьдесят…
Мужчина сначала облегченно кивнул, а потом поинтересовался:
– А почему вы говорите, что лет пятьдесят не протянут? Мы же через пятьдесят лет на Марсе города будем строить! Или как?
–
– А что – так заметно? Из Смоленска, лекции в Ветеринарном техникуме у вас читал… Надо же, дизель! – хмыкнул он.
Гоня перед собой ветер, к перрону, грохоча колесами, подъезжал состав. На хищной морде локомотива красовался советский герб, за стеклом кабины улыбался машинист и что-то говорил своему товарищу, а потом по-хулигански выдал гудок – звонкий, задорный. Народ засуетился, забегал, высчитывая удобную позицию, чтобы половчее запрыгнуть в вагон через головы выходящих пассажиров.
– Гера! – сказал несколько гнусаво знакомый голос. – Доброго дня.
Передо мной стоял Тимоха Сапунов и протягивал руку для приветствия. Я сразу напрягся, а потом разглядел конкретную синеву под глазами, которая осталась после моего «бычка» в переносицу, убедился, что он абсолютно трезвый, и протянул руку в ответ:
– Привет, Тимох. Что – перемирие?
– Ну да. Нечего нам делить, да и незачем. Хотя вот та краля, с которой ты был…
– Но-но! Тут как в музее – глазами смотри, руками не трогай. Ты вон к общаге педучилища на охоту сходи, пока сессия не началась. Только пуговицы с гульфика убери, смотрится стремно.
– А… А! Модно ж вроде?
– Модно будет говно кушать – тоже начнешь?
– Тьфу, Гера, чего ты такой вредный стал? – отмахнулся Сапун. А потом поинтересовался: – Ты вообще зачем сюда пришел?
– За тем же, зачем и ты. За посылочкой.
– А… Из Москвы?
– Ну не из Калинкович же!
– Слушай, а давай после того, как Федоса встретим, пивка бахнем в «Белом аисте»? Как раз дела наши обсудим…
Вот же! И он Федоса ждет. Но у меня – детали по заказу Езерского-старшего, для металлоискателя, и дорогущий диктофон, а у него что? Что Тимоху нужно в Москве?
– Ладно, черт с тобой. Выпьем пива, хотя у меня рабочий день еще. Шеф учует – сожрет меня.
– А ты скажи, что это, как его… Интервью у меня брал, во! – ухмыльнулся Тимох.
– А ты дашь?
– Чего дашь? – вдруг резко отупел он.
– Интервью! – рявкнул я.
– А-а-а-а! А про что?
– Да хоть как район на район ходите, м?
– Ты чего, Гера? Охренел? Я не стукач!
– А мы без имен и фамилий, но в красках…
– Так все ж и так всё знают! На хрена оно тебе?
– Для дела. Вот смотри: ребята у нас в Дубровице свирепые, храбрые, бойцы что надо! А зал бокса – один! Еще секция по борьбе есть – и на этом всё. Нечем, получается, пацанам заняться! Нужен дворец боевых видов спорта, а? Самбо, борьба, рукопашный бой, тот же бокс – мало ли что? Чтобы не только школьники, а все желающие могли приходить по вечерам, заниматься, повышать свой уровень! Мы ж всех
Глаза Тимоха, кажется, тоже загорелись:
– У нас такие талантливые малолетки есть на Розе, и на Песках, и на Болоте… Чемпионы просто, смекаешь?! Но я им просто этого не говорю, чтоб не выеживались! Знаешь, мне очень нравится ход твоих мыслей. Я бы сам к толковому тренеру походил, позанимался. Вон ты как нас укатал… – и потер переносицу. – А всё – пьянство и отсутствие практики!
– Да вы меня тоже неслабо отделали! Не были бы пьяные – лежать бы мне на тротуарчике. Пьянству – бой, пьянству – гёрл!
– Хо-хо!
В это время объявили отбытие дизеля и прибытие пассажирского. Московский поезд пах не колбасой, а так, как и положено поезду: раскаленным металлом, дымом и сортирами. Федос – толстенький, потный, с кучей сумок, выкатился колобком из вагона СВ и, пыхтя, поскакал прямо через пути к стоянке, где дежурили таксисты.
Те мигом его обступили. Явно – тоже имели свой интерес. Милиционер на крыльце вокзала взирал на эту суету без всякого интереса, сбив фуражку с макушки на лоб, пожевывая травинку и щурясь на солнце. Мы не спеша, ожидая, пока таксисты отстанут от челнока (или как это сейчас называется?), двигались по дорожке к стоянке.
Колбасой всё-таки запахло. Сервелатом, докторской и чем-то еще, малознакомым. Звякнули бутылки дорогого алкоголя, зашуршали обертки…
– Салют, Сапун! Держи, – Федос сунул ему какой-то небольшой сверток, взял деньги и отвернулся.
Пришлось покашлять, чтобы привлечь его внимание.
– А ты что за… А-а-а, Белозор? Намаялся я с твоим заказом. Восемьсот рублей с тебя за всё.
– ..ять, – сказал я и полез за деньгами. – Эксплуататор!
Челнок только широко улыбнулся, демонстрируя золотую фиксу. С Федосом спорить было бессмысленно. Не отдаст товар – и всё. Потом найдет, кому загнать барахло, за ним не заржавеет. Так что накопленные матерью Белозора деньги улетали в трубу. Заначку Геры я пока не нашел. Но, зная Викторовича, он ее точно спрятал в книгах. Придется перетряхнуть этажерку – и все полки… А эти деньги лежали в простом бумажном конверте в верхнем ящике стола, запертом на мебельный ключ. Девятьсот двадцать рублей, два царских червонца и серебряная цепочка – все сбережения. Сберкнижку Федоровна не заводила, поскольку государству доверяла не очень – старая школа!
Пересчитав десятирублевки, челнок сунул мне в руки одну из сумок – тяжеленную – и хлопнул по плечу самого толстого таксиста:
– Поехали, Гриша, в «Волну», – это ресторан такой, на берегу Днепра, самый шикарный в городе.
«Волга» с шашечками увезла челнока кутить, а мы с Тимохом двинули в сторону «Белого аиста» – то ли кулинарии, то ли закусочной на другой стороне привокзальной площади.
Над потолком вяло вертелся вентилятор с тремя лопастями, на которые пытались усесться крупные зеленые мухи. Одной это удалось, и она довольно потирала лапками, поглядывая на своих менее удачливых товарок фасеточными глазками и наворачивая круги – один за другим.