Аквамариновая мэм
Шрифт:
– Спиноза, прибор Жалость прошел испытания?
– Да, Осип, и как всегда – успешно.
– Тебя хвалить или ругать?
– А меня за что ругать? Я провела крутые испытания.
– Если испытания крутые, то, где деньги на благотворительность?
– В пакете, – выпалила я, неожиданно для самой себя.
– С этого бы и начинала, деньги ему верни, очнется – врагом станет.
– Как я их верну?
– Без действия прибора Жалость он все возьмет назад, – и Осип повернул машину к дому Мартина.
Я позвонила в дверь к Мартину, но дверь открыла
– Спиноза, у тебя совесть есть?
– Была, но вся вышла, – я развернулась и пошла вниз по лестнице, отдавать деньги Лизке мне не хотелось, и совесть моя от такого психологического удара умолкла.
– Отдала деньги? – хмуро спросил Осип.
– Нет, его дома не было.
– Не лги, родная!
– Хорошо! Он был с Лизкой Каспийской! А ей я деньги не отдам!
– Отлично! Теперь деньги заслуженно наши! Первый приз за прибор Жалость!
Никогда не думала я, что у Мартина на деньги будет такая реакция! Он, придя в себя, решил вернуть свои накопления, отданные мне под влиянием прибора Жалость.
Он пришел ко мне домой. Пришлось направить на него луч прибора, но он выбил его из моих рук. Мужик ударил ногой по женской руке! Больно! Искры из глаз посыпались.
А он вращал глазами и кричал:
– Деньги верни!
Вот и вся Благотворительность. Я с Осипом к его деньгам не прикасались, они лежали на полочке в сейфе, но открывать сейф при чужом человеке я не хотела. Да, Мартин после удара ногой по моей руке стал мне чужим. Осипа дома не было. Что делать? Прибор Жалость лежал на полу, но над ним стоял Мартин.
– Возьми свои деньги сам! – крикнула я.
– А, где они лежат? – спросил мужчина почти спокойным голосом.
– На кухне, на полке, над посудомоечной машиной. Найдешь?
– Найду, – сказал он и пошел на кухню.
Я стояла и не двигалась, пока он не зашел на кухню, потом быстро подошла и подняла прибор Жалость, встала на свое место, нажав на приборе на кнопку максимальной жалости, я направила луч воздействия на дверь, через которую он должен был прийти с кухни. Мартин Филин кричал, ругался и приближался ко мне со звериным выражением лица. Но я держала луч Жалости по направлению в его сердце!
И он схватился за сердце в метре от меня и стал оседать у моих ног. Я погладила по голове дикого зверя, и он стал ручным.
– Прости, Спиноза, что я требовал назад деньги, но и ты пойми, у меня никогда денег не было! На первые деньги я купил и сменил машину, и эти деньги у меня просто потому, что я боюсь их тратить! Боюсь оказаться – без средств – к существованию!
– Прощаю! – сказала я, деньги ты не получишь, они уже в производстве нового прибора.
– Ну, ты даешь! Мои деньги и в производство! – воскликнул с гримасой негодования на лице Мартин.
– Все? Успокоился?
– Почти. Только я тебе больше никогда не поверю! – прокричал он.
– Не верь. Сегодня я обойдусь без твоей веры. Да, что у тебя с Лизкой Каспийской?
– И это знаешь? Мы – друзья!
– Надолго собаке блин – они друзья. Не верю! – сказала я с каплей ревности в душе.
– У нас сегодня игра 'верю – не верю'. Что будем дальше делать? – спросил тихо Мартин.
– Скоро Осип придет.
– Скоро сказка сказывается, да долго дело делается, не придет он, – сказал Мартин.
– Мы будем ссориться? Я могу тебя покормить. Ужин готов.
– Ты его для Осипа готовила.
– Тебе-то что от этого?
Неожиданно Мартин сделал выпад в мою сторону, выхватил прибор Жалость и направил на меня:
– Спиноза, отдай деньги! Они у тебя дома. Пожалей меня! – ныл Мартин, купая меня в луче прибора Жалость.
Глава 32
Я почувствовала боль в области сердца, потом вялость, и сквозь пелену лени в мозгу забилась мысль: надо отдать деньги, надо отдать деньги. Всплыл в памяти номер сейфа. Я открыла сейф, взяла пачку денег и отдала их Мартину. Он их взял вместе с прибором Жалость и вышел за дверь.
– Вот и вся любовь, – проговорила я, прикрывая за ним дверь.
– Кто говорит о любви? – спросил Осип, открывая дверь.
– Ты Мартина видел? Да? Он забрал деньги и первый прибор Жалость.
– Фу, какая Жалость! – засмеялся счастливым смехом Осип. – Главное, дорогая, чтобы ты его не любила, а остальное – все полная ерунда!
Лизка Каспийская пальцем приподняла очки на носу, посмотрела внимательно на Мартина:
– Мартин, ты что-то хотел мне сказать?
– Да, дорогая, мои деньги ко мне вернулись, – и он протянул злополучную пачку денег Лизке.
Лизка взяла деньги и стала считать. Пока она считала, Мартин держал луч Жалости в направлении ее сердца. Она перестала считать деньги и протянула их Мартину:
– Возьми – они не мои, – и упала на пол, ударившись о модную металлическую ручку на диване, стоявшем на таких же металлических ножках.
Он поднял и положил ее диван. Она молчала, вялая и безжизненная.
– Сидела бы дома, была бы здорова, принесло тебя именно сегодня, – проговорил Мартин, пряча деньги на место.
Мартин стал делать массаж головы Лизке, потом вспомнил о приборе Жалость, переключил его в режим Злости и направил его на нее. Ее лицо нахмурилось, она поднялась, села, потерла ушибленное место.
– Я, что у тебя делаю? – спросила Лизка зло. – Голова болит, проводи меня, я домой пойду.
– Лизка, ты лежи.
– Нет, здесь что-то не так, лучше я уйду, – и она покинула квартиру Мартина.
Осип размышлял над влиянием приборов на поведение людей. Интересно то, что Сердечко меньше всего изменяло человеческую сущность, а Жалость проявляла негативные стороны очень быстро, прибор Театр вообще работал без остаточной деформации, Избиратель тем более, а Аппетит носил юмористический характер. Пока он думал, к нему тихо, как черная пантера, подошла Лизка.