Алая аура протопарторга

Лукин Евгений Юрьевич

– А дымчатые есть?

– Лыцкие, что ли?… Тоже хватает… Вроде и границу закрыли, и блокпост закляли – нет, как-то вот все равно просачиваются… Житья уже от них никакого!… Кормильчик со своими бойцами от мафиозных структур заказы принимает – на полтергейст! Это как? Достойно?… Да никогда у нас такого раньше не было…

– А ты лыцких-то… всех знаешь?…

Лахудрик запнулся. Над занавеской в черном окне желтела однобокая луна. Тусклая – как лампочка в подъезде.

– В столице?… Н-ну, в общем, да… Кого больше, кого меньше… А кто нужен?

– Хм… – В раздумье подполковник Выверзнев смял

лицо ладонью. – Пока не знаю… – признался он, отнимая ладонь. – Но кто-то должен появиться. Причем не сегодня-завтра…

Лахудрик внимательно взглянул на Николая и уразумел, что разговор уже идет всерьез.

– Дымчатый? – настороженно уточнил он.

– Дымчатый… Средних размеров… И-и… пожалуй, все. Перешел границу этой ночью… Точнее – был перенесен… – Николай подумал. – Кем-то из Лыцких Чудотворцев. Вряд ли он станет этим хвастаться перед братвой, но может проговориться и случайно…

– Так они что?… Вместе границу переходили?…

– Вместе…

Лахудрик сидел неподвижно и лишь озадаченно помаргивал. То, что он сейчас услышал от подполковника, представлялось ему невероятным. Да и перетрусил вдобавок домовичок… С Лыцкими Чудотворцами шутки плохи… Плеснет святой водой – и прощай, Баклужино, здравствуй, астрал!…

– А я что?…

– Ничего… Как объявится – скажешь…

Лахудрик все еще колебался. Николай крякнул, нахмурился и снова потянулся к пакету.

– Ты… это… – сказал он, пододвигая миску поближе. – Еще сливок хочешь?…

Глава 5.

АФРИКАН, СОРОК ЧЕТЫРЕ ГОДА, ПРОТОПАРТОРГ

Когда какая-то зловредная мелюзга дерзнула пощекотать из-под воды левую пятку, Африкан, достигший уже к тому времени середины Чумахлинки, ощутил легкий испуг. Ему представилось вдруг, что вот сейчас, именно в этот миг, Партиарх Порфирий, брезгливо поджав губы, вычеркивает его из списка чудотворцев – и холодная темная вода тут же расступается под босыми подошвами. А плавать Африкан и вправду не умел…

Хотя, конечно, не все так просто… Единым росчерком пера харизмы не лишишь. Пока толпа верит в своего избранника – тот не утонет ни при каких обстоятельствах. Даже когда слух об отставке достигнет людских ушей, поверят ему далеко не сразу. Должна пройти неделя, а то и две, прежде чем средства массовой информации убедят население, что народный любимец лишь прикидывался таковым. Однако и в этом случае наверняка останется какое-то количество непереубежденных упрямцев. Разумеется, по воде при такой поддержке не прогуляешься, а вот чудо помельче можно и сотворить…

Потом с лыцкого берега полетели пули, и Африкану стало не до сомнений. Обозлившись, он проклял пулемет, а заодно и безымянного подводного щекотунчика…

Кстати, вскарабкаться на двухметровый обрыв по вымытым из грунта извивам толстых корней оказалось куда труднее, нежели пешком в шквалах прожекторного света пересечь при пулеметном огне разлившуюся Чумахлинку. На всякий случай протопарторг, выбравшись на сушу, сразу же отвел глаза прожектористам, и оба луча, потеряв нарушителя, слепо зашарили по берегу. От близости холодной воды

поламывало суставы. Покряхтывая, опальный чудотворец присел на какую-то корягу и бережно открепил от рясы приблудившегося домовичка.

– Ну вот… – протяжно молвил он. – Давай-ка, друг Анчутка, для начала отдышимся…

Суматоха на мосту всполошила всю потустороннюю живность. Придремавшее в кроне вербы крупное аукало, одурев спросонок, вскинулось и огласило рощицу рублеными командами, тяжким буханьем сапог, собачьим лаем… Вне всякого сомнения, там, вдалеке, баклужинцы подняли заставу в ружье.

– Бежим!… – вскрикнул ополоумевший от страха Анчутка.

Африкан неспешно повернулся к домовому и, вздернув пегие брови, оглядел его с головенки до пяточек. Честно сказать, он и сам не понимал до конца, что его побудило взять под покровительство эту мелкую пушистую нечисть. Ну что ж… Говорят, у каждого антисемита есть свой любимый еврей. Так почему бы протопарторгу Африкану не обзавестись любимчиком из домовых?…

Протопарторг насупился, снял с плеча висящие на шнурках ботинки и, как бы не слыша приближающегося шума, принялся обуваться. Порфирию о его бегстве, несомненно, уже доложили. А назавтра Партиарху станет известно и о нынешней пограничной заварухе. Еще день он будет колебаться, а потом… Кстати, а что потом? Как бы сам Африкан поступил на месте Порфирия? Во всяком случае, взять и объявить во всеуслышание ближайшего своего соратника беглецом и ренегатом он бы не решился…

Широкое лицо чудотворца было скорбно-задумчиво. Вокруг примыкающей к обрыву лужайки металась незримая простому люду мелкая лесная погань: заблудилки, спотыкалки, толканчики… На саму лужайку даже и не совались – отпугивала алая аура Африкана. Просунулось в развилину стволов очумелое рыльце лешего. Хозяин рощицы испуганно повел круглыми бельмами, шевельнул вывороченными ноздрями – и сгинул. Анчутку он не приметил. Хотя будь домовичок один – нипочем бы ему не укрыться от приметливой родни…

Потом кто-то по-кабаньи проломился через кустарник и страшно скомандовал:

– Стой! Руки за голову!

Анчутка в ужасе схватил протопарторга за ногу, мешая шнуровать ботинок. Тот поднял голову и различил в двух шагах перед собой кряжистого отрока в каске и в бронежилете поверх пятнистого комбинезона. Потопал обутой ногой и недовольно кивнул в сторону чернеющей в сумерках осины. Пограничник тут же перенацелил автомат и, мягкой тяжелой поступью подойдя к дереву, уперся стволом в кору. Привычными движениями обыскал осину, нашарил сучок, нахмурился.

– Контрабанда?… – недобро осведомился он. – А ну-ка документы!… Куда?! Руки за голову, я сказал!… Сам достану…

Африкан принялся за второй ботинок. Пограничник с угрюмым сопеньем изучал в свете фонарика сорванный с дерева нежный молодой листок.

– Справка об освобождении?… Мало того, что рецидивист, так ты еще и шпионов переправляешь?… Говори, сука, где клиент! Где этот, в рясе?…

Потянуло легким ночным ветерком. Листва осины сбивчиво забормотала. Пограничник выслушал древесный лепет с тяжелым недоверием. Тем временем через кустарник проломился еще один пятнистый в бронежилете и, кинув быстрый взгляд в сторону товарища, проверяющего документы, устремился к берегу.