Алая королева
Шрифт:
— Если я буду воевать на стороне Генри, значит, он и будет победителем. Разве не таково ваше заветное желание, миледи?
— Таково. И это не только мое заветное желание, но и воля Божья, — поправила я.
— Вот пусть воля Божья и свершится, — заключил мой муж.
ИЮЛЬ 1485 ГОДА
Сеть шпионов и осведомителей, созданная мной в период подготовки к первому неудавшемуся мятежу, стала возрождаться. Стэнли написал мне, что отныне я могу встречаться с кем угодно, хотя риск должна полностью взять на себя. Доктор Льюис вернулся из Уэльса и сообщил, что жители этого княжества обещают мне поддержку и останутся верны
Вскоре я получила от Джаспера письмо:
Высадка произойдет либо в конце этого месяца, либо в самом начале следующего. У нас будет пятнадцать кораблей и около двух тысяч людей. По-моему, это наш последний шанс, и на этот раз мы просто обязаны победить. Маргарита, ради своего сына постарайся уговорить мужа участвовать в сражении на нашей стороне. Без него нам не справиться. Мы с Генри очень на тебя рассчитываем. Заставь Стэнли выйти на поле боя! А затем, если Богу будет угодно, мыс тобой увидимся во время коронации нашего мальчика. В ином случае, боюсь, мы не увидимся уже никогда. Как бы там ни было, пусть Господь хранит тебя. Мы с тобой немало потрудились во имя благой цели, и я всегда гордился тем, что служу тебе и твоему сыну.
АВГУСТ 1485 ГОДА
Итак, порт Арфлер покинули пятнадцать кораблей, снаряженных при финансовой поддержке Франции, старинного нашего врага, всегда стремившегося к полному разгрому Англии. На эти суда Генри Тюдор погрузил отряды, состоявшие из бандитов, уголовников и самых отъявленных негодяев, каких только можно было найти в странах Европы. Впрочем, весь этот сброд обучали лучшие швейцарские инструкторы и знатоки военного дела под руководством Джаспера Тюдора; благодаря их стараниям это сборище преступников превратилось во вполне дееспособную армию, которую и должен был возглавить мой сын. Но чем меньше становилось расстояние до Англии, тем сильнее Генри опасался предстоящей встречи с сильным и опытным противником.
Он ведь уже однажды предпринял подобную попытку и вынужден был бежать, поскольку Ричард, несомненно, одержал бы над ним верх. Теперь Генри представилась новая возможность, и он понимал: эта возможность будет последней; в прошлый раз его поддерживали бретонцы, однако он даже толком не сумел высадиться на английский берег, теперь помощь ему оказывают французы, но, если он потерпит неудачу, в будущем на них рассчитывать не придется. Вряд ли у него вообще найдутся союзники в случае очередного поражения. Пожалуй, тогда ему придется провести остаток жизни в ссылке, в качестве жалкого претендента-неудачника, умоляющего о куске хлеба.
Подняв паруса, они неслись по летнему спокойному морю, подгоняемые теплым ветерком. Ночь быстро кончилась, в рассветном небе зажглась какая-то особенно яркая заря. Зная, что Ричард полностью контролирует южные графства, они не решились высадиться на юге и проплыли значительно дальше к западу, осуществив высадку только в Западном Уэльсе близ Дейла и очень надеясь на то, что уж там-то шпионы Ричарда ничего выведать не сумеют. Также они очень рассчитывали существенно пополнить свое войско за счет валлийцев и англичан, готовых выступить против Ричарда, прежде чем тому станет известно, что войско Тюдора уже находится на территории страны.
Однако их чаяния не оправдались. В Уэльсе их встретили довольно равнодушно. Те, кто в прошлый раз попробовал противостоять Йорку вместе с герцогом Бекингемом и оказался побежден, но не противником, а проливными дождями, больше воевать не желали. Многие из них успели присягнуть на верность Ричарду, а некоторые, возможно, и гонца к нему послали, чтобы предупредить об угрозе. Генри Тюдор чувствовал себя совершенно посторонним в стране, на которую предъявлял права и считал родной; он даже толком не понимал здешних валлийцев, поскольку на западном побережье говор весьма своеобразный. Хотя теперь он и сам по-английски изъяснялся с бретонским акцентом — слишком уж долго пробыл он за границей. Короче, для жителей Уэльса он был чужаком, а чужаков там всегда не любили.
Приходилось вести себя предельно осторожно. Сначала Генри и Джаспер двинулись на север. Те города, которые еще хранили верность Тюдорам, охотно открывали перед ними ворота; другие же селения они старались обходить как можно дальше. Мой сын призывал жителей Уэльса поддержать прежних уэльских правителей, однако валлийцев его призывы ничуть не трогали — они не знали этого молодого человека, большую часть жизни проведшего в Бретани и теперь выступавшего во главе целого войска французских уголовников.
Переправу через Северн дядя и племянник осуществили неподалеку от Шрусбери. Генри сильно боялся, что река вновь поднимется, как в прошлый раз, и уничтожит еще одного мятежника, пошедшего против Ричарда. Но брод, к счастью, оказался мелким, а вечер — теплым; они легко преодолели Северн и наконец-то оказались в Англии. На местное население их армия производила жутковатое впечатление: пестрая смесь французских головорезов с германскими наемниками и немногочисленными уэльскими авантюристами. Но самое главное, они никак не могли решить, куда им направиться дальше.
И все же избрали целью Лондон. Поход предстоял долгий — через всю широкую западную часть страны, затем по долине Темзы. Однако и Генри, и Джаспер не сомневались: если удастся захватить столицу, сердце Англии, то преимущество будет на их стороне. Кроме того, им было известно, что Ричарда в Лондоне нет, он по-прежнему собирает войско на севере, в Ноттингеме. [51]
С радостью вас обоих приветствую.
Мой муж и его брат сэр Уильям Стэнли собрали две отдельные и весьма могущественные армии и готовы встретиться с вами близ Тамуэрта к началу третьей недели августа. Кроме того, я поддерживаю постоянную связь с графом Нортумберлендом, который, не сомневаюсь, также останется нам верен.
Жду от вас новостей. На это письмо ответьте непременно.
51
В благодарность за постоянную поддержку Эдуард IV постоянно жаловал Ричарду земли главным образом на севере, близ Йорка; Ричард даже получил прозвище «повелитель Севера», как бы в противоположность брату, который всегда пользовался особой поддержкой южных графств, и прежде всего Лондона. Подобное разделение власти и стало впоследствии причиной вражды между Эдуардом и Ричардом.
Будучи в Ноттингеме, Ричард отправил лорду Стэнли приказ незамедлительно вернуться ко двору и привести войско. Однако, получив долгожданную весточку от своего подданного, король не сразу ее прочел. Положив послание на стол перед собой, он некоторое время просто сидел, глядя на свернутый листок бумаги и красную печать с гербом Стэнли, словно знал содержание письма.
Наконец распечатал его и выяснил, что лорд Стэнли любит своего короля, навечно ему предан и ни на минуту не забывает о своем священном долге служить ему. Далее лорд Стэнли еще раз выражал готовность незамедлительно исполнить свой долг, но сетовал, что, к сожалению, сильно заболел и не может сразу отправиться в Ноттингем. Однако обещал при первой же возможности, как только будет в состоянии сесть на коня, сразу же прибыть вместе со своей армией в расположение королевских войск и сразиться за своего правителя. Дочитав последнюю строку, Ричард поднял глаза и встретился с каменным взглядом своего друга сэра Уильяма Кейтсби. [52]
52
Советников Ричарда III — Ратклифа и Кейтсби — в народе называли «Крысой и Кошкой», поскольку их фамилии образованы от слов «rat» (крыса) и «cat» (кошка).